Божественные истории

‒ Но как прежде уже ничего не будет, ‒ горько ответила я. ‒ Я больше никогда не стану такой счастливой, какой была, когда верила всем его обещаниям.

‒ Счастье ‒ это выбор, сестра, ‒ отметила она, подобрав коралл. ‒ У тебя есть чудесный сын, который любит тебя почти так же сильно, как ты его. Разве этого недостаточно, чтобы радоваться жизни?

‒ Иногда. Большую часть времени. Но часть меня всегда будет растоптанной из-за того, что сделал его отец.

‒ Тогда спрячь эту часть и никому не показывай, даже самой себе. Сосредоточься на хорошем, и когда-нибудь быть счастливой станет так же просто, как…

‒ Гера.

Морской бриз донёс до нас голос Зевса. Деметра замолчала. Я напряглась. Ну вот, этот момент настал.

‒ Нам не о чем с тобой говорить, ‒ сказала я, не оборачиваясь. ‒ Уходи.

‒ Это ты сделала, да? ‒ он схватил меня за плечо и дёрнул на себя, разворачивая. ‒ Ты послала того змея за Лето…

‒ Я же сказала, что освобожу её от её бремени, ‒ выпалила я, вырываясь из его хватки. Арес заплакал. ‒ Я не виновата, если ты понял мои слова как-то иначе. Но уж кто точно виноват, так это ты, за то, что она вообще оказалась в такой ситуации. Их смерть останется на твоей совести.

Его рот вытянулся в тонкую линию. Я ожидала увидеть ярость и боль потери, но его лицо выражало лишь раздражение.

‒ А вот тут ты ошибаешься, ‒ тихо произнёс он. ‒ Они выжили. И ты больше никогда не узнаешь, где я спрятал Лето.

Нет. Невозможно. Я в ужасе уставилась на него. Деметра положила ладонь на моё плечо, но этого мало, чтобы успокоить меня.

‒ А что с близнецами?

‒ Они теперь со мной на Олимпе, ‒ ответил Зевс. С тем же успехом он мог стереть моё сердце в пыль. ‒ Когда они подрастут, то тоже войдут в совет. Афина тоже будет жить на Олимпе, чтобы помогать мне с ними, и скоро пополнит наши ряды.

Афина, Афродита, близнецы. Плюс четыре голоса, послушных воле Зевса.

Вот и всё. Мы проиграли. Я села на песок, качая Ареса, который не переставал плакать, но мои мысли были где угодно, но только не здесь. Это только вопрос времени, когда Зевс свергнет нас с сёстрами.

Я не знала, как долго сидела на пляже, греясь под солнцем и слушая шум волн, разбивающихся о берег в нескольких шагах от меня. Деметра осталась рядом со мной. Арес потихоньку успокоился, а вот я так и не могла найти душевного равновесия, сколько бы ни пыталась.

‒ Всё кончено, ‒ прошептала я, когда Зевса уже и след простыл. ‒ Их четверо, а ещё и Посейдон всегда на стороне Зевса.

‒ Ты не знаешь этого наверняка, ‒ пробормотала Деметра. ‒ Может быть, они вырастут самостоятельными. Афина ‒ смышлёная девочка, я не могу представить, чтобы она отказалась от своих убеждений.

‒ Она ненавидит меня за то, что я заняла место её матери. Она не станет поддерживать меня ни в одном вопросе, особенно если для этого придётся пойти против отца.

Деметра засомневалась.

‒ Даже если так. Но, может, Афродита…

‒ Она его любимица, ‒ слова застряли в горле, мне пришлось буквально выдавливать их. ‒ Она будет соглашаться с ним во всём, лишь бы он любил её сильнее всех.

Она погладила меня по волосам.

‒ Это ещё не конец света. Будут и другие дети, и другая расстановка сил.

‒ Он даже не прикасается ко мне. Догадывается, что я что-то задумала. Даже он не настолько туп, чтобы считать, что я так быстро его простила.

‒ Тогда нужно просто подождать.

‒ Мы не можем терять время.

Деметра вздохнула и поцеловала меня в висок.

‒ Всё наладится. Обещаю тебе, всё будет хорошо.

Я отвернулась. После всех нарушенных обещаний от тех, кого я любила, её слова больше ничего для меня не значат.

