Божественные истории

Я найду способ уничтожить его, забрать у него власть и сделать так, чтобы он никогда никому не смог навредить. Ни мне, ни нашим детям, ни совету. В своей жажде власти и контроля над всем живым Зевс создал раскол, какого не было между нами со времён войны с титанами. И если он продолжит в том же духе, новая война ‒ лишь вопрос времени.

Я не могу этого допустить.

* * *

Я ждала. Наблюдала. Прислушивалась.

Время шло, хотя я едва ли это замечала. Мы не взрослели и не старели, а Зевс уж точно не становился мудрее, но я подмечала каждую деталь, что могла помочь мне свергнуть его. Он больше не разговаривал со мной после того происшествия на балконе и, к моему огромному облегчению, не обращал внимания на Гефеста. Не из гордости или гнева ‒ несколько раз, когда я ловила его на том, как он наблюдает за нашим хромающим сыном или предлагает Аресу посостязаться в армрестлинге, в его глазах отражалось чувство вины и сожаление.

Прекрасно. Но как бы он мечтал стать частью жизни Гефеста, я его и близко не подпускала к младшему сыну. Более того, я постоянно рассказывала Гефесту, на что способен его отец и почему ему нельзя верить.

Но как оказалось, пока я спасала Гефеста, Зевс успел рассказать совету, что это я уронила нашего сына с балкона. То ли запаниковал, то ли попытался сохранить авторитет таким образом, то ли просто решил наказать меня таким образом ‒ какими бы ни были его намерения, Посейдон и все дети Зевса поверили ему. И с тех пор никто из них не называл меня мамой, не приходил ко мне за советом. Точно так же, как я исключила Зевса из своей жизни, он вычеркнул меня из своей.

Всё это было неважно. Я в нём не нуждалась. Я по-прежнему оставалась Королевой Небесного царства, и этого он не мог у меня отнять.

Большую часть времени я проводила рядом с Деметрой. Несмотря на все наши различия, я доверяла ей. Мы обе хорошо понимали, что нужно положить конец его царству террора как можно скорее. Вот только если сначала мы строили планы вместе, постепенно она становилась всё более и более отстранённой, отдаляясь от меня. Я могла бы понять, если она просто устала ждать, но она была моей единственной союзницей. Мне нужна была её поддержка.

‒ Деметра! ‒ я ворвалась в её спальню. ‒ Нам нужно поговорить…

Я остановилась замертво на полпути. Деметра сидела на краю кровати, по её щекам ручьём текли слёзы. Перед ней на коленях стоял Зевс. Он держал её руки в своих, и я никогда ещё не видела столько боли на его лице.

Мёртвая тишина. Деметра посмотрела на меня, словно я была одной из мойр, но мой взгляд был устремлён на Зевса. Не знаю, что он ей такого наговорил, что она теперь плачет, но я оторву ему голову.

‒ Пошёл вон, ‒ прорычала я, как дикий зверь ‒ один из тех, что теперь расплодились по всей земле.

Ему не нужно было повторять дважды. Он встал и пронёсся мимо меня. Как только он вышел, я села рядом с сестрой.

‒ Что случилось? Что он тебе сказал? Ты в порядке?

От этого Деметра заплакала пуще прежнего. Она закрыла лицо ладонями, её плечи вздрагивали от каждого всхлипа. Я погладила её по спине, но никакие мои слова не могли её успокоит. Зевс должен гореть заживо за то, что с ней сделал.

‒ П-прости меня, ‒ выдавила она, запинаясь, спустя несколько минут. ‒ Пожалуйста, прости меня.

‒ За что? ‒ застыла я. За что ей извиняться?

Но она снова замотала головой.

‒ Я совершила нечто ужасное. Это было глупо, и отвратительно, и… Я не знаю, что на меня нашло. Просто когда я видела тебя с сыновьями, такую счастливую…

‒ Деметра, ‒ меня сложно назвать счастливицей, и она знает это лучше кого бы то ни было. ‒ Что ты такое говоришь?

Она убрала руки от лица, и я увидела, как её лицо исказила агония.

‒ Я так хотела ребёнка, ‒ прошептала она. ‒ И семью, как у тебя. Я хотела стать счастливой… Найти кого-то, с кем можно разделить жизнь.

