Безмолвие Веры

Глава 55

В последнее время Ринон видел жену исключительно по вечерам, когда они уже готовились ложиться спать. Ему было катастрофически мало времени, которое они проводили друг с другом. С каждым днем он ощущал, что становится все более жадным. Ему было мало поцелуев, взглядов, прикосновений и легкой улыбки, от которой внутри все начинало подрагивать. Ринону казалось, что он все больше и больше погружается в незнакомые ему ранее чувства.

Его магия всегда была исключительно сильна. Люди не могли долго находиться рядом с ним. Она подавляла их, заставляла отводить взгляд, склонять головы и отступать.

Когда он был ребенком, то стремился к теплу других, но очень быстро понял, что как бы он ни старался, другие не хотят быть рядом. Поначалу это обижало, но со временем он стал относиться ко всему с холодным равнодушием, запрятав все свои чувства так глубоко, что сам о них забыл.

Верайя вошла в его жизнь тихой поступью. Поначалу он просто заинтересовался ею, но постепенно его чувства, погруженные в спячку, начали пробуждаться.

Его не волновало, что он, можно сказать, ухватился за первого человека, который не отреагировал на давление его магии. Существовала большая вероятность, что она такая единственная, и Ринон не желал терять возможность ощутить себя обычным человеком. Верайя дарила ему это чувство, щедро распыляя на него свое тепло.

Поначалу это было простым желанием разобраться, быть рядом с тем, кому с ним комфортно. Он, лишенный из-за своей магии слишком многого, тянулся Верайи.

После он начал наблюдать за странной девушкой более пристально. И это все настолько увлекло его, что он сам не заметил, как она стала чем-то незыблемым в его жизни.

Его любовь, на первый взгляд, пришла к нему постепенно. Он не был глухим, поэтому часто слышал о сильных чувствах с первого взгляда – безудержных, похожих на вспыхнувший в ночи пожар. С ним все было не так. По крайней мере, так казалось, но ровно до тех пор, пока он не задумался над своими чувствами всерьез. И вот тогда Ринон понял – он любил ее давно. Еще до того, как сам осознал свои чувства, до того, как она впервые посмотрела на него, до того, как он встретил ее.

До своего рождения.

Осознание этого в первое мгновение поразило его, но вскоре он принял это знание так, словно в нем не было ничего странного.

Чем больше он думал об этом, тем больше понимал – Верайя была рождена для того, чтобы стать его. Она с самого своего первого вздоха в этом мире принадлежала исключительно ему. Эта мысль грела и наполняла его уверенностью в своей правоте.

Сны, некоторое время будоражащие воображение, прекратились так же быстро, как и начались. Несмотря на то, что они остались в памяти лишь смутными образами, они все еще казались давно забытыми, затертыми воспоминаниями. Не этой жизни – прошлой.

Одно время Ринон хотел поговорить с женой о них, но не стал этого делать, хотя и понимал, что в некотором роде все это будет звучать весьма романтично. Девушкам ведь подобное нравится, не так ли? Все еще неловкий в выражении своих чувств, он не нашел слов, которые смогли бы все объяснить. Он просто не знал, какие слова нужно подобрать, поэтому оставил все как есть.

Главное, он сам о них знал и верил – это были не просто сны, а видения далекого прошлого, которое только еще больше убедило его в том, что Верайя была рождена для него.

Ему было любопытно – помнит ли она что-то о прошлом. Он наблюдал за ней и не заметил ничего странного. Ничего в ней не казалось ему подозрительным.

Она была умна, серьезна, усидчива и рассудительна. Возможно, если бы Ринон больше общался с другими, то понял бы, насколько на самом деле девушка отличается от своих сверстниц. Большинство людей отмечали некий диссонанс, который возникал у них при общении с ней. Больше всего всех удивляли ее глаза. Человек, которому совсем недавно исполнилось восемнадцать лет, не мог смотреть на мир так, как это делала она. Но Ринон не замечал странности.

Поначалу их любовь была окрашена в красный цвет страсти. Они дышали друг другом, будто двое влюбленных, встретившихся после многолетней разлуки. С каждым разом Ринон все неохотней отпускал ее из своих объятий, будто боясь, что она исчезнет, стоит ему только отнять свою руку.

