Приручить королевича

— Но… в таком случае твое нездешнее происхождение быстро раскрылось бы, — находчиво отбил он выпад.

— Хорошее оправдание! — торжествующе ухмыльнулась Варя. — Но комнату ты приготовил для невесты заранее, еще не зная, кто я такая!

— Мне посоветовали, — буркнул он.

Варя сникла — действительно, Белокрас или Чуролют могли запросто намекнуть ему, что невеста ожидается с неожиданностями.

— Почему тогда не пришел познакомиться до цирка со свадьбой и похищением? — проворчала она обиженно. — Если ты знал обо мне.

— Да не знал я ничего, — стоял он на своем. — Едва заикнусь — все ухмыляются! Даже самые близкие. Спрашивать было противно. И страшно.

Тут уже Варя не устояла — повисла на нем, закинув руки на шею и прижавшись щекой к прохладной коже.

— Одевайся уже, замерзнешь, — муркнула она с легким сожалением, что ночь давно закончилась и пора покидать постель.

И с удивлением почувствовала руку на выгнутой по-кошачьи пояснице — кончики пальцев пробежались по позвонкам, даря нежную, невесомую ласку.

— Я сегодня никуда не тороплюсь. Вообще-то, давно мечтал проспать до второго обеда.

— У-у!.. — одобрила она.

— Мне нужна ясная голова, чтобы решать накопившиеся проблемы.

— Угу, — согласилась она.

— Может, если ты не передумала…

Варя на этот робкий намек ничего не сказала. Просто опрокинула жениха на подушки — и накинулась с жадными, пусть и не очень умелыми, поцелуями. Впрочем, в два счета он поменялся с нею местами и сам прижал ее к простыням. Только накидываться не спешил. Снова всмотрелся в глаза, с вопросом, будто даже с тревогой:

— Ты точно согласна?

Варя обняла ладонями его лицо, такое забавное в серьезности и легкой щетине. Пригрозила:

— Если еще раз спросишь — изнасилую! Лежу, понимаешь, перед ним вся готовая, битый час грудями сверкаю, а он еще сомневается!.. Блин, какие у тебя глазищи красивые… Может, снимешь, наконец-то, подштанники?!

Из своих шелковых шортиков она успела выскользнуть…

…После «сакрального таинства» Зимослав мгновенно уснул. Варя же была слишком взбудоражена, чтобы тратить время на сон. Понежилась немного, распластавшись на женихе, она вспомнила о совести и почти одинаковом нынче весе — и аккуратно скатилась, улеглась рядышком. И, лежа на животе и подперев щеку рукой, час напролет любовалась. Расплываясь в счастливой глупейшей улыбке.

Вот оно какое — женское счастье! И только чумной холостяк назовет его «простым». Ее личное счастье хмурилось во сне от упавшего на подушки солнечного луча. У ее личного счастья длинные густые ресницы обалденного фиолетового цвета. И едва розоватые бледные губы. И трепещущая жилка на шее. И белая вампирская кожа. Варя сглотнула слюну, словно перед нею явилось ведро ванильного мороженого…

Но совесть достучалась до разума. И Варя с сожалением выскользнула из «опороченной» постели «обесчещенного» жениха. И постаралась на время запереть картинки в дальнем уголке мозга, чтобы не плескались перед глазами без перерыва — как он нежно брал ее, столь властный и столь бережный. Как обращался с ее телом, словно с хрупкой драгоценностью, которую следует изучить миллиметр за миллиметром, руками и губами, прикосновениями и поцелуями…

Каким огненным золотом горели его глаза под густыми ресницами, когда он вошел в почти что священный транс поклонения женскому телу. Варя плавилась от одних лишь взглядов, кажется, только этого ей бы хватило для фейерверка чувств. Но ее будущий муж не скупился. И не спешил.

