Божественные истории

Он вошёл в спальню.

‒ Гера? Ой, прости. Я не отвлекаю?

‒ Нет, конечно, нет. Можешь мне помочь?

Он послушно подошёл, и его осторожные пальцы распределили бриллианты по всей длине моей косы. Он не спешил начинать разговор.

‒ Всё хорошо? ‒ сказала я, глядя на него в зеркале. Он не поднял на меня глаза. Вместо этого он замер и поджал губы.

‒ Я должен тебе кое-что сказать, ‒ тихо произнёс он. ‒ И, боюсь, тебе это не понравится.

Внутри меня образовалась пустота, и всю радость от его присутствия рядом засосало в дыру.

‒ Что такое?

Снова пауза. Он молча продолжил помогать мне с причёской и, перекинув косу через моё плечо по завершении, сказал:

‒ Я помолвлен.

Моё тело заледенело. На секунду я перестала существовать. Он, наконец, решился посмотреть на меня, но даже пронзительный взгляд его серебряных глаз не вернул меня к жизни.

Помолвлен. Он собирается жениться.

‒ Я думал об этом уже некоторое время. Я стал сильно полагаться на твою щедрую помочь и советы, и с моей стороны неправильно продолжать это. У тебя есть жизнь на поверхности. Как минимум, у тебя там сыновья. Совесть грызёт меня изнутри за то, что удерживаю тебя здесь.

Он думал, что мне не нравится здесь? Он думал, что я остаюсь из чувства долга?

‒ Аид, я не хочу быть ни в каком другом месте. Я счастлива в твоём царстве. Рядом с тобой.

Он покачал головой.

‒ Это ловушка этого места… Здесь ты чувствуешь себя счастливее, чем на самом деле. Здесь ты прячешься от своей настоящей жизни, и я не могу позволить этому продолжаться. Тебе нужно вернуться на Олимп. Вернуться к своей семье.

Я так стремительно вскочила, что стул опрокинулся, едва не ударив Аида по ногам.

‒ Я не обязана делать то, чего не хочу. А я не хочу уходить.

‒ Гера…

‒ Нет, выслушай меня, ‒ перебила я. За все годы нашего существования я никогда не разговаривала с ним в таком тоне, но не могла остановиться. ‒ Я люблю тебя. Я люблю тебя сильнее, чем кого-либо когда-либо любила. Быть с тобой… Быть здесь рядом с тобой, править вместе Подземным царством ‒ это моё желание. Это то, что даёт мне смысл жизни. То, что делает меня счастливой. Ты не можешь отнять это у меня.

Его лицо смягчилось.

‒ Гера, я ничего у тебя не отнимаю. Мы останемся друзьями, и ты сможешь приходить сюда в любое время. Я просто не могу больше обременять тебя…

‒ Ты не обременяешь меня, ‒ слёзы жгли глаза. ‒ Пожалуйста. Позволь мне остаться. Не женись на ней, кем бы она ни была…

‒ Персефона, ‒ тихо произнёс он, и я застыла.

Персефона. Дочь Деметры. Так вот что имел в виду Зевс. Это всё его затея. Он знал о моих чувствах к Аиду и придумал, как нас разлучить. Как забрать его у меня навсегда. И оставить меня одну, без какой-либо поддержки.

Отчаяние нахлынуло на меня, и каждая клетка моего бессмертного тела горела от боли. Не отдавая себе отчёт, я подалась вперёд и прижалась к его губам, вложив в поцелуй всю страсть, всю свою любовь, всю себя. Я не могу его потерять.

На одно прекрасное мгновение Аид положил ладонь на мою щеку, но не стал отвечать на поцелуй. Я и не рассчитывала на это, пока он не будет готов. Но ведь когда-нибудь будет, и когда этот день настанет…

‒ Гера, ‒ прошептал он, его губы касались моих. ‒ Ты многое значишь для меня, но мы с Персефоной оба согласилась на это. Когда она станет совершеннолетней, мы поженимся.

‒ Но ты ведь даже не знаешь её.

‒ Знаю, ‒ мягко ответил он. ‒ Я часто бываю на Олимпе. Возможно, между ней и мной нет такой близкой дружбы, как у нас с тобой, но ты жена моего брата, и если бы наши отношения вылились в нечто большее…

‒ То что? Он бы разозлился? ‒ я вытерла глаза. ‒ Совет бы раскололся? Так уже слишком поздно, Аид. В совете давно нет единства.