‒ Даже если он бросит всех своих нынешних любовниц, что ему помешает завести новых?

‒ Ты права, ‒ медленно ответила она. Волны уже добрались до наших лодыжек. Долго мы тут не просидим. ‒ Боги не меняются.

Зевс уж точно.

‒ И что тогда? Сколько ещё внебрачных детей он заведёт?

‒ Не знаю, ‒ тихо ответила она. ‒ Полагаю, столько, сколько захочет.

‒ А у меня остаётся только Арес. У меня никогда не будет дочерей. Не будет других сыновей. Если только…

Я остановилась. Ну конечно же. Почему я не подумала об этом раньше? Это ведь очень просто: использовать слабость Зевса против него же и набраться терпения…

‒ Если только?.. ‒ переспросила Деметра. Я не ответила. ‒ Гера, что ты задумала?

Я развернулась к ней, не в силах скрыть улыбку.

‒ Если только не перехитрить его. Я могу обмануть его, как он обманул меня.

Она нахмурилась.

‒ Ты и так в неустойчивом положении. Зачем снова рвёшься на поле боя?

‒ За тем, что когда он выберет себе новую любовницу ‒ а это всё равно произойдёт, мы все это понимаем, ‒ ей буду я.

* * *

Я весь сезон бродила по пляжам. Деметра присматривала за Аресом, и хотя мы придумали убедительное алиби на случай, если Зевс захочет найти меня, оно нам не пригодилось.

Я не ожидала, что это сработает. Надеялась, да. Использовала все свои способности, чтобы привлечь его внимание, но всё равно не верила по-настоящему, что моя затея обернётся успехом.

Но в итоге однажды, когда полная луна освещала мой изменённый облик, я увидела его. Он стоял между деревьев на расстоянии, ветер развевал его волосы, достающие до плеч, и на мгновение я забыла, почему так ненавидела его. Я не знала, узнал он меня или нет, но у меня перехватило дыхание, когда он медленно направился ко мне, ступая по песку.

‒ Здравствуй, ‒ начал он бархатным тоном, который никогда не использовал со мной. ‒ Как тебя зовут?

Облегчение накрыло меня с головой, такое же ощутимое, как золотой ихор, текущий по им венам. Зевс не узнал меня. И впервые за несколько последних месяцев я улыбнулась ему.

‒ Гефеста, ‒ ответила я. ‒ Меня зовут Гефеста.

* * *

Наше общение продлилось всего одну ночь, но мне этого было достаточно. Я больше не возвращалась на пляж и не знаю, приходил ли он искать свой новую любовницу. На Олимпе он ничем не выказывал своё беспокойство или недовольство. С другой стороны, если настоящая я была для него всего лишь временным увлечением, то влюблённость в несуществующую Гефесту выдала бы в нём ещё большего идиота, чем я думала.

Мой живот округлялся день ото дня. Я даже не пыталась его скрыть, хотя Деметра пересказывала сплетни, ходившие среди остальных богов. Мне было плевать. Кто бы что ни думал, это законное дитя. Чужое мнение роли не играет.

В утро, когда я родила своего второго сына, Зевс устроил скандал. Я отдыхала с малышом в своей спальне, когда он ворвался, напугав моего павлина.

‒ И зачем ты это сделал? ‒ я вздохнула, глядя, как птица улетает с балкона. ‒ Мы так хорошо сидели.

‒ Даже не сомневаюсь, ‒ он ударил кулаком по стене с такой силой, что его наверняка слышал весь Олимп. ‒ Кто он?

‒ Ты о ком? ‒ невинном спросила я и снова взглянула на малыша, сладко спящего у меня на руках. ‒ Ты про него? Это мой сын.

‒ Я не про ребёнка, ‒ выдавил он сквозь зубы. ‒ Скажи мне, кто твой любовник.

‒ Любовник? ‒ я наклонила голову в невероятно раздражающем притворном невежестве. ‒ Ты мой единственный любовник, дорогой муж. Или ты уже забыл? Это многое объясняет.

‒ Хватит, ‒ прогремел Зевс. И не успела я и глазом моргнуть, как он выхватил у меня из рук сына и рванул на балкон. Мальчик начал плакать. ‒ Я не потерплю такого отношения. Я не позволю, чтобы меня унижала собственная жена. Я не стану посмешищем в глазах всех моих подданных и моего совета…

‒ Твоего совета? ‒ я попыталась подойти к нему, но слишком обессилела после родов и не могла прийти на выручку плачущему сыну. ‒ Это наш совет. Или об этом ты тоже забыл?