Он выпил ее, будто она сама была кристаллом амулета. И сам же наполнил заново. Сделал своей, запечатав поцелуями снаружи и…

Варя охнула от собственного бесстыдства — замечтавшись, выскочила на лестницу голышом! В одних тапочках. Решила, что в башне никто ее не увидит, и не стала вытаскивать из-под разметавшегося во сне Зима свою пижаму.

А снизу раздавались шаги. Всё ближе!

Кто-то торопился разрушить покой ее спящего принца.

И она уже не успеет спуститься к себе на этаж, чтобы скрыть от чужих глаз то, что случилось…

Делать нечего, Варя нырнула обратно в гостиную. И прислонилась спиной к двери, твердо намеренная не дать разбудить возлюбленного. Пусть даже Огнеяр явился доложить о конце света! А судя по топоту, это был именно Тихун.

В закрытую дверь вежливо поскреблись.

— Его высочество отдыхает, — шепотом прокричала Варя в щель между створкой и косяком.

— Угу, — невозмутимо отозвался помощник, явно сделав из ее присутствия определенные выводы, но промолчав. — Как проснется, передайте, что к нам едет ее величество.

— Ох ты ж!.. — вырвалось у Вари. — И скоро прибудет ее величество?

— Ее величество обеспокоена состоянием ее высочества. Полагаю, через полчаса приплывет.

У Вари сердце заколотилось еще сильнее. И мгновенно перестало волновать, что она стоит тут без одежды, зацелованная с ног до головы.

— Так! Спустись к выходу и карауль там, — приказала она.

— Угу.

— Никого не пропускай! Даже королеву! Даже если она придет с ее высочеством.

— Угу.

— Здоровье его высочества для нас несравненно дороже, чем душевный покой ее величества!.. Ну, чего стоишь? Иди уже!

— Вас слушал. Иду.

Варя с напряжением вслушалась в удаляющийся топот. И когда решила, что оный удалился достаточно, стремительно проскользнула за дверь. И запоздало подумала, что надо было утащить с собой хотя бы банное полотенце из ванной. На лестнице гуляли сквозняки…

А на пороге родной спальни недоумевал сонный кролик. Принюхался к загулявшей хозяйке — и принялся презрительно чихать.

___________

Варя торопливо привела себя в порядок, принарядилась. Поглядела на себя в зеркало — и поняла, что никаким тональником не замазать счастье, сияющее на ее физиономии.

— Как бы не оплошать! — кокетливо посетовала она самой себе. — Только бы не ляпнуть ее величеству вместо «Здрасьте!» — «Я совратила вашего сына, выкусите!»

Однако ее величество, уже явившаяся и оккупировавшая столовую в домике бабы Веры, будущую невестку, подошедшую поздороваться, удостоила лишь одним взглядом — вскользь, зато пронзительным до мурашек. И далее старательно игнорировала ее присутствие. Зореслава, составившая матери компанию за чаепитием, робко уговаривала ту перебраться из столовой в ее коттедж. Но Хранислава Буря продолжала сидеть во главе длинного стола, точно паучиха — отшучивалась, заявляя, будто на нее нахлынула ностальгия. Она-де желает напоследок окунуться в жизнь Жукова Улья, дабы вспомнить собственную далекую юность, когда была всего лишь девчонкой посудомойкой… Врала и не краснела — она просто хотела испортить аппетит сыну.

Зимослав задерживался.

Варя успела позавтракать, пристроившись на кухне в обществе бабы Веры и Венцемира. А в столовой Хранислава с воодушевлением по второму кругу принялась жаловаться дочери, старательно ахавшей — и уже не пытавшейся вставить хоть слово, тем более рассказать, каким выдался вчерашний денек для нее самой.

От непривычно серьезного Венцемира баба Вера (и Варя заодно) узнали, что же так вымотало королевича и почему в поместье нежданно нагрянула его матушка. Оказалось, подлые белогорцы провернули тройной финт: пока Снежен и его советники-помощники полагали, что выставленная на границе белогорская армия отвлекает внимание от разгуливающих по синегорской земле шпионов, на самом деле эти самые шпионы нарочно распыляли основные военно-магические силы Синегорья, чтобы оставить Зимослава практически одного против армии невесть где доселе прятавшихся белогорских колдунов.

