В лабиринте времени

Его слова звучали как угодно, но только не нормально. Девушка ощутила к нему глубокое сочувствие. Наверное, такой была его жизнь, но ей показалось, что она ему была не по душе.

― Ты был зачат в пробирке? А потом девять месяцев рос в каком-то приборе?

― Не девять месяцев. Созревание эмбриона до состояния человека, готового появиться на свет, длится в инкубаторе всего шесть месяцев.

― Созревание? Извини, но это абсурд! Ребёнок растёт в животе матери, и беременность длится девять месяцев.

Младенцы на заказ. Наверняка, от биологического отца, которого выбрала его мать, ему достался не только его ум, но и цвет волос и глаз, рост и пол. Как из каталога. От его речей голова пошла кругом. Ребёнку были необходимы тепло и забота матери до и после рождения. Не стерильная лаборатория, в которой его вырастили. Таинство зачатия, то, как возникает жизнь, ― было чудом. Её ужаснуло, что это превратили в чисто клинический процесс.

― Есть ли у вас в таком случае вообще?.. Ну, ты уже понимаешь, что.

Почему она всегда вела себя как закомплексованный подросток, когда речь заходила о сексе? И почему она вообще разговаривает с каким-то душевнобольным об интимных вещах?

― Половой акт? Конечно! Только он больше не служит для размножения. По этой причине одна из самых известных мировых религий отвергает его. Она считает половой акт невинным удовольствием, а не грехом, ― Элайджа усмехнулся, развеселившись от её вопроса. Кажется, от недомогания и след простыл. ― Какое счастье, что я не исповедаю эту религию. Моя мать была учёным и атеисткой.

Она пощёлкала пальцами.

― Дай угадаю. Ты говоришь о католицизме?

Элайджа одарил её этой особенной обольстительной улыбкой и пристально посмотрел в глаза. Чтобы ни было с его глазами, из-за механического воздействия или нет, но они были до умопомрачения красивыми ― от них у неё сносило крышу. По-другому Ксио не могла описать то, как она вела себя по отношению к нему.

― Это религиозное направление, которое действительно вытекло из католицизма. Его представители крайне строги в толковании своего вероисповедания. Совет Соединённых Штатов упрекает их в сектантских движениях, но это не мешает их деятельности, ведь конфессия заключает более двух миллиардов сторонников по всему миру. ― Элайджа покачал головой, решительно пояснив свою точку зрения. ― Согласно Конституции, государство и религия неукоснительно должны быть отделены друг от друга. Но на практике всё выглядит иначе. Религия имеет колоссальное влияние на повседневную жизнь. На некоторые темы накладывается табу.

― Тогда это должно измениться в будущем, немного, по крайней мере.

― Ты нормально воспринимаешь мои слова.

― Какие? Что ты притворяешься, будто пришёл из будущего?

Ксио всё ещё колебалась. Или у него ужасная травма, или у неё бред. Возможно, оба варианта были верными?

― Я говорю абсолютную правду. ― Его голос зазвучал немного настойчиво. ― Меня зовут Элайджа. Мой идентификационный номер 0001 0490 0102 0120 1666. Я…

― Идентификационный номер? ― Она поднялась со стула, на котором до этого удобно устроилась перед диваном, где он сидел. ― Ты не номер! ― Она скрестила руки на груди и заметила слишком поздно, как тем самым соблазнительно выставила напоказ свою грудь. Девушка быстро опустила руки вниз.

Неужели за последние двадцать четыре часа она утратила все инстинкты самосохранения? Почему она носилась полураздетая перед абсолютно незнакомым сумасшедшим и, возможно, опасным мужчиной?

С заминкой и под его весёлым взглядом она схватила спортивные штаны, которые лежали на стопке вещей у дивана, и прокашлялась.

― Итак, Элайджа без фамилии из будущего, что тебе нужно от меня?

