Приручить королевича

— Готово, забирай, — проворчала она наконец. Зевнула, отвернувшись.

— Благодарю.

Он быстро собрал камушки и спрятал обратно под мундир. И неожиданно наклонился ближе — придержав рукой за затылок, чтобы не отворачивалась, прильнул к губам.

Жаль, отпрянул, развернулся и удрал слишком быстро. Варя и облизнуться не успела, огорошено глядя вслед.

Утром казалось, будто поцелуи ей приснились.

__________

Зимослав снова, в который раз за день, поднялся по исхоженной тропке на облюбованный пригорок. Отсюда прекрасно просматривались окрестности — оба берега неширокой пограничной реки. И оба военных лагеря, вдоль оных берегов растянувшихся. Правда, самого королевича также было отлично видно с той стороны. Но это ему было на руку — пусть противники знают, с кем имеют дело, и трепещут в предчувствии поражения! А то зачем еще он надевает опостылевший мундир с блестящими эполетами (и подстёжкой из зачарованной кольчуги), а сиреневые вихры прячет под вороненым шлемом, украшенным золотым гребнем короны? Тяжелым, между прочим! Свои-то подчиненные его и так опознают, без мишуры.

Вот только противники не особо спешат трепетать. Видать, с самого начала рассчитывали на встречу лично с правящим принцем Синегорья.

Они и сами нынче явились не дикарями, как бывало прежде. Все без исключения расхаживали в шлемах, закрывающих чувствительные глаза забралами, сделанными не из хрупкого затемненного стекла, а из мелкой сетки из тонкой проволоки. Для защиты от здешнего (нынче довольно прохладного, надо признать) лета, какой-то горный гений придумал наколдовать охлаждающие плащи — разумеется, белые. При каждом резком движении со складок сыпалась на луговые травы снежная мука инея. Точно такими же попонами эти умники накрывали в полуденную жару и своих косматых сайгаков.

Другое дело, что и наступать белое войско не торопилось! Как пришли, так и встали на своем берегу. Да, донимают явившихся встречать соседей атаками, но исключительно дальнобойными — стрелами, снарядами или чарами. Пересекать же водную преграду они будто и не собирались.

А Зимослав не собирался отправлять своих людей на тот берег.

Венцемир расстарался, в считанные дни собрал для его высочества внушительную армию — солдат на этой стороне реки было раза в два больше, чем белогорцев на той. А главное, среди простых воинов степенно расхаживали заметные издалека королевские рыцари-маги…

Вернее, как расхаживали — они, конечно же, ездили верхом, как и положено рыцарям. Вот только скакуны у них были очень уж голенастые — каждая нога в четыре человеческих роста длиной! Если такой скакун вытягивался в струнку вверх, расправляя острые коленки, то никакие дозорные вышки не требовались. Скорпионы — искусственно выведенные для военных нужд огромные пауки. С маленьким (по сравнению с лапами!) плоским телом, на котором удобно крепилось кресло-седло для наездника. С аккуратными небольшими клешнями, примерно по метру каждая, которые с легкостью поднимали бревна при строительстве укреплений, перекусывали сети из канатов, с размаха проламывали кирпичную стену, вспарывали мостовые, ежели требовалось что-то выкопать — ну, и так далее. На шести долгих ногах, покрытых жестким, как щетка, длинным пухом, было удобно вышагивать среди толпы, пронося паучье тело и всадника над головами пехоты. Причем обычно скорпионы двигались степенно, даже неторопливо, восемью глазами внимательно глядели, куда ступать, и ощупывали пространство ворсинками на лапах. Но в бою от медлительности не оставалось следа.

И пусть, повинуясь заветам Великой Матери, рыцари-маги не смели убивать противников, дабы не извратить собственный колдовской дар, зато они прекрасно защищали отряды пеших воинов, ставя щиты и барьеры. (А уж те, простые смертные, не боялись запачкать рук и смело пускали в ход клинки, копья, пушки, бомбы и прочее вооружение). Зато рыцари могли проводить косвенные или несмертельные атаки: например, вызвать обвал или наслать на врагов чары сна или оцепенения, наколдовать под ногами зыбучее болото или пошутить с одеждой, чтобы та превратилась в крепкие путы. Жаль, на белогорцев подобные трюки давно не действовали, у них имелись собственные колдуны и шаманы. Те научились противостоять излюбленным приемам людских магов — и нагло их же перенимали, переиначивали. Пошлешь на них волну огня — они ее назад отобьют. Кинешь шквал ветра, чтобы с ног сбило — поглотят, сыто рыгнут и попросят добавки.

Единственным колдовством, какому белогорцы не сумели подыскать достойный ответ, оставались зимние звезды. Их Снежен и развесил над серединой реки, целую гирлянду ярко сияющих шариков. Рыскающие по кромке того берега белые воины то и дело поглядывали на звезды — наверняка под шлемами скрежетали зубами от злости.

Конечно, звездами Зим не ограничился. Он поставил над своим берегом добротный барьер от снарядов любого вида и от проникающих чар — выше полета стрел, шире протяженности лагеря. Снабдил отряды отдельными магическими щитами, что должны были сами собой раскрыться при угрозе нападения. Выдал рыцарям амулеты-проводники. Имея такой, каждый наездник на скорпионе делался представителем королевича в прямом смысле слова: при необходимости Зимослав видел их глазами и плел чары их руками, но с собственной мощью, (до которой даже самому лучшему рыцарю было очень далеко). Таким образом, если белогорские шаманы и вожди хорошо следили за магами противной стороны, то должны были возомнить, будто в Синегорье каждый чародей не уступает по силе правящему принцу. Ну, а если они следили лучше, чем хорошо, и разгадали уловку, то Зимослав всё равно остается в выигрыше — с амулетами-проводниками он практически получил возможность перемещаться по берегу со скоростью мысли, а то и быть в двадцати местах одновременно, что в бою стоит немало.