То, как с ней разговаривал Зевс. Как держал её за руки. Мои внутренности скрутились в узел от ужаса.

‒ Что ты сделала, Деметра? ‒ мой голос упал до шёпота.

Она потянулась ко мне, но я отпрянула. И она снова расплакалась.

‒ Прости меня, Гера. Я не соображала, что делаю. Он просто предложил, и я…

‒ И ты подумала, что вместо того, чтобы отказать ему, как было бы правильно, вместо того, чтобы найти кого-нибудь другого, тебе проще предать меня и понести от него.

Её всю трясло, она снова спрятала лицо в ладонях. Несколько долгих минут мы обе молчали. Она не отрицала моих выводов, а я ни о чём больше не спрашивала. Правда ледяной водой обрушилась на меня, заморозив остатки любви к моим родственникам.

Я осталась одна. Совершенно и беспросветно одинока. Даже моя сестра предала меня ради этого идиота. Даже мои сыновья продолжали называть его отцом.

У меня не осталось ничего, что бы я любила и могла назвать своим и только своим. Зевс дотянулся своими грязными лапищами до всего, что когда-то было хорошим, и украл у меня, как самый обычный воришка. Это он настолько возненавидел меня за то, что бросила ему вызов много лет назад на том острове? Неужели он ещё тогда решил растоптать меня, разорвав моё сердце в клочья? Это был его план с самого начала? Жениться на мне, разыграть из себя влюблённого по уши, притвориться, что уважает меня и готов дать всё, чего я захочу, чтобы потом безжалостно всё это отнять?

Я никогда не узнаю правду, да и какая уже разница. Планировал он это или нет, но именно так всё и вышло. И хотя война с титанами давно закончилась, всё это время шла другая, о которой я даже не знала. Возможно, никто не знал. Но она была с самого начала, и теперь это уже неоспоримый факт.

Зевс против меня. Король против Королевы. И Зевс думал, что он победил, подчинив совет и соблазнив мою сестру ‒ единственную, кому я ещё доверяла.

Но он кое-что забыл: я всё ещё сильнее его. Я обеспечила нам победу в войне с титанами. И я обязательно уничтожу Зевса.

На дрожащих ногах я поднялась с кровати, стараясь не показывать Деметре свою боль.

‒ Больше никогда со мной не говори, ‒ тихо произнесла я. ‒ Не смотри на меня. Не подходи ко мне. Не называй сестрой. С этого момента мы друг другу никто.

‒ Гера, ‒ всхлипнула она, но я проигнорировала её. У неё был шанс сделать правильный выбор. Она знала, какими будут последствия, но всё выбрала этот путь. Я не проявлю милосердия.

‒ Прощай, ‒ бросила я и, не оглядываясь, ушла из её покоев и из её жизни навсегда.

Часть третья

Подземный мир оказался холоднее, чем я ожидала. Не то чтобы невыносимо, но я не привыкла к миру без солнечного света. Я шла по тропе, ведущей ко входу в обсидиановый дворец Аида, и заламывала руки ‒ отчасти, чтобы согреться, отчасти, чтобы сдержать дрожь от волнения.

Аид ждал меня в тронном зале, сгорбившись на своём троне, украшенном чёрными алмазами, словно бы держал на своих плечах неподъёмную ношу. Сотни людей ‒ мёртвых душ ‒ сидели перед ним на скамьях, глядя на него в ожидании. Чего, интересно?

‒ Брат, ‒ позвала я, ненавидя себя за лёгкую дрожь в голосе, и остановилась перед троном. Он единственный, перед кем я бы преклонила колени, но ему это не нужно. Он не Зевс.

‒ Гера, ‒ он выдавил слабую улыбку и встал, чтобы заключить меня в объятия. Я как будто бы вернулась домой. К чёрту солнце ‒ самое холодное место во вселенной будет для меня тёплым, пока Аид рядом. Я крепко его обняла, лишь где-то на задворках сознания понимая, что на нас смотрят сотни глаз. Ну и пусть трупы пялятся.

‒ Я скучала по тебе, ‒ к моему ужасу, слова застряли в горле. Аид отстранился немного, чтобы посмотреть на меня.