Аид покачал головой и снова потянулся ко мне. Я сделала шаг назад, не давая ему коснуться, и он опустил руку.

‒ Совет в порядке, Гера. А ты нет. И я не могу допустить наши отношения, потому что это значило бы разрушить тебя окончательно. Верность и преданность ‒ это же твоя суть. Я с удовольствием приму второе как твой друг и безоговорочно отвечу тем же. Но не могу позволить тебе забыть про первое, ведь тогда ты уже будешь не ты.

Я уже в открытую рыдала.

‒ Зачем мне быть собой, если рядом никого не будет? Никто меня не любит…

‒ Я люблю тебя, ‒ тихо произнёс он.

‒ Не так, как я бы того хотела, ‒ голос не слушался меня, и мне пришлось моргнуть несколько раз, чтобы сфокусировать взгляд. ‒ Никто не любит меня так. Я одна. И я думала… Думала, ты это понимаешь. Думала, ты хорошо меня знаешь.

‒ Я знаю тебя, Гера. Правда, и именно поэтому не могу позволить тебе нарушить клятвы, каким бы мерзавцем ни был мой брат. Ты выше этого. Ты слишком хороша для нас. А мы тебя не заслуживаем.

‒ Вот только в одиночестве в итоге остаюсь я, ‒ из груди вырвался один-единственный всхлип, и вместе с ним вылетело моё сердце. ‒ Я не могу дать своё благословение.

‒ Понимаю, ‒ мягко ответил он. ‒ Я бы не посмел просить тебя об этом.

Его доброта только усиливала боль в моей груди. Я чувствовала, что теряю его, как бы он ни заверял меня, что всегда будет рядом. Очередное невыполненное обещание.

Но теперь, зная, что я не смогу быть с ним, я хотела только одного.

‒ Пожалуйста, ‒ прошептала я, ‒ пообещай мне кое-что.

‒ Что угодно.

Я взяла его ладонь и сжала её, пытаясь запомнить это ощущение.

‒ Я собираюсь сделать так, чтобы Зевс никому больше не смог причинить вреда. Ни мне, ни своим детям, ни человечеству, никому. И для этого мне нужна твоя поддержка.

На его лице мелькнула настороженность, но он уже пообещал мне что угодно и поэтому кивнул.

‒ Конечно. Чего бы это ни стоило.

Я шмыгнула носом и снова вытерла щёки. Он обнял меня, я уткнулась носом в его плечо в последний раз. Неважно, останусь ли я желанной гостьей в Подземном царстве, это всё равно уже будет не то же самое под пристальным взглядом дочки Деметры. Аид не сможет ответить на мои чувства, не поступив с Персефоной так же, как Зевс поступил со мной.

‒ Спасибо, ‒ мой голос был на грани шёпота. ‒ Я люблю тебя.

‒ И я тебя, всегда и вечно, ‒ также тихо ответил он. ‒ Не забывай об этом.

Я кивнула. Никто и ничто во всём мире не заберёт у меня этих слов, даже моё собственное разбитое сердце.

* * *

Мне нужно было семь голосов. Семь голосов, чтобы свергнуть Зевса. Семь голосов, чтобы занять его место.

К моменту возвращения на Олимп у меня было только три. Аид, Арес и Гефест верны мне. Кроме того, есть шанс переманить на свою сторону сестёр. Посейдон однозначно поддержит Зевса, а значит, надо будет убедить кого-то из детей.

Я начала с сестёр. С Гестией мы не виделись уже очень давно, и хотя встреча прошла очень трогательно, я не чувствовала себя виноватой за то, что не общалась с ней. У неё никогда не было проблем с тем, чтобы найти себе компанию, а обет целомудрия был гарантией того, что брак и дети никогда не встанут между нами. Она была счастлива ‒ возможно, даже счастливее всех нас. И мерзкая, уродливая, деформированная Зевсом часть меня ненавидела её за это.

Деметра сидела в углу, пока мы с Гестией приветствовали друг друга, и как только мы закончили, прочистила горло:

‒ Я рада, что ты вернулась к нам, Гера, но не могу не спросить, зачем ты позвала нас обеих?

