Демон из моего кошмара

— Парень, который чуть тебя не сбил, хм, а как он выглядел?

— Я плохо помню. Но, кажется, глаза у него были редкого голубого цвета, и единственное с чем этот цвет можно сравнить — эйлатский камень. Как будто бирюза встретилась с малахитом. А волосы у него были темные, как ночное небо, если смотреть на него сквозь свет городских фонарей.

— Очень интересно. Но жаль ты его почти не запомнила, — подколола девушку Анита.

Вероника, погруженная в собственные мысли, кивнула головой.

— Я дописала первую главу, — скромно похвасталась Анита.

— Правда? И о чем же ты пишешь, если не секрет?

— Пишу про ангелов.

Анита сделала паузу, чтобы понаблюдать за лицом Вероники. Но Вероника, кажется, слушала ее в пол уха. Потом она долго возилась с замком своей сумки, достала влажные салфетки и вытерла руки.

Дождавшись, когда девушка снова обратится в слух, Анита продолжила:

— Так вот эти ангелы, хоть и находятся по разные стороны баррикады: она — ангел — хранитель, он — ангел смерти, им приходится объединиться, чтобы спасти одного мальчика из лап демонов.

— Дашь потом почитать?

— Ага. Но что ты думаешь — это не заезженная тема? Вот у тебя какие ассоциации вызывает слова «ангел»?

Вероника задумалась:

— Я пытаюсь вспомнить…Что-то такое вертится в голове… а ну, конечно! Фильм «Ангелы и демоны»! Помнишь, там еще Эван Макгрегор злодея играл? Действие разворачивалось в Риме. Я обожаю Рим!

— И это все?

— Нет! Я про Рим могу говорить часами! О, нет!

Вероника испуганно схватилась за спинку стула. И уже подумывала спрятаться под стол.

— Что такое? — Анита повернула голову, чтобы посмотреть чего так испугалась ее собеседница.

К барной стойке медленно приближался симпатичный темноволосый молодой человек. Несмотря на то, что на улице опять поливал сильный дождь, он был совершенно не промокшим. Легким взмахом головы, он «прогнал» непослушную челку с глаз и заговорил с барменом.

В помещении громко играла музыка, так что услышать, то о чем они говорили, было невозможно.

— Это тот парень, который чуть не сбил меня сегодня!

— Смесь малахита с бирюзой? — передразнила Анита.

Тут молодой человек обернулся и увидел Веронику. Он изменился в лице, будто совесть вдруг уколола его острым концом своего зонтика. Он решительно направился к столику, где сидели дамы, в то время как Вероника слишком явно пыталась спрятаться за вешалку с одеждой.

— Привет, — начал виновник утреннего происшествия, — мы…я…да, я чуть не сбил тебя сегодня утром. А ты так быстро убежала, что я даже не успел принести своих извинений.

— Я спешила…., — сказала Вероника, гипнотизируя щель в полу.

— Ну, точно «ночное небо в свете фонарей», — Анита почти в упор разглядывала незнакомца.

Но молодой человек даже не обратил на нее внимание, похоже ему было не привыкать к странным особам:

— И мне очень жаль твое пальто. Я готов возместить ущерб.

— Нет. Не надо. У меня таких куча дома висит, это конечно не значит, что я живу в магазине, где продают пальто… просто, я «пальтах» я не нуждаюсь.

— Ну, тогда может быть…

Он не успел договорить, как запищал телефон Вероники. Она жадно схватила трубку со стола, будто бы тонула меж льдов в Атлантическом океане, и кто-то вдруг бросил ей спасательный круг.

— Алло! — Сказала Вероника, быстро направляясь к выходу, чтобы музыка, играющая в баре, не мешала ей разговаривать.

Прошло минут пятнадцать, и Анита стала думать, что Вероника специально тянет время. И действительно вскоре в помещении вновь показалась Спасенная, которая стала прокрадываться к столу, как тушканчик, готовый в случае новой опасности, мигом запрыгнуть назад в свою норку.