‒ Что не так? Что-то случилось?

На его лице отразилось беспокойство ‒ искреннее, настоящее, без какой-либо подоплёки, ‒ и мою плотину прорвало. Я расплакалась у него на плече. Аид жестом велел своим подданным покинуть зал, и они все разом встали и вышли без лишней суеты. Куда они направились и зачем они вообще здесь были, я не знаю, но была крайне благодарна.

Он сел обратно на свой трон и потянул меня за собой. Я устроилась у него на коленях, прижавшись к его груди. Плевать, что это неподобающе для замужней дамы, что любой, кто случайно войдёт, может подумать что-то не то. Пускай. Мне нужен Аид. Мне нужен друг.

Он гладил меня по спине, не говоря ни слова. Наконец, выплакав все слёзы, я расслабилась в его руках и сделала несколько глубоких вдохов.

‒ Деметра беременна.

Его рука замерла между моих лопаток, мои слова ввели его в замешательство.

‒ Да?

‒ От Зевса.

‒ Ох, ‒ его руки сильнее сжали меня. ‒ Мне так жаль, Гера.

‒ Можно я останусь здесь с тобой? ‒ впервые за свою вечную жизнь я заговорила как маленькая девочка. Но я больше не могу доверять никому, кроме Аида, и, в отличие от остальные членов совета, он никогда не воспользуется моей уязвимостью. Зевс и Посейдон упивались бы собственным превосходством, а сёстры и младшее поколение расценили бы это как слабость. Только Аид мог меня понять.

‒ Да, ‒ прошептал он. ‒ Конечно. Сколько захочешь.

‒ Спасибо, ‒ я прижалась к нему, уткнувшись лицом в его шею и вдыхая его аромат: зима и камень, с нотками полыхающего огня.

Пускай он затянул с выполнением обещания ‒ намного дольше, чем мне бы того хотелось, ‒ но всё-таки в итоге он его сдержал. Я не одна.

* * *

Я провела в Подземном царстве столько времени, что потеряла счёт сменяющимся временам года. Посланник Зевса принёс новости о рождении дочери Деметры, Персефоны. Аид отправился с визитом на Олимп, а я не стала утруждаться.

Время от времени я встречалась с сыновьями на земле ‒ то мы ходили купаться в океане, то проводили целую неделю в лесу, общаясь. Это была самая тяжёлая часть текущего положения дел ‒ мне их жутко не хватало. Арес стал совсем взрослым и занял своё место в совете, разделяя, как он полагал, мою позицию. Но я отчётливо видела в нём Зевса ‒ в каждом движении, в каждом слове, и это было сущей пыткой.

Гефест рос тихим, куда более замкнутым ребёнком, его хромота стала неизменным напоминанием преступления его отца. Я не переживала, что он может стать похожим на Зевса: мой младший сын ‒ полная противоположность этому надменному несносному лжецу. Но хромота оставалась ‒ вопреки всем моим усилиям, Зевс оставил свой отпечаток на его судьбе.

Чем больше времени я проводила с Аидом, тем больше восхищалась его делами. День за днём, почти не зная отдыха, он выслушивал истории душ, ждавших его решения. Иногда хватало несколько минут, иногда занимало часы, а как-то раз был настолько примечательный случай, что на него ушёл целый день. Обычно мёртвые рассказывали о своих ошибках и сожалениях, но чем больше я слушала их, тем чётче осознавала, что не эти моменты определяли их жизнь. Счастливые воспоминания: семья, любовь, солнечные деньки, которые не казались чем-то особенным тогда, но остались в памяти даже после смерти ‒ всё, что вызывало у них улыбку, когда они охотно рассказывали об этом Аиду. Вот эта часть жизни, которая давая им опору, чувство целостности, смысл бытия.

Я завидовала им. Даже время, проведённое с сыновьями, для меня запятнано участием Зевса. Без него была только жизнь с Аидом в Подземном мир, и я наслаждалась каждым мгновением. Я была рядом с ним, изредка уходя, чтобы повидаться с сыновьями или исполнить свои обязанности перед человечеством, и Царство мёртвых стало моим домом, который я бы не променяла ни на какое другое место.