Ксио продолжила играть в его игру. Пока что.

Улыбка слетела с его лица. Он сжал губы, а взгляд заледенел. От этого ей стало страшно. Она отошла от него и будто бы, между прочим, поплелась на небольшую кухню. Зайдя за барную стойку, она почувствовала себя в безопасности.

― Я состою в МРК ― Международном разведывательном корпусе. Это подразделение специального назначения, действующее по всему миру. Мы разыскиваем преступников. Мне было поручено найти убийцу, и я следовал за ним по пятам. Когда уже собирался схватить его, он выбрал единственный оставшийся путь к спасению ― пройти сквозь время. Я последовал за ним. При переходе он повредил мой хронометр, который теперь непригоден для починки, ранил и специально выбросил меня.

Кого же он ей напоминал? Немного терминатора. Элайджа был из кожи и плоти ― то, что ранее попалось ей на глаза, точно принадлежало человеку. За исключением той штуки из мышц. На негнущихся ногах она неуклюже двинулась, стараясь переступать многочисленные пятна крови на полу, в сторону холодильника, содержимое которого осталось практически целым и невредимым, несмотря на землетрясение, которое, как оказалось, таковым не было. Взяв с полки бутылку крепкого ликёра, она поставила её на стойку. В куче осколков разбитой при землетрясении посуды Ксио сумела найти целые рюмки. Две из них она сполоснула водой, наполнив спиртным. Одну рюмку поставила на стойку и толкнула в сторону Элайджи, а другую тут же опрокинула сама и налила ещё.

Он принял её немое приглашение и, прихрамывая, направился на кухню.

― Твой криминальный приятель здесь? Прямо сейчас?

Продолжая смотреть на свою порцию выпивки, она провела указательным пальцем круг над краем рюмки. Что она здесь делала? Ещё даже не было десяти утра, а она успела заложить за воротник. Прежде чем девушка не смогла бы устоять перед соблазном напиться, она поставила бутылку обратно в холодильник.

Вздохнув, Элайджа облокотился о барную стойку. Ему стоило усилий стоять здесь, что было немного удивительно. Если бы она была ранена, то, вероятнее всего, лежала бы на полу, поскуливая от боли. Кивнув, он взял в руку рюмку и повторил то, что она продемонстрировала до этого, резко опрокинув содержимое. У него было очень смешное выражение лица, и Ксио с трудом сдержала усмешку.

Мужчина закашлялся и взял у неё протянутый стакан воды, залпом выпив воду.

― Что это было? Ты хочешь меня отравить?

― Думаешь, я тогда выпила бы это? Это, дорогой, был алкоголь.

― Гадость. Почти такой же ужас, как та еда, которую ты мне давала.

― О, благодарю! Если тебе не нравятся мои кулинарные шедевры, можешь смело уходить! ― Её сэндвичи не были блюдом высокой кухни, но его реакция задела её больше, чем она хотела признать. ― Где дверь, ты знаешь.

Он поднял две руки вверх и покачнулся.

― Я бы ушёл, если бы мог. Но не могу не потому, что твоё общество мне неприятно, а чтобы не подвергать тебя опасности. Преступник, которого я преследую, здесь, и он не может сбежать отсюда. Он будет в ярости из-за того, что я уничтожил его хронометр. И будет искать меня.

― Ты больше не сможешь вернуться домой?

― Мне придётся ждать подкрепление. Только с чей-то помощью смогу вернуться в своё время.

Было видно, что он не испытывает особой радости от такого расклада. Будь она на его месте, то тоже не была бы счастлива, если бы её выбросило в такой лачуге.

Его выбросило ― одного и раненого. И теперь он предоставил свою жизнь в руки совершенно незнакомого человека. В её.

На мгновение Ксио закрыла глаза. Должно быть, у неё стокгольмский синдром. Иначе как объяснить огромное сочувствие к нему? И почему всё, что он ей поведал, она приняла за правду? Ксио начала по-настоящему верить его словам. Кроме того, выгнать его в таком состоянии на улицу было бы бесчеловечно.

