Сказка о Шуте и ведьме. Нелюбезный Шут

В конце концов, какая же я ведьма, если за меня даже пошлину в город «пёс» заплатил!

Холисса бы меня на смех подняла…

С такими мыслями я решительно встала, попросила у служанки воды, умылась и позвала первого посетителя.

Многие люди легче раскошеливались, когда считали, что никто не знает, какие зелья они покупают.

Джастер всё это время не показывался. Принимая посетителей, я несколько раз видела, как служанки проходили по коридору, меняя пустые бутылки на полные. Одна из них промелькнула дважды, задержавшись в комнате воина дольше остальных. Но никаких подозрительных охов и ахов я не услышала и потому постаралась выкинуть лишние мысли из головы. В конце концов, одна случайная ночь не даёт мне права ревновать его к каждой юбке. А уж после того, как я на него наорала и спровоцировала такой гнев… Конечно, это только мои подозрения — никогда о подобном не слышала, — но уж слишком много странностей было у Джастера. И внезапно испортившаяся погода очень подходила его настроению.

И если гроза — его рук дело, то любая из молний вполне могла испепелить одну глупую ведьму…

Кажется, я сама усложнила себе задачу. Он же меня теперь не то что близко к себе не подпустит, а даже разговаривать не станет. И будет прав.

Время близилось к ужину, и я, закончив с последним покупателем, собиралась спуститься вниз, когда услышала в коридоре игривый женский голос. Осторожно приоткрыв дверь, я выглянула в щёлку.

— Ну, пойдём… — Одна из служанок, кажется та, что задерживалась у Джастера в комнате, тянула хмурого воина за руку. — Хватит пить, лучше сыграй нам.

— Не хочу, — буркнул он и попытался неловко освободиться. Пьяным при этом он не выглядел, но и легко стряхнуть навязчивую девицу тоже не смог. Или не захотел?

— Не упрямься, — игриво подтолкнула его бедром служанка и прижалась щекой к чёрной рубахе, почти обнимая воина. — Поиграй нам, а я потом тебя утешу…

Да как он… Как она смеет так к нему прижиматься!.. Он — мой!

— А, пошли, — внезапно решительно тряхнул головой Джастер, пока я старалась взять себя в руки, чтобы не распахнуть дверь и не устроить скандал. — Давно я не играл.

Воин скрылся в комнате, чтобы сразу вернуться с лютней, и под руку со счастливой служанкой отправился к лестнице в общий зал.

От возмущения, досады и внезапной злости во мне всё кипело.

Тихо закрыв дверь, я села на кровать, прижав ладони к горящим щекам, пытаясь успокоится.

Ну надо же такой дурой быть! «Пса» блудливого пожалела!

Передумал он!

Да у него на морде написано, что он бабник тот ещё! Не нужно ему моё слово, и я ему не нужна! Влюбилась молодая ведьма в наёмника, а он ей попользовался и бросил… Это ж такой сюжет для баллады!

Не такой он… на наёмника не похож…

Где были мои глаза?! На что я купилась?!

На его красивую морду?! Тьфу!

«Пёс» он — кобель и есть!

Глупая ты ведьма, Янига, глупая!

Вот Холисса бы надо мной посмеялась…

От обиды даже комок встал в горле. Я сжала кулаки, не давая воли слезам. Ещё чего не хватало: из-за какого-то «пса» переживать!

Соберись, Янига! Ты ведьма или кто?

Да пусть он!..

Мои переживания были прерваны торопливым стуком в дверь. Я приоткрыла дверь и с изумлением уставилась на служанку, только что утащившую Джастера вниз.

Девица оказалась смазливой, и её формы были куда пышнее моих. Служанка нетерпеливо приплясывала на месте и смотрела в сторону лестницы: из общего зала доносились задорная мелодия и сочный баритон.

Забытые боги… Как же он поёт… Так бы и слушала…

Служанка, тоже заслушавшись, тихо стукнула башмаками, переступив с ноги на ногу. Это привело меня в чувство, и я поспешно постаралась сделать равнодушное лицо.