Я бросила на неё испепеляющий взгляд, но взяла себя в руки.

‒ Зевс подмял под себя совет, ‒ мне даже не нужно бывать на собраниях, чтобы знать это. ‒ Полагаю, к вашим голосам больше никто не прислушивается.

‒ Звучит как начало предвыборной кампании, ‒ весело откликнулась Гестия, но я смерила её взглядом, и её улыбка погасла.

‒ Я равная Зевсу. Его владения в той же степени принадлежат мне, что и ему, и мы оба имеем способности к правлению. После всего, что Зевс сделал с нашей семьёй, я хочу навести порядок. Вернуть вес вашим голосам. Вернуть вам власть. И уважение, которое вам полагается по праву.

Сёстры внимательно смотрели на меня, их лица оставались нечитаемыми. Если мне не удастся склонить их на свою сторону, то я уже проиграла.

‒ Гестия, ты же хочешь мира и гармонии в семье, да? ‒ она кивнула. ‒ Единственный способ этого добиться ‒ вернуться к прежнему составу совета. Мы, конечно, можем остальных в качестве… советников, но при этом нужно вернуть себе руководящую роль.

‒ Но Зевс…

‒ Зевс ничего не сможет сделать, если мы получим большинство голосов.

Деметра нахмурилась.

‒ Предлагаешь устроить переворот?

‒ Я предлагаю восстановить порядок, вернуть благоразумие и уважение. Не более того. Переворот означает войну, никто из нас этого не хочет.

‒ Но чтобы избежать войны, власть нужно передать тебе, ‒ заметила Деметра.

‒ Нет, ‒ ответила я с куда большим терпением, чем она заслуживала. ‒ Чтобы избежать войны, мы должны поровну разделить власть между нашей шестёркой, как это было прежде. Если у нас получится, Аид согласен вернуться в совет как полноправный его член.

‒ Аид поддержит тебя? ‒ в каждом звуке слышалось изумление.

‒ Аид поддержит единство и справедливость. Гестия? Что думаешь?

Гестия скрестила руки на своей объёмной груди. Она тоже стала выглядеть старше. Интересно, изменился ли Посейдон? Может, мы с Аидом единственные решили остаться юными?

‒ Если ты говоришь правду, то я поддержу возвращение к изначальному составу совета, как мы его и задумывали. Равенство шестерых.

‒ Спасибо, ‒ я благодарно сжала её ладонь. ‒ Деметра?

Я видела колебание в её взгляде, нерешительность на лице, сомнения в опущенных плечах ‒ она собиралась отказаться. Почему? Верна Зевсу?

Проглотив гордость, я встала на колени перед ней, взяла ей за руки ‒ так же, как мой муж в тот день, когда она узнала о своей беременности.

‒ Деметра, сестра моя, ‒ тихо обратилась к ней я, она посмотрела мне в глаза. ‒ Я хочу, чтобы мы снова стали одной семьёй. Не только мы с тобой, но и все мы. Мы не станем изгонять Зевса ‒ просто восстановим прежний порядок. Мы продолжим в полной мере исполнять свои обязанности перед человечеством, те же самые, за которые мы боролись с титанами.

Но она всё была не уверена. Как жаль, что я не могу использовать свои способности на сёстрах и братьях ‒ по крайней мере, без их ведома. Впрочем, я так или иначе не хочу её заставлять. Мне важно, чтобы она добровольно выбрала меня, считая это правильным решением.

‒ Я благословлю их брак, ‒ тихо добавила я. Мой последний козырь, хотя для меня он был подобен ножу в сердце. ‒ Присоединись к нам, и Персефона будет счастлива вместе с Аидом.

И она сдалась.

‒ Хорошо, ‒ тихим голосом произнесла она. ‒ Ты получишь мой голос.

Я поднялась на ноги и поцеловала её в щёку.

‒ Спасибо.

Она никогда не получит моего прощения, мы больше не будем сёстрами по-настоящему, как бы я ни обращалась к ней на словах. Но если она поддержит меня, то я сдержу слово и благословлю брак Аида.

‒ Но мы всё ещё в меньшинстве, даже вместе с Аресом и Гефестом, ‒ отметила Гестия. Я выпрямилась.