— Да, ушел он, ушел, — сказала Анита, кивая головой вглубь зала, где в трех столах от них, одиноко сидел прекрасный незнакомец. Он пил кофе и пролистывал газету.

— Хорошо. А то странно это как-то.

— Почему странно? Симпатичный парень, оказывал тебе знаки внимания. И тебе не кажется, что он выгодно смотрится на фоне местных жителей?

— Да как-то я об этом не подумала…

— И он очень искренне раскаивался в содеянном. Уж поверь, у меня на такие вещи нюх.

— Похоже, ты права, но что теперь поделаешь.

— Как что? Иди к нему. Поговори.

— О чем?

— О погоде. О дожде. Об этом заведении. Скажи, что ты тоже любишь кофе. В конце- концов, можешь, скажи, что у него клевая машина!

— Да-да, это хорошая идея, но я не могу.

— Почему?

— Arctic Monkeys играют! И это как раз моя любимая песню!

И чтобы подтвердить свои слова Вероника уткнулась в экран телевизора, висевший над головой Аниты, и стала подпевать: «Она раскаты грома, не боится трудностей, а я чувствую себя очень глупо».

— Хм, — нахмурилась Анита.

И вдруг на пару секунд свет во всем баре погас. И отовсюду раздались раздосадованные возгласы. Но вот все приборы заработали вновь, но очевидно «из-за резкого скачка напряжения» (так подумали, все присутствующие) сбилась программа ТиВи, и теперь на экране показывали наискучнейшие новости.

— Это просто судьба, — сказала Анита, указывая в экран.

Вероника, немного поразмыслив, сказал:

— Хорошо, но, по-моему, время уже упущено.

Анита набрала в легкие побольше воздуха, подавила в себе острое желание прибить Веронику, и сказала:

— Ты идешь. Говоришь: «привет опять».

— Ладно, ладно, не сердись, я иду.

И Вероника встала и пошла.

«А вдруг он увлечен газетой, так что меня не заметит, что делать? Кашлянуть? Глупо. Сказать: «Кх-Кх», тоже идиотизм. И вообще, зачем я иду к нему? Не собираюсь же я с ним встречаться! Или…»

Пока она размышляла, незнакомец уже заметил ее. Он отложил газету и сказал:

— Может, все-таки выпьешь со мной кофе?

Тон, с которым он это произнес, показался Веронике достаточно наглым и почти что непристойным. Она хотела повернуть назад, но там ее ждал только строгий взгляд Аниты.

— Да, я люблю кофе.

— Ну, что ж, хоть кофе и не способен в полной мере загладить мою вину… кстати, меня зовут Алекс.

— А я — Вероника.

— Позволь спросить, ты по доброй воле в «Макондо»?

— Нет, — улыбнулась Вероника, главным образом тому, что он читал «100 лет одиночества», — я тут только на период Банановой компании.

Глава седьмая. Добро ли пожаловать в Дэймонвилль?

— И где этот Дэймонвилль? — спросила Луна.

Ди пожал плечами, этот мир удивлял его все больше и больше.

Когда Ди шагнул в портал, он решил, что ослеп. Потом его подхватил снежный вихрь, и потеряв равновесие, он почувствовал что катиться кубарем вниз. Еще мгновение в свободном падении и он упал во что-то мягкое. Вокруг все было белым бело, и не видно было даже Луны, которая, он знал, должна была приземлиться рядом.

Вдруг порыв ледяного ветра заставил Ди поежиться. Ветер обжигал его губы, проникал под кожу, будто хотел превратить его в ледяную статую.

Весьма симпатичную ледяную статую.

Луна пыталась перекричать ветер, Ди не мог разобрать ее слов, но он отчетливо слышал испуг в ее голосе.

Сам же Ди испытывал нечто сходное с восторгом от давно забытого ощущения. Он уже и не надеялся, что его тело будет реагировать на изменения погодных условий. Ощущать теплоту солнца, холод ночи, вдыхать соленый морской воздух и свежесть утра, Ди очень скучал по всему этому.

