(не)нужная дочь Дайва. Игры судьбы

6

Посмотрела пристально незнакомцу в глаза и приподняла бровь. Хмыкнула на наши перегляды и направилась на кухню посмотреть, как там идут дела. Мысли о ферте быстро испарились из головы от всех дел, которые необходимо выполнять каждый день. Необходимо проконтролировать и кухню, и подвалы, и продукты: их количество и качество. Периодичность каждодневных дел напоминали мне белку в колесе, которая бегает, затем на миг останавливается и опять бежит по круговой.

Поздно вечером пожаловал Освальд, и мы полночи разгружали товар. В данный момент наш Король перекрыл большинство дорог, и им пришлось добираться до меня окружной дорогой и вдобавок по ночам. Так что пришлось и мне перестраиваться с изменившимися обстоятельствами.

— Ты поосторожней с товаром. Сбиры рыскают, как с цепи сорвались. К вам пока дороги свободные, но кто знает, как будет дальше, — предупредил он. — Пока на некоторое время поставок не будет. Пережду немного. Разведаю. Я тебе сообщу, когда приеду.

— Хорошо. Мне бояться нечего. Что стоит моя жизнь? Так…

— Не говори так Солья! Не гневи Бога! — он встряхнул меня. — Все будет у тебя хорошо!

Не стала спорить с ним. У нас разное восприятия этого «ХОРОШО».

На следующее утро проснулась поздно и вспомнила сразу о ферте. В голову закралась мысль, что он, возможно, что-то выискивает здесь, и в первую очередь его интерес связан с контрабандой.

Может, он сбир или какой-то тайный агент из столицы? Освальд предупредил, что у нас пока тихо, но кто знает, каким ветром незнакомца занесло в мою харчевню и по чью душу?

— Осторожно надо с ним. Предупредить всех, чтобы держали рот на замке и не продавали Вортскую настойку, особенно ему. — И я вызвала работницу.

Ко мне поднялась Нора.

— Нора, принеси завтрак сюда, — попросила её.

Когда она выполнила просьбу, поинтересовалась:

— Как новый постоялец? Ничего странного?

— Да ничего, если….

— Что если?

— Он вчера четыре кувшина медовухи выпил и ушел на своих ногах. Мы вначале подумали, что Ор будет его до комнаты провожать, но тот оказался крепким, — посмеялась она.

— Хорошо, иди.

Медленно расправлялась с завтраком и размышляла над таким феноменом. Как-то был спор между мужиками по этому поводу: только они смогли выпить по два кувшина в одно лицо, а затем Ор почти отнес их по комнатам. А тут четыре! И он устоял на ногах. Что-то не так с этим фертом!

Мои сомнения насчет его странного поведения обострились, когда спустилась в зал и сразу почувствовала на себе тяжелый взгляд. Он сверлил меня своими глазами и наблюдал за каждым моим шагом.

— Фома. Вортскую настойку никому не продавай. Всех предупреди, что её нет, и не было, — наказала своему помощнику. — Неспокойно вокруг. Да и ферт подозрительный поселился.

— Да?крепкий мужик, — поделился он своими наблюдениями.

— Докладывай мне о нем, — приказала и отошла от стойки.

Несколько дней на себе ловила его непонятные взгляды: то жесткие, то яростные, а работники докладывали, что он пьет медовуху в больших количествах, но стоит на ногах.

Такой необъяснимый факт наталкивал на вопросы и противоречивые выводы не только меня, но и всех постояльцев. Слишком неоднозначная и таинственная фигура вырисовывалась.

На него даже спорили: от какого по счету кувшина он не встанет с места, только незнакомец угрюмо смотрел на всех и продолжал разочаровывать спорщиков.

И я терялась от такого внимания и непонимания. Кто он? Откуда взялся? Что ему надо в нашей дыре? Но когда он спросил про Вортскую настойку, то мне стало не по себе. Неужели всё же сбир?