‒ Не играй со мной, ‒ рявкнул он, стоя на краю балкона и удерживая моего сына одной рукой.

‒ Отдай его мне, ‒ я потянулась к своему мальчику, но Зевс уклонился. ‒ Зевс, он же просто ребёнок, я нужна ему, отдай его мне…

‒ Артемида с Аполлоном тоже были просто детьми, когда ты натравила на них змея, ‒ Зевс занёс руку с ребёнком над пропастью. ‒ Давай проверим, отдалась ли ты смертному, как последняя шлюха?

Меня охватил ледяной ужас, погасив пылающий гнев.

‒ Зевс, нет… ты не можешь…

‒ Ты моя жена. Ты клялась мне в верности. Ты богиня семьи и верности, но посмела запятнать себя появлением этого… выродка.

‒ Он не выродок…

‒ Я не потерплю на Олимпе это вечное напоминание о твоей неверности.

Моё лицо вспыхнуло.

‒ А что насчёт твоих измен? Твоей лжи, твоих гулянок, твоих шлюх… Почему ты можешь избавиться от необходимости видеть моего сына, тогда как я вынуждена терпеть ублюдков до скончания веков?

Лёгкий бриз на балконе сменился леденящим ветром. Сверкнула молния.

‒ Так вот какого ты мнения о нашей семье?

‒ О твоей семье, ‒ выплюнула я. ‒ Не моей. Они никогда не будут моей семьёй.

‒ А вот это… будет? ‒ он бросил взгляд на ребёнка, который рыдал так сильно, что аж весь посинел.

Я выпрямилась во весь свой рост. Мой сын не «это». Он живой и заслуживает уважения и любви от своего отца, хотя уже давно знаю, что Зевс на это не способен.

‒ Он мне ближе, чем когда-либо будешь ты.

Я не думала, что он реально пойдёт на это. Зевс может быть изменщиком, лжецом, но он никогда не калечил невинных. Вот только прямо у меня на глазах, когда я у меня не было ни малейшего шанса остановить его, ребёнок выскользнул из его рук и полетел камнем вниз.

Глаза застлала алая пелена, и оставшиеся крохи моей влюблённости в Зевса исчезли.

‒ Ты за это заплатишь, ‒ убийственным голосом прошептала я. ‒ Я не могу тебя убить, но я найду способ тебя уничтожить. Помяни моё слово.

Зевс фыркнул, хотя на долю секунды я заметила, что под всем его высокомерием промелькнула тень скрытого сомнения.

‒ Ты сама виновата, что родила бастарда у меня во дворце.

‒ Он не бастард, ‒ я отшагнула от него и сменила внешность, вновь превратившись в ту девушку, которую он встретил на пляже в свете луны. ‒ Его зовут Гефест, и я собиралась растить его как твоего сына.

Одного удара сердца было достаточно, чтобы в глазах Зевса мелькнуло узнавание и он запоздало бросился к краю балкона.

‒ Но…

‒ Больше у него нет отца. Тот, кто пытался убить его, не может так называться. Когда я вернусь, весь совет узнает о том, что ты сделал, я тебе обещаю. И в отличие от тебя, Зевс, я держу свои обещания.

И не дожидаясь его ответа, я исчезла. Мне нужно найти сына раньше него.

Приземлившись на краю скалы ‒ достаточно высоко, чтобы увидеть море вдалеке, ‒ я прислушалась. Вой ветра почти заглушил его плач, но ничто в этом мире ‒ даже сам Зевс ‒ не сможет разлучить меня с сыном.

Я нашла его среди острых скал, плачущего и сжимающегося от кусачего холода. И хотя он был бессмертен, его ноги оказались вывернуты под неестественным углом. Он рыдал от дикой боли.

‒ Ох, маленький мой, ‒ выдохнула я и осторожно взяла на руки, пытаясь исцелить его ноги, насколько способна. Целительство ‒ не моя специализация, но Зевс, по всей видимости, проклял его, иного объяснения нет. Ещё одна причина ненавидеть моего дражайшего муженька. Впрочем, от ненависти мало толку, если не направить её в нужное русло.