И как бы банально это не звучало — только теперь стал ценить такие простые радости.

Когда ветер утих, взору путников предстала грубая деревянная дощечка с выцарапанной чем-то острым надписью «пожалуйте в Дэймонвилль».

И Ди двинулся первым, протаптывая дорожку по снежному покрывалу. Луна плелась позади, нервно растирая окоченевшие руки.

— Теперь я поняла, почему Анита не пошла с нами, — сказала она, — хоть бы предупредила на счет теплой одежды.

Ди ничего не ответил, он даже не обернулся.

— Итак, — не унималась Луна, — в связи со сложившимися обстоятельствами, хочу повторить свой вопрос, заданный еще в Парамуль-Сити: ты уверен, что Аните можно доверять?

— Да, — отрезал Ди, намекая на то, что разговор окончен.

Но на деле, сомнения стали проникать в его замерзающую голову. Он, не задумываясь ввязался в эту авантюру, от того ли, что жизнь стала однообразной, или он в очередной раз хочет доказать непонятно что, неизвестно кому?

А правда: можно ли доверять Аните? Ведь если подумать она отправила их в незнакомое потенциально опасное место, снабдив при этом минимальным количеством инструкций.

С другой стороны Ди поверил на слово Луне, не догадавшись убедиться в отсутствии клиента.

И из всего этого вытекает главный вопрос: неужели жизнь по обе стороны бытия не отучила его вестись на женские уловки? Будто у него на лбу высечено: «объект манипуляций».

Тут Ди вспомнил о Веронике. Лишь она одна теперь казалась искренней и честной. Как ее не хватает тут. Словно она одна была настоящей, лицо ее не было скрыто маской. И она не претендовала на титул мисс тайна года.

Да, она была наивна, но в этой наивности было свое очарование.

Так или иначе, поворачивать было некуда, и Ди решил продолжить этот путь, чтобы узнать, чем все это кончится.

— Ди, мне холодно, — простонала Луна, — я больше не в состоянии идти дальше.

Ди обернулся и увидел, что его конкурентка остановилась, ее ноги подкашивались, и она вот-вот готова была упасть лицом в сугроб. Недолго думая, Ди с легкостью подхватил ее на руки и понес, надеясь, что до места, где можно согреться осталось недалеко.

Но он все шел и шел по белой пустыне. Его ноги так замерзли, что казалось, он идет босиком. Сознание Луны меркло, и вскоре она совсем перестала отзываться.

Ди хотелось укрыть чем-нибудь ее посиневшую фарфоровую кожу. Силы и вера покидали его. Он представлял себе мощный обогреватель, раскаленную печь, огонь, угли. Ди читал, что такими приемами пользуются тибетские монахи, но у него ничего не получалось.

Но вот, наконец, вдалеке появился спасательный свет в окошке. Да, именно в окошке, так как это был дом, обычный деревянный дом в два этажа. Ди собрал всю волю в кулак и на последнем издыхании бросился к дому.

Он стал стучать в дверь, что есть мочи, и ему незамедлительно открыли.

Пожилая женщина в грубом сером платье и копной длинных седых волос, без лишних слов пустила Ди с Луной на руках вовнутрь и молча, указала на кровать возле печи, на которую надлежало положить ангела хранителя.

Аккуратно положив девушку на кровать, Ди почувствовал, как груз ответственности упал с его плеч. И он понял, что уже нет сил сопротивляться слабости, которая проникла в его отвыкшее от всего этого тела.

Он упал рядом с кроватью и провалился в безумное забытье.

— Мар мар, пар ыыы, — послышалось над ухом Ди.

Он с трудом разлепил веки и обнаружил над собой лицо старухи, в глазах которой полыхал огонь, а волосы ее были объяты синим пламенем.

Запахло паленым, и только тогда старуха отступила. Она обессиленная села на лавку у стены и закрыла глаза.