(не)нужная дочь Дайва. Игры судьбы

* * *

Тёплая вода приятно расслабляла мышцы, и я поняла, что меня клонит в сон. До этого момента с остервенением терла тело мочалкой, стараясь смыть грязь от взглядов и слов незабвенной троицы.

Эйфория от своей силы не смогла сгладить осадок от отвратительных высказываний по поводу сексуальных разнообразий, которые прозвучали из их уст. Как еще не прибила их на месте, только Богу известно.

Вот только мнимая победа влекла за собой хвост новых проблем. Только мне не дали выбора Лорды, доверяя своему сыночку продолжения своей игры.

Если бы их сын находился в доме под присмотром своих родственников, то, возможно, они бы не допустили столь отвратительного поведения.

Тогда возможен другой способ решения нашей проблемы…. Впрочем, проблема решаема, если бы не упертость некоторых слишком самоуверенных Дайвов, которые решили, что только им принадлежит мир.

— Мечтай, мечтай, все равно по-хорошему не вышло бы. Они, как пираньи, ухватили добычу и не отпустили бы, пока не съели бы тебя с потрохами…. Продолжение будет. Не простят Лорды акта возмездия над своим сыном. Будут жаждать крови….

Нерадостные мысли витали в голове, и хотелось трезво все взвесить, но усталость давала о себе знать, и решила пока насущные проблемы отложить в сторону, до завтра.

Противостояние с Шортоонами забрали много сил, которые, будто вампиры, позавтракали моей кровью и оставили для меня один глоток.

Как только голова коснулась подушки, я погрузилась в сон.

Через некоторое время в комнату тихо вошел Арон. Он мягкими шагами подошел к постели и присел. Мужчина вглядывался в женщину, которую наконец, ему подарили небеса.

Он был благодарен Богине Фиоле, которая позволила им появиться на материке. И сейчас он был счастлив обозревать чудесный образ своей избранницы. Вдыхать соблазнительный аромат её, чувствуя, как струится по венам горячая кровь.

Он осторожно пропустил шёлковые пряди между пальцев и дотронулся до щеки.

Мягкая улыбка не сходила с его губ, и он не отказал себе в желании коснуться манящих лепестков губ своей амиры.

Во сне она казалась такой нежной и хрупкой, что он сдержал внезапный порыв заключить её в свои объятия и отгородить от всего мира, от забот, от тревог.

— Отдыхай, госпожа моего сердца. Теперь я рядом с тобой навсегда. Никакая печаль не омрачит твое личико. Я постараюсь, чтобы оно только улыбалось от счастья, — тихо прошептал он, наклонился и поцеловал.