― Пожалуйста, сядь, иначе ты снова можешь хлопнуться в обморок. Если хочешь, я могу ещё что-нибудь приготовить тебе поесть. В этот раз без продуктов животного происхождения. Мне бы не хотелось ещё раз оскорбить твою тонкую гурманскую душу.

ГЛАВА 4

Слово «неприхотливый» несомненно лучше описывало вкусовые предпочтения Элайджи, нежели «гурман».

Безвкусный ломтик тоста с арахисовым маслом, малиновым желе и с кусочками банана можно было назвать как угодно, но только не едой для гурманов. Если такая еда придется ему по вкусу, девушка будет довольна. Он жадно съел четыре таких тоста, три яблока и выпил литр виноградного сока. Затем чрезмерно похвалил ее кулинарные способности. Ксио задумалась, что бы он сказал о действительно вкусной еде? Если будущее такое скучное и однообразное, она бы предпочла остановить время.

— Кофе, как и все стимулирующие вещества, вместе с алкоголем у нас запрещены. — Его слова вытянули ее из мира грез. Он держал чашку с уже остывшим кофе и уже не в первый раз нюхал напиток. — Пахнет превосходно.

— Кофе приятный на вкус, пока теплый. — Её сердце разрывалось, когда она наблюдала, как Элайджа смотрел на кружку с горячим напитком, не решаясь сделать глоток. — Никакого алкоголя, никакого кофеина. Что вы делаете, когда хотите повеселиться? Вам приходится прятаться в подвале, чтобы посмеяться?

— В подвале? Нет, мы по-разному проводим свободное время, собираемся вместе.

— Что вы делаете? Идете на футбольный матч? На концерт? На вечеринку? Вы слушаете музыку? Смотрите фильмы?

Она увидела, как в его глазах появлялись вопросы.

— Что вы делаете?

Элайджа снова взглянул в чашку.

— У вас есть такой большой выбор? — Девушка не хотела его обвинять, но в ее тоне все-таки чувствовались оскорбительные нотки. Она с уверенностью сунула в его руку пульт от телевизора. Он ничего не делал, просто смотрел на нее.

— Это телевизор. — Ксио указала на плоский экран, который висел на противоположной стене. — Чтобы включить телевизор, нужно нажать на красную кнопку. С помощью стрелок, которые слева, можно изменить громкость, те, что справа переключают каналы. Это пока все, что тебе нужно знать. — Раздался звонок в дверь и Ксио испугалась.

— Ты кого-то ждешь? — Элайджа встал с дивана и бросил взгляд на входную дверь.

— Нет. — Никто не приходил к ней в гости. У нее не было друзей. Она лишь изредка общалась со своими коллегами по работе. Тесной дружбы девушка ни с кем не водила. Она была не против мило поболтать во время работы, но когда разговор касался личных тем, Ксио замыкалась. «Только не будь никому должна» — так звучал её девиз. После той истории с Грегором она старалась не открываться другим людям. До сих пор она так и не приглашала никого из своих знакомых к себе домой.

Снова зазвонил звонок, но уже в сопровождении настойчивого стука в дверь.

— Это из Управления по вопросам общественного порядка, госпожа Диаз. Мы получили жалобу на вас. Пожалуйста, откройте дверь.

— Что такое Управление по вопросам общественного порядка?

— Это как младший брат полиции. — Черт возьми. Она догадывалась, что от нее хочет офицер. Из-за всего того адского шума, который был вызван появлением Элайджи, она должна была ожидать немедленного визита полиции. — Сядь, включи телевизор и позволь мне разобраться с этим самой. — По пути к двери девушка схватила свитер из кучи в шкафу и надела его. Она не хотела предстать перед служащим порядка в полуобнаженном виде.