Ведьмина внучка

— Что ты мне там наколдовала? Я думал, Богу душу отдам, все котлетки уплыли.

— Ничего, абсолютно. Это сработал рвотный рефлекс, зато теперь в желудке чистота и можно принимать абсорбент, есть у тебя дома что-нибудь?

— Не знаю, башка болит, — Лёха держался за виски, — аптечка вон там, на холодильнике.

Мелана нашла активированный уголь и аспирин, заставила парня принять лекарство и отправила на диван.

— Сейчас ты поспишь часика два, а потом поговорим.

— А ты куда?

— В кресле посижу пока, всё равно уже не засну.

— А может ко мне, под бочок, — Лёха широко улыбнулся и тут же резко скривился от боли крепко сжимающей голову.

— Иди спи, герой-любовник, — махнула на него Мила и, устроившись поудобнее в кресле, открыла недочитанную книгу в телефоне.

Лёха захрапел практически сразу, как коснулся головой подушки. Читать при таком звуковом сопровождении было невозможно. Что делать, куда пойти? В парке ещё темно, магазины закрыты. Мелана пару раз сильно толкнула Лёху, но это ситуацию не исправило. Парень перевернулся на другой бок и снова захрапел.

Девушка ушла на кухню, прихватив с собой скетчбук, закрыла за собой дверь и начала самозабвенно рисовать. Мила полностью отдалась потоку и проводила линии, наносила штрихи и раскрашивала, практически не думая о том, что она рисует. Выйдя из своеобразного транса, в который она окунулась, Мелана увидела на листе большое яйцо. Местами оно было прикрыто дымкой, а на передней стенке красовалась большая неровная трещина, расходящаяся в разные стороны. Это явно неспроста. Что это яйцо для неё значит? Почему на нём трещина? Что или кто оттуда вылупится?

Мила потянулась к картам, но тут произошло что-то необъяснимое. Рука не смогла прикоснуться к бархатному чёрному мешочку, в котором лежала колода. Сначала рука несколько раз промахивалась мимо, а потом и вовсе ладонь так прижгло, что девушка чётко поняла — карты ей здесь не помогут.

Мила продолжала смотреть на нарисованное яйцо, в какой-то момент ей показалось, что там на рисунке, появляется задний фон, который она не рисовала. Чёрный лес, высокие ели, небольшая круглая поляна. С краю стоял дом, обычный деревянный деревенский дом с резными наличниками, выкрашенными в белый цвет. Занавеска на окне шевельнулась, и за стеклом Мила увидела женщину средних лет с такими же, как у неё рыжими кудрями. "Кто ты?" — мысленно спросила Мелана.

"Я твоя мать", — не раскрывая рта, произнесла женщина.

Ты мне не мать

Мила сидела за кухонным столом и ладонями закрывала изображение на рисунке. В её глазах до сих пор отражалось окно с ситцевой занавеской и рыжая женщина. «Я твоя мать. Я тебя жду» Это было настолько неожиданно для девушки, что буквально выбило её из равновесия. Мелану трясло. Эти слова, как набат громыхали в её голове, эхом отзываясь на кончиках пальцев. Она не понимала, что значит для неё это послание.

Схватив со стола рисунок, она, не медля ни секунды, сожгла его в раковине. Кухня наполнилась едким дымом. Мила открыла окно и вдохнула свежий, морозный воздух февраля. На улице уже рассвело, люди спешили по своим делам, собачники выгуливали своих псов, по двору туда-сюда проезжали автомобили.

— Ты чего делаешь, простудишься ведь! — Лёха вошел на кухню и сразу же, схватился за раскрытую фрамугу. — На улице не май месяц, чтоб полуголой в окошко дышать.

Парень назидательно пожурил Милу и только сейчас заметил её испуганное лицо. Он обнял и прижал её к своей груди, согревая холодные пальцы.

— Давно ты так стоишь? Тебя же всю трясёт. Что случилось? — Лёха пытался заглянуть в глаза девушки, но они были будто стеклянными и совершенно ни на что не реагировали. — Мил, Мила, Мелана, — он потряс её за плечи, приводя в чувства.

— Мне нужно поговорить с родителями, мне нужно всё узнать, это не может быть правдой, — шептала она, но внутри была абсолютная уверенность, что видение её не обманывает.

— А что случилось то? — Лёха налил чайник и, включив тумблер, уселся за стол.

Медленно переведя взгляд на молодого человека, Мелана начала возвращаться в реальность. Взгляд сфокусировался. Мысли собрались.

— Я сегодня к родителям поеду вечером, — сообщила она, — билет уже купила.

— Как поедешь, а я? Я с тобой! — Лёха аж подскочил от такой новости.

— Зачем? — не поняла Мелана.

— Ну как зачем, помочь, поддержать, рядом быть, — отвечал парень.

