Бегом за неприятностями 2

* * *

Герулен с Савардом сутки просидели в камере прежде чем кто‑то додумался принести им еды. То, с каким опасением тюремщик просовывал в крошечное окошко на двери куски хлеба и бутылку с водой, показывало, насколько страшны ему заключённые.

Окошечко было смотровое, в него в лучшем случае проходил кулак. Для кормления пленников полагалось открыть другое, побольше, в которое проходили миски с кашей или похлебкой, но на такой риск никто идти не собирался. Магов тут, видно, боялись до дрожи. Савард исследовал стены и констатировал: заклинания тут не сработают. Камень особым образом обработан и призван поглощать любую магию.

Но хорошо, что хоть вспомнили и покормили.

Кроме ломтей серой ковриги им еще закатили по два сваренных вкрутую яйца. На этом щедрость Матильды заканчивалась.

Вообще обстановка оказалась на редкость убогой.

Кроме крюков, к которым поначалу подцеплялись их оковы, да дыры в полу для отправления естественных надобностей другой мебели предусмотрено не было. Спать полагалось на наваленной в углах соломе, к счастью свежей и чистой. Савард был уверен, что команду сменить подстилку дал кто угодно, только не императрица. Скорее всего это была инициатива какого‑нибудь мелкого начальника, который жаждал выслужиться и распорядительностью привлечь внимание вышестоящих. А так как главная тут была женщина, то он счел важнейшим фактором для этого чистоту и порядок.

Все это Савард в присущем ему грубоватом стиле выложил Герулену. Тот согласился с сокамерником: если бы все зависело от императрицы, им бы и соломы не досталось.

Еще сутки они провели на более чем скудном пайке и никто даже не пытался с ними говорить. Мнение Герулена, что они заложники, подтверждалось.

Наконец, когда потерявшие представление о времени мужчины забылись сном, в коридоре за дверью раздался топот множества ног и голоса. Они разбудили Саварда, Герулен же продолжал спать и видеть сны.

Вер приподнялся на локте, чтобы выяснить, что случилось, и увидел как маленькое окошечко открылось. В его заглянули ясные голубые глаза молодой и красивой женщины. Послышался голос:

— Вам видно, ваше императорское величество?

Глаза хлопнули два раза ресницами, затем носик под ними недовольно сморщился.

— Что тут может быть видно? Внутри темно!

Действительно, сейчас Саварду было гораздо лучше видно императрицу, чем императрице Савард. На ее кукольное личико падало достаточно света, чтобы никогда ее не видевший вблизи маг мог рассмотреть то, что возникло в крошечном окошке.

Он чуть не плюнул. Таких красивых куриц он избегал всю жизнь, считая, что они опаснее ядовитых змей. Куда смотрел Юстин? Как он мог жениться на этом ничтожестве? Ведь невооруженным взглядом видно, что эта цыпочка из себя представляет. Отнюдь не светоч мысли, зато бестолкового эгоцентризма хоть отбавляй. И из‑за такого пустого места страдает целая империя? Мрак.

Тут он услышал знакомый голос:

— Что вы хотите увидеть, ваше величество? Заключённых? Имеет ли это смысл? Сообщите им свою волю, этого достаточно.

Эти ленивые интонации, гнусавые гласные, которые он тянет как тянучку… Дейрел, чтоб ему пусто было! Везде растёт, где его не сеют!

— Свою волю? — переспросила Матильда, — Ах, да! Слушайте меня! Вы — заложники! Я выставила вашей дурацкой Академии ультиматум и если они его не примут, то вы умрёте!

Савард снова опустился на солому и прикрыл глаза. Никакой новой информации императрица не сообщила. Он и так отлично понимал, что происходит. Хотелось подробностей: в чём состоит ультиматум. Но дамочка явно не собиралась удовлетворять его интерес.

Матильда же, не получив отклика, заволновалась:

— А они там вообще живы? Молчат и даже не шевелятся.

Дейрел постарался ее успокоить:

— Вам просто не видно, ваше величество. Они живы и все слышат.

На эти слова Савард откликнулся:

— Иди в задницу Дейрел. Не мешай спать. А то сейчас Гер проснется и ты узнаешь о себе много нового. Вот только оно вряд ли будет интересным.

— Такое проявление пренебрежения оскорбило императрицу до глубины души. Ее проигнорировали! Затеяли перебранку, как будто они тут одни!

Но так как до узников было не дотянуться, она накинулась на мага и обвинила его во всём, что сумела сходу придумать. Звучало это не как гнев могущественной властительницы, а как жалобы маленькой девочки: никто меня не любит, не жалеет, не уважает…

Савард искренне рассмеялся, услышав, как императрица распекает своего придворного мага. Затем раздался другой голос и у Вера волоски на затылке встали дыбом. Он узнал Ансара Эгелена, которого поклялся в порошок стереть за то, что он хотел сделать с Бетти!

— Ваше Величество, успокойтесь. Ваши враги в темнице. Пусть себе ругаются, это знак их слабости. Все равно вы победите, а им не жить.

А парень не полный идиот. Успокоил курицу на раз. Матильда перестала визжать, как резаная и страстно задышала. Даже в камере было слышно, как она пыхтит.

Вероятно, песчаник прибег к обычному средству успокоения для не очень умных женщин: стал ласкать императрицу прямо в тюремном коридоре. Затем снова зазвучал его голос:

— Ваше Величество, вы им сказали всё, что хотели? Так идемте же отсюда! Здесь не место для прекрасных дам, тем более для вас, Ваше Величество.

Он так выделял голосом слова "Ваше Величество", что невольно закрадывалась мысль: это замена другим, более ласковым и интимным. Императрица тут же растеклась сладкой лужицей и позволила себя увести. Топот ее каблучков перекрывал грохот от сапог стражников.

Наконец все ушли. Все, кроме Дейрела. Тот сунул нос в окошко и сказал:

— Эй, Савард, скажи этой скотине Герулену, что он зря меня недооценивал. Он здесь так и сдохнет, а я буду править от лица этой милой дурочки. Осталось дождаться, пока Беттина Комин наладит нам трон и корону, чтобы мальчишку можно было считать наследником, а там…

— Ты не боишься мне это сообщать? — удивился Вер.

— Не боюсь. Ты отсюда не выйдешь, а значит, не сможешь никому рассказать.

Он еще что‑то говорил, упиваясь властью над теми, кто еще недавно был для него недосягаемой вершиной. А Савард тем временем обрабатывал информацию.

Дейрел сказал: Беттина Комин. Выходит, он еще не знает, что она теперь Савард? А может он не в курсе, что она дракон? Нет, не может быть. Ансар Эгелен должен был это знать, а значит, Дейрел тоже поставлен в известность. Или он не понимает, что такое золотой дракон?

А ведь не понимает!

Эгелен — чистокровный песчаник, у Дейрела тоже в предках только люди, эльфы и те же песчаные демоны. Расоведение — не тот предмет, которым студенты особо увлекаются. Научаются различать приметы разной крови и на этом останавливаются. Откуда им знать про драконов, особенно золотых?

Помимо воли на губах у Вера заиграла хищная улыбка. Пусть Дейрел разоряется и дальше. Посмотрим, что будет, когда тут появится Беттина!