Этот период длился не так долго, как могло бы показаться. Они будто поверили, что никто не стремится отнять их друг у друга. Объятия остались, как и нежелание отпускать партнера слишком далеко и надолго, но любовь приобрела уютные цвета.

Многие, кто наблюдал за их отношениями, удивлялись. Такое взаимопонимание, по их мнению, бывало только среди пар, проживших бок обок долгие годы.

Разве молодые люди не должны ревновать, устраивать скандалы друг другу, обниматься на каждом углу, глупо смеяться, пожирать друг друга глазами?..

На самом деле все это было, но не многие замечали мимолетные взгляды, короткие улыбки, едва заметные прикосновения или глухое недовольство, которое время от времени посещало обоих.

Вера не понимал, как Ринон ничего не видит. Он был полностью убежден, что не интересен остальным. С одной стороны, такая убежденности была ей только на руку. Ведь в противном случае он давно заметил бы, как некоторые придворные дамы смотрят на него. Не подходят близко (что уже хорошо) из-за давящей силы, но смотрят. С другой стороны, уверенность Ринона в том, что никто не желает иметь с ним лишних дел, слегка огорчала.

Остановившись перед входом в комнату, Ринон тихо открыл дверь и замер на пороге. Двое внутри помещения не заметили его, что было весьма удивительно. Обычно люди, сами того не желая, ощущают его приближение.

Две макушки были склонены над чем-то лежащим на столе. Вскоре стало понятно, что это карта.

Мужчина – один из коллег Верайи – на что-то указывал, время от времени принимаясь активно жестикулировать. Нет, он не был немым, но ему хотелось изучить новый язык, поэтому он старался общаться с девушкой исключительно с его помощью.

Оперевшись плечом о косяк, Ринон сложил руки на груди и буквально впился в бледную ладонь, которая так непринужденно легла на плечо его жены. Ему резко захотелось подойти и оторвать наглецу руку, перед этим медленно и кровожадно переломав все пальцы.

Словно ощутив повисшую угрозу над головой, мужчина убрал ладонь, но при этом сам подвинулся к увлеченной девушке ближе.

Ринон скрипнул зубами, сжимая кулаки. Расстояние между «парочкой» было непозволительно близким.

Точка кипения была достигнута в тот момент, когда он заметил, как взгляд будущего трупа направлен прямо на губы его жены. Это было уже слишком.

Взметнувшаяся угрозой магия все-таки привлекала к себе внимание. Верайя вскинула голову. Некоторое время она смотрела на него чуть растерянно, словно не сразу поняла, кто перед ней, а потом лучезарно улыбнулась.

Она неосознанно сделала шаг в сторону, увеличивая дистанцию между собой и коллегой. Тот в свою очередь тоже посмотрел в сторону двери. В отличие от Верайи мужчина сразу осознал опасность. Ему не составило труда понять, что его застали на горячем.

Немного поколебавшись, он все-таки сделал шаг в сторону, давая понять, что не претендует. Яркое желание, вспыхнувшее в нем в тот момент, когда он ощутил тонкий аромат девушки рядом, не стоило его жизни. А глава боевых магов выглядел так, словно готов был пойти на убийство.

– Что тут у вас? – хмуро спросил Ринон, отталкиваясь от косяка и подходя к столу, на котором была разложена карта.

Оторвав взгляд от слегка побледневшего мужчины, он посмотрел на выделенную область, пытаясь вытряхнуть из головы кровожадные мысли. До этого момента он не подозревал, что может думать об убийстве другого человека с такой легкостью.

– Я могу дотянуться до гор, – показала Вера жестами. – Мне не дает покоя тот всплеск.

Ринон посмотрел на жену, с легкостью читая то, о чем она не сказала. Ее все еще тревожила та темная магия, которая дала о себе знать при инциденте с герцогом. Прошло довольно много времени, подозрительная энергия больше никак не проявляла себя, но Ринон и сам время от времени думал о случившемся тогда.

– Мы можем просто осмотреть окрестности, – предложил Ринон, обходя стол и вставая так, чтобы отделить Верайю от нежелательного, по его мнению, соседства.

Вера не обратила внимания на этот маневр. Все ее мысли были заняты тем, что она хотела сделать.

– И все-таки я попробую, – настояла она. – Так будет быстрее и незаметнее.