— Они там такое устроили!.. — вздохнул Венцемир. — Я при его высочестве своего доверенного человека оставил, так старик до сих пор не верит, что Снежен выжил. Только благодаря твоим, Варюшка, накопителям. Землю вспахали! Реку вспять повернули и до дна заморозили. Горы, кажется, своротили… Под конец Зим настолько озверел, что просто выжег в скалах дырищу высотой с эту башню. Потом открыл портал в небе — и всех белогорцев с берега поднял ураганом и в портал забросил. Уж боюсь подумать, где их выкинуло. Повезет им, если в горах в снега рухнут… А после этого Снежен к нам в Грозовградск перенесся, будто мы с Будигором без него бы не справились. Ну как же — долг перед матушкой! Впрочем, я понимаю, — он понизил голос, — если бы не пришел, ее величество впоследствии долго бы ему это поминала. Выяснилось, что те шпионы, которых мы, казалось бы, взяли в плен в честных битвах — они просто позволили нам себя поймать! И наглым образом за наш счет прокатились до столицы — куда им и надо было. Посидели в темнице, отдохнули — и по сигналу подельников отправились подземными ходами штурмовать дворец.

Баба Вера, слушавшая, не перебивая, сдавленно ахнула. Варя же машинально продолжала перебирать ягоды для компота — у нее просто-напросто это всё военное коварство в голове плохо укладывалось. И если на дворец в целом и на королеву ей было, откровенно говоря, плевать, то не волноваться за Зимослава, пусть даже задним числом, она не могла.

— И что? — шепотом поторопила она капитана рыцарей, сделавшего паузу ради глотка остывшего чая.

— Да заморозил он их, — с плохо скрытой гордостью небрежно объявил Венцемир. — Теперь Будигор со своими людьми ползает по закоулкам дворца и по тайным ходам, по подземельям, ищет и собирает эти статуи.

— Не убил? — уточнила баба Вера.

— Нет, я проверил нескольких — живы.

— Ну и слава Великой Матери, — пробормотала кормилица.

— Мда… — сочувствующе вздохнула и Варя. Про себя подумала: плохо же воевать здешним магам! Силы есть, возможности есть, причины тоже, а убивать врагов не смей, иначе дар выгорит и душа наизнанку вывернется.

Похоже, Венцемир подумал о том же. Спросил:

— Как Росана?

— Лучше, — скупо отозвалась баба Вера.

— Отвязали?

— Отвязали, заперли. Уже не буянит. Полежит, очухается. Не впервой же. Не ходи к ней пока, твои силы для Зимушки побереги. Мы с нею и сами управимся. Очухается.

Венцемир кивнул. Нервно хихикнул:

— Варюшка, помнишь парнишку, который с вами во дворце неудачно познакомился?

— Живой? — удивилась Варя.

— Зим велел определить его в свиту к ее величеству, — поделился Венцемир, улыбаясь, — вроде бы как в наказание — капризы королевы не способен долго выносить даже первый министр. Но мальчик упорный оказался, к фрейлинам втерся в доверие, старухи в нем души не чают. А теперь, поди, на руках будут носить. Когда белогорцы через тайный ход влезли в кабинет ее величества, наш герой с такой отвагой прикрывал государыню и ее камеристку своей тощей грудью, что впечатлил даже бывалых рыцарей. И только благодаря ему королева осталась невредимой.

— Неужели она явилась сюда лично, чтобы сказать Зимушке, что меняет его, родного сына, на этого нового, приемного? — хмыкнула баба Вера.

— Не исключено, — усмехнулся Венцемир. — Только, полагаю, парнишка не согласится. Он сам признался, что готов уже был умереть, когда Снежен открыл портал и вывалился в матушкину спальню.

— Надеюсь, на кровать хоть рухнул? — ахнула Варя.