Я — ведьма, в конце концов! Молодая и привлекательная! Захочу — и за мной тоже будут мужики бегать, как за Холиссой!

А этот кобель… Пусть что хочет, то и делает. Мне всё равно.

— Гм, — напустив строгий вид, я открыла дверь шире.

Служанка вздрогнула и тут же кинулась ко мне, как к спасительнице.

— Госпожа, госпожа, — её взгляд метался от меня к лестнице и обратно. — Есть у вас любовное зелье? Очень надо… На одну ночку…

От такой неожиданной наглости и откровенности я даже опешила. Это что, она хочет у меня купить зелье для моего же… гхм… охранника?

Сохранить деловой вид и не показать снова нахлынувшую обиду удалось с трудом.

А чего ещё было от него ждать? Он же сразу сказал про разные комнаты… И, откровенно говоря, с той ночи за всё время в мою сторону ни разу не посмотрел.

Передумал…

Значит, и я не буду больше о нём думать. Холисса не стеснялась своим бывшим любовникам и их подружкам зелья продавать, и я не стану. В конце концов, это моя работа.

Правильно наставница говорила: все брошенные мужчины одинаковые, пьют да гуляют. А умные ведьмы им любовные зелья продают.

— Есть. Только стоит дорого.

Не первый он и не последний. Хочет таким образом забывать свою несчастную любовь — да пожалуйста. Хоть в каждом трактире буду его любовницам зелья продавать.

Мне же лучше.

— Сколько? — Служанка смотрела цепко. Сразу видно, привыкла считать каждый медяк. Впрочем, это её забота.

— Шесть «листков» для тебя и для него. — Цену я назвала втрое больше обычной. Хочет такого красавца в постель — пусть раскошеливается.

На лице служанки отразилась целая гамма эмоций: от жадности до похоти. Похоть оказалась сильнее.

— Вот, — достала она из-под передника небольшой кошелек и вытряхнула оттуда монеты. К моему удивлению, не медью, а настоящим серебром. — Только побыстрее, госпожа!

Взяв плату, я выдала ей склянки с нужными зельями. С торжествующим блеском в глазах спрятав заветные пузырьки в глубокий вырез платья, служанка подхватила юбки и вихрем понеслась к лестнице. Нервно прикусив губу, я смотрела ей вслед, чувствуя себя предательницей. Что я опять наделала?

Почему эта полудюжина серебряных не радует меня, как обрадовала бы ещё несколько дней назад? Почему я чувствую себя скверно? Я же всё верно сделала, как настоящая ведьма.

Или нет?

Музыка замолкла под одобрительные хлопки и выкрики. Джастер собирал заслуженные почести.

Я приложила ладони к щекам, проверяя — не горят ли? Поправила волосы и платье и пошла к лестнице.

И вовсе не для того, чтобы посмотреть на дело своих рук.

Пусть он делает, что хочет.

Я просто хочу поужинать и послушать музыку.

Джастер, в обнимку с лютней, сидел у стойки лицом в зал, а коварная соблазнительница подавала самозваному менестрелю кружку. Даже не сомневаюсь, что зелье уже добавлено в питьё, что бы он там не заказал.

Все столы были заняты торговцами, подмастерьями, ремесленниками и даже парочка стражников в углу отдыхала после дневного дежурства. Служанки с подносами сновали между ними и кухней, разнося еду и выпивку, а довольные представлением зрители наперебой заказывали певцу новые песни.

На моё появление никто внимания особо не обратил, но это только порадовало.

Не в том я настроении, чтобы с кем-то разговаривать.

— О, кажется, твоя ведьма решила нас посетить? — донеслось до меня, когда я устроилась на единственном свободном месте в зале: за стойкой недалеко от камина, решив к ужину тоже заказать вина.

Хотя выпивку я не любила, но сейчас мне это просто необходимо.

— Она не моя. — Джастер холодно улыбался этой лахудре. — Но ведьма очень хорошая. Знает своё дело.

С последними словами он взял кружку и с усмешкой посмотрел на меня поверх глиняного края так, словно прекрасно знал, что ему подлили.