Его холодные взгляды вызывали недоумение по отношению ко мне, будто я ему испортила жизнь, и он жаждет отмщения.

Скорей бы ферт закончил свои дела и исчез из поля зрения, но по моим наблюдениям, он никуда не торопился, а словно чего ждал или выжидал.

Мне пришлось быстро продать всю контрабанду и опустошить подвал от всего лишнего.

Как моя бабушка говорила: «Береженого и Бог бережет». Только насчет рабочих, правда, сомневалась. Они вроде не болтливые, но кто знает, что у них на уме?

Во всяком случае, всегда можно приписать им поклеп на суровую хозяйку, которая держит всех в ежовых рукавицах, но тогда у них есть и вероятность впоследствии потерять работу. А они держатся за это место — так что в их интересах помалкивать.

Освальд пока залег на дно и будет выжидать. И я не думаю, что увижу его так скоро. У него хороший нюх на неприятности, а команда проверена годами совместной работы. Так что он не получит удара в спину, в отличие от меня.

Мои наблюдения за фертом привели к выводу, что руки знакомы с оружием, а это означало, что все-таки он сбир. Только бы узнать с какой целью тут ошивается? Принесла его нелёгкая!

Его присутствие нервировало меня и заставляло быть всегда в напряжении. Тем более его взгляды все больше порождали вопросы: то его глаза смотрели пристально, и мимика лица выражала недоброжелательность; то ловила брезгливый, словно он испытывал отвращение от моего вида; то замечала яростный взгляд.

Во время присутствия в зале он словно приклеил его к каждому моему движению и жесту. От плохих мыслей и тревожного ожидания развязки у меня стали пошаливать нервы.

Я решила пока не мозолить ему глаза и отсидеться в своей комнате на втором этаже, где находились и все комнаты постояльцев.

Двухкомнатные апартаменты служили мне и кабинетом, и спальней. В первой комнате у стены расположился массивный стол с удобным креслом, который сделали по моим эскизам. Напротив него стоял небольшой шкаф со стеклянными матовыми дверцами, а два стула и небольшой столик, где всегда присутствовал графин с водой или отваром, разместился около окна.

Два окна прикрывали белые шторы с вышитым рисунком в стиле ришелье, которые я вышивала, когда проводила много времени около постели мамы.

Спальня также была без излишеств: кровать, туалетный столик с выдвижными ящичками, где хранились женские штучки; кресло, в котором сидела в одиночестве, и шкаф, который прятал в своих недрах мою нехитрую одежду.

Конечно, вся мебель не являлась идеальным кандидатом для создания выразительных эстетических акцентов, но была прочной и удобной, что соответствовала моим предпочтениям.

Как раз я и отсиживалась в своем кресле и любовалась садом за окном. Скоро сбор яблок и груш, и хлопоты по переработке урожая.

Часть уйдет сушиться, часть заложим в холодильник свежими для пирогов и шарлотки. В этом городе сахар был очень дорогим, и поэтому не было возможности его закупать в большом количестве, а иногда так хотелось приготовить варенье или джем. Они как раз подошли бы для блинов, которые мы подавали сейчас с медом.

А вот ягоды для взвара собирались в лесу. Здесь не было привычки выращивать плодовый кустарник в саду.

Сквозь дрему услышала стук в дверь.

— Войдите. — Удивилась я, потому что знала привычку работниц. Они всегда заглядывала в приоткрытую дверь.

Она резко отворилась, и на пороге показался ферт. Демон тебя побери! Чуть не выругалась вслух.

Он на миг остановился, а затем решительно направился ко мне. Мне оставалось только с интересом за ним наблюдать. Что ферт, что сбир никогда не спрашивали разрешения, чтобы войти. Одни подолгу службы, а другие по поводу рождения.

Мне уже приходилось сталкиваться с таким положением вещей. Ферты всегда и везде чувствовали себя хозяевами жизни. Что им до чувств людишек, особенно низшего сословия.