Одно плохо — рыцари на скорпионах были подделкой.

На самом деле в лагере, не считая самого Зима, было всего лишь пятеро магов — старый лекарь и его ученики. Снежен очень надеялся, что их услуги потребуются исключительно бледным пленникам.

Настоящий отряд королевских рыцарей Венцемир оставил себе для других, более важных задач. Объявил, что с таким скучным, вялым противостоянием его высочество прекрасно справится в одиночку — его могущества с лихвой хватит, чтобы удержать барьер над всей северной границей. Ведь всего-то и нужно наблюдать и никого не пропускать.

И вот теперь Зимославу приходилось использовать проводники при любых нападениях, даже самых слабеньких, разведывательных, откровенно заигрывающих. Белогорцы будто нарочно испытывали его терпение. (Хотя почему «будто»? — именно нарочно!) То пару дней сидят тихо и похлебку варят. А то круглые сутки не унимаются, от темноты до темноты: с одного конца нападут на лагерь, подожженными снарядами из катапульты закидают (естественно, ни один не долетел до шатров). И тут же, одновременно с этим, на другом конце устроят попытку прорваться колдовством и удушить синегорских солдат злобным мороком. А через минуту — по центру шарахнут заговоренным каменным ядром, так что только барьер успевай поддерживать и щиты поднимай. Вот бы и носился Снежен из угла в угол, как суматошный кролик в колесе, кабы не паучьи всадники. Ну, подумаешь, к ночи голова кружится от того, что приходится смотреть сразу десятком пар глаз — не смертельно же.

Но амулеты-накопители опустошал иной раз горстями.

И с нетерпением ждал, когда же это «великое речное стояние» двух армий закончится.

Венцемир обещал разобраться с делами еще неделю назад, между прочим, и вернуться к нему с отрядом рыцарей…

Вглядываясь в легкую дымку, укрывшую ставку противника, Снежен гадал, какую каверзу на сей раз для него готовят. И что это за дымка, откуда взялась? Не похоже, чтобы от костров. Неужели охлаждающие плащи исчерпали заряды чар и изошлись паром? Вот было бы забавно!..

Словно разгладив воздух ладонью, он разрешил открыться переговорному порталу. Покосился на возникшее в окошке лицо Венцемира — капитан состроил загадочную мину, а сам сиял предовольно.

— Ну? И долго мне еще здесь сторожить? — ворчливо протянул Зим вместо приветствия. — Будто у меня других забот мало!

— Безусловно, ваше высочество! Королевская свадьба на носу, а тут такая досада! Я прекрасно понимаю ваше горячее желание поскорее…

— Цыц! Говори, какие новости?

— То цыц, то говори! — возмутился Венцемир. Но дурака валять перестал и обстоятельно отчитался об успехах тайного предприятия.

Пока Снежен всеми силами убеждал противника, что королевские рыцари сторожат границу вместе с ним, а белогорское войско в свою очередь делало вид, будто вот-вот эту границу переступит и развернет конфликт в полноценную войну — Венцемир и его молодцы следили за настоящей, тайной стороной нападения: под шумок на территорию Синегорья пробралось несколько десятков групп лазутчиков-диверсантов. Потому-то и пришлось задействовать всех рыцарей-магов и даже их учеников и оруженосцев.

Некоторых выловили сразу, пока те не успели подстроить людям грандиозные гадости. Некоторых решили оставить под тщательным наблюдением, дабы выяснить, что еще они замышляют и кто из местных запятнан предательством.

Большинство лазутчиков имели какую-то цель в столице. Причем они были вынуждены пробираться туда сложными окольными путями, даже через границу Вольнополья. (Пусть напрямую от северной границы до Грозовградска рукой подать, но при этом миновать земли поместья Жуков Улей было просто невозможно — а туда рисковали соваться только самые отчаянные шпионы).

Именно в Вольнополье нашлись белогорцам союзники — разрозненные семьи черных колдунов, побежденных в мятеже двенадцатилетней давности. Хуже, что перед обещанием больших денег не могли устоять и уроженцы Синегорья — чародеи-неудачники с нереализованными амбициями, глупые доверчивые юнцы, едва овладевшие магией, или представители обиженной властью провинциальной знати.

Передвигались группы по стране единообразно, согласно общему плану — в закрытых кибитках, в сопровождении одного чародея. Стражникам, следящим за порядком на трактах, Венцемир заранее разослал приказ пропускать магов с подозрительным грузом, так что напрасно те радовались своей удаче и внезапно возросшему мастерству маскирующих иллюзий и умению отвести взгляд. Кабы не приказ, лазутчиков легко обнаружили бы с помощью особо зачарованных поисковых амулетов.

— Без охлаждающих плащей в повозках они долго не просидели бы… — заметил Зимослав.

За разговором он не забывал поглядывать в сторону противоположного берега. Дымка поднималась от земли всё выше, сгущаясь до молочной белизны. Подозрительный туман. Прищурившись, Зим мысленно подал команду гирлянде зимних звезд увеличить яркость. На всякий случай прощупал плетение чар нижней кромки барьера, что проходила по реке, проникая под воду на глубину в человеческий рост. Крепкие узлы отозвались беззвучным звоном — всё чисто… Но какое-то нехорошее ощущение всё равно не отпускало. Он поежился — как будто кто-то издалека сверлил его ненавидящим взглядом… Хотя, почему «как будто»? Наверняка пялились, уж точно не любовались…