И почему у меня такое чувство, что это не похвала, а издёвка?

Я отвела глаза, чтобы не видеть, как он выпил всё до дна. Джастер громко хлопнул пустой кружкой о стойку, требуя ещё, и смерил меня таким выразительным жарким взглядом, что я почувствовала себя голой.

— Что ты так на неё смотришь? — В голосе служанки мне почудилась ревность. — Разве я хуже?

— Вы совершенно не сравнимы, — усмехнулся Джастер, притянул довольную служанку к себе и под одобрительное улюлюканье остальных посетителей смачно поцеловал в губы.

Я уткнулась в свою, так вовремя поданную кружку, чтобы скрыть горящее лицо. Пусть думают, что я раскраснелась от жара камина, духоты и вина, а не от внезапно нахлынувшего желания и стыда за свой поступок.

Пел и играл Джастер хорошо, даже очень. Неужели он на самом деле бывший шут или менестрель?

Но почему тогда решил стать «псом»?

С таким голосом и внешностью он легко бы мог бы найти себе богатого покровителя и жить в сытости и удовольствиях, а не бродить по дорогам и ночевать под кустами…

Хотя, может ему трактирные служанки больше нравятся, чем в домах у благородных господ…

Чтобы не думать о Джастере, милующемся с девицей, я прислушалась к негромкому гулу голосов горожан. За соседним столом несколько подмастерьев обсуждали прошедшую бурю. По их словам, молнии били в землю за городской стеной так, что всё вокруг дрожало, но при этом ни одна не ударила в шпили или башни города. Зато ливень превратил городские улицы в небольшие реки. Мужчины качали головами, подсчитывая ущерб и удивляясь такой странной грозе.

Я же старалась не поднимать взгляд от тарелки с жарким, всё больше убеждаясь в правоте своей догадки и пытаясь унять в душе личную бурю. Мало того, что стыдно за своё поведение. Видеть, как Джастер откровенно заигрывает со служанкой и как косятся на удачливую конкурентку остальные подавальщицы, было совершенно невыносимо.

Потому что я жутко завидовала этой корове.

Пока я ужинала и топила в вине похоть и совесть, Джастер спел ещё несколько шутливых песен, пошлость и откровенность которых повышалась с каждой выпитой кружкой. В перерывах между песнями он вызывающе лапал довольную подавальшицу, отчего мне всё больше хотелось запустить кружкой в них обоих.

Служанка же не упускала случая и успевала обходить посетителей с миской, в которую щедро сыпались мелкие монетки, наверняка надеясь, что ей перепадёт серебра от красавчика-музыканта.

Я же с каждой песней ловила на себе короткие обжигающие и насмешливые взгляды, от которых накрывало жаром и стыдом одновременно. Очень уж хорошо я представляла себе всё, о чём он пел…

После пятой или шестой кружки Джастер сдался. Забрав миску с накиданной ему серебряной и медной мелочью и заметно пошатываясь, самозваный менестрель под скабрезные комментарии отправился наверх в компании заботливо обнимавшей его служанки, забыв лютню на стойке. Посидев для приличия ещё немного и выждав, когда разговоры о Джастере и его полюбовнице затихнут, я допила вино, забрала инструмент и пошла к себе, не слишком торопясь услышать сладострастные любовные стоны из-за двери напротив.

К моему удивлению, служанка сидела под моей дверью и с тихим воем размазывала по лицу слёзы. Увидев меня, она вскочила и кинулась мне на грудь, едва не опрокинув на пол.

— Го… госпожа… — рыдала она взахлёб, пока я пыталась отцепить её от себя, не уронив лютню: этого Джастер мне не простит. — П… помогите…

— Что случилось?

Я постаралась принять строгий вид, подобающий настоящей ведьме. Но удавалось с трудом: вино оказалось неплохим и давало о себе знать слабостью в ногах и легкомысленным туманом в голове. Даже все переживания куда-то отступили. Зато очень понравилось, как эта девица просила моей помощи. Почти как у Холиссы!