В глаза бросилась его мощная фигура, которая загородила почти весь дверной проём. Крепкие мышцы рук были плотно обтянуты тонкой тканью сюртука, и, казалось, рукава вот-вот лопнут от неосторожного движения.

Затем мой взгляд натолкнулся на черные волосы с короткой стрижкой, на угловатый подбородок с небольшой щетиной и упрямые губы. Черные глаза смотрели на меня, словно я была грязь под его ногами.

Видимо, он понял, что не дождется приглашения, взял стул и поставил рядом с креслом. Не нарушая тишины сел, и все также молча, стал рассматривать меня.

Он медленно наклонился ко мне и положил руки на свои колени, сжав их в замок. Насколько я знаю, то этот жест выражает разочарование, а его плотно сжатые губы говорили о неприязни.

Его прищуренный взгляд и глубокое дыхание наталкивали на мысль о его внутренней борьбе…, только какая причина такой борьбы?

От его неприветливого взгляда мне было не по себе. Так, Солья, допрыгалась! Сейчас будет разбор полетов и, возможно, не в твою пользу. Что он успел вынюхать и узнать за это время? Неужели кто-то проболтался?

Так не паниковать! Ещё ничего он не огласил, не предъявил, так что ждем! Его первый выход.

— У вас милое заведение, — неожиданно прозвучало от него, словно ему надоело молчание, и он не знает с чего начать разговор. А вот это интересно. Странный разговор получается. Сбиры сразу задают в лоб конкретные вопросы.

— Что-то не устраивает в обслуге? Какие-то претензии к работницам или еда плохо приготовлена? — спокойно спросила я, хотя все внутри замерло от неизвестности и ожидания.

— Ты моя претензия, — процедил он сквозь зубы.

— И чем это я тебе не угодила? Рылом не вышла! — рассмеялась после секундного замешательства, хотя в душе почувствовала мимолетное облегчение. Он точно не сбир.

Чего-чего, а такого ответа не ожидала. Надо же! Ему ещё хозяйку харчевни подавай с модельной внешностью! Совсем обнаглел ферт заезжий!

Только от моего смеха лицо мужчины не отразило никаких эмоций, и мимика никак не читалась. Взгляд незнакомца остался напряженным и колким. Его губы вдруг скривились и сжались в одну тонкую линию.

— Вот именно, но мне деваться некуда! — Он молниеносно схватил мою руку и проворно надел кольцо на палец.

— Охренел! — зарокотал мой голос. — Ты что творишь?

Волны от голоса прошлись по комнате и заставили вздрогнуть стекла и стены. Хорошо, что от потрясения децибелы в пределах разумного, а то пришлось бы восстанавливать разрушения от его наглого поступка.

Я всеми силами попыталась снять кольцо, но оно не снималось, будто прилипло. Крутила, вертела, но безрезультатно.

— Сними! — зашипела в лицо и протянула руку.

— Оно не снимется, потому что ты моя предначертанная, — прозвучал его холодный голос, и он откинулся на спинку стула, и лицо озарилось злорадством. Ах ты злыдень!

— И что дальше? Напялил кольцо и думаешь, я брошусь тебе на шею от счастья? Благодетель нашелся! По твоей физиономии видно, как ты от счастья офигел. — Хотя злость клокотала внутри, но по-дружески уступила место вредности.

— Ты права. Не такую я ожидал, но нареченных не выбирают, — мрачно отозвался он и мне послышался скрип зубов.

— Какая обреченность и жертвенность! — с ехидством посматривала на него. Его глаза сузились, крылья носа затрепетали, а под смуглой кожей перекатывались желваки.

— И когда с родителями познакомишь, милый? Мне сейчас собираться или повременить, пока ты свыкнешься с мыслью, что тебе красавица досталась? А под венец поведешь сейчас или опосля? — продолжала издеваться над ним.

Он даже подался вперед, словно старался прожечь меня своей яростью, которая полыхала в черных зрачках. Мне казалось, что он бросится на меня и придушит только что приобретенную, но ненужную жену.