— А где ты целую неделю был? Я весь телефон оборвала, волновалась, думала, что-то случилось? Почему ты пропадал? — Милу прорвало. — Заявился пьянющий в дугарину и теперь меня поддерживать будет. Сама справлюсь.

Лёха вздохнул и долгим взглядом посмотрел на девушку. Конечно, он не прав, но теперь то не вернёшь время обратно.

— Мил, понимаешь, у меня работа такая. Нельзя светиться пока дело делаешь. Номер у меня теперь другой, я тебе дам. А пьяный, ну так мы это… удачный исход с пацанами отметили. Не злись. Со мной вот так. Кофе будешь? — Он достал чашки и банку растворимого Нескафе. — Тебе с сахаром или без?

— Без, — ответила она. — Ладно, проехали.

Кто она ему, чтобы устраивать разборки и учить жизни. Никто. У него такая жизнь. У неё другая. У всех свои тайны и сундуки. Хорошо хоть он не расспрашивает её о способностях и даре. Узнал, принял, живёт дальше. И ей нужно также поступить: вернулся, всё в порядке, ну и хорошо.

— Лёш, я к родителям поеду, разговор у меня к ним очень важный, а потом в деревню — чучело сжечь нужно. Думаю, за пару тройку дней управлюсь и вернусь.

— Ну как хочешь, я б тебе компанию составил. В разговоры бы не полез, а в деревню бы съездил. Тысячу лет там не был, со времён как бабушка умерла, — парень грустно вздохнул, вспоминая своё детство.

— А как же работа? — напомнила она ему про обязательства.

— Так мы в этот раз на месяц вперёд наработали, — хитро подмигнул он. — Теперь у меня считай отпуск, могу себе и деревню позволить.

— Хорошо, тогда бери билет до Сухиничей на утренний поезд послезавтра, покажу тебе деревню.

***

Мила задумчиво сидела в своей комнате в квартире у родителей. Приехала уже поздно, отец встретил с поезда, мать приготовила ужин, посидели, поговорили. Попытки уговорить дочь вернуться домой Мила сразу пресекала, переводила разговор на завтра, прикрывалась усталостью. И вот она в постели, а заснуть не может.

В углу в темноте Мелана уловила еле заметное движение, будто дымка сгустилась. Бабуля, родная, пришла правнучку поддержать. Мила закрыла глаза и увидела её рядом.

«Не ходи туда, внученька, забудь о том, что видела. Много бед тебе эта встреча принесёт» — говорила Марфа.

«Бабушка, но скажи — это правда?»

«Правда или неправда, как увидишь, так и истолкуешь. Сердцем почувствуй, помнишь, как я тебя учила. Сердце тебя никогда не обманет»

«Я уже чувствую, бьётся оно как бешеное, как думаю о ней, манит, как магнитом тянет, а куда не могу разобрать», — Миле хотелось заручиться поддержкой Марфы, чтобы она пообещала помочь, направить.

«Это твой путь, милая. И тебе выбирать тропинку. Слушай своё сердечко»

Мила открыла глаза. Бабуля ушла. Ничего толком и не сказала, не помогла. Предостережение её было как пророчество, но Мелану оно вовсе не пугало. Приказав буйным мыслям успокоиться, девушка заснула.

***

— Мама, расскажи мне, пожалуйста, как я родилась? — начала издалека Меланья.

Галина даже растерялась, Миша ушёл на работу, они остались вдвоём, позавтракали, сели поболтать, и тут на тебе.

— Обычно родилась, как все рождаются, не маленькая уже, чтобы мне тебе объяснять.

— То есть ты меня рожала? Сама?

— Конечно сама, чуть Богу душу не отдала, трудно ты мне далась, — вспомнила ту ночь Галина.

— В роддоме? — Мила внимательно смотрела на мать, отслеживая её эмоции.

— Мил, ты мне чего тут за допрос учинила? Родила, вырастила, в люди вывела, что ты хочешь узнать. Говори прямо, не юли, — Галя начала нервничать.

— Хорошо, не буду юлить. Мне показали, что ты мне не мать… — Мила продолжала в упор смотреть на Галину. — Как вы меня зачинали? Это твоя яйцеклетка? Отец — это мой родной папа?

Словно обухом по голове, сердце учащенно забилось, во рту пересохло, Галя потянулась за водой. Сделав несколько глотков, решила не говорить правду и невозмутимым голосом ответила.

— Ну и вопросики у тебя, дочка. Как зачинали, любовь у нас была, вот ты и родилась от этой любви.

— Мама, скажи мне, пожалуйста, правду. Я не затем сюда приехала, чтобы сказки слушать. Ты же знаешь, я всё чувствую. И сейчас я не услышала ни единого правдивого слова, — Мила начинала психовать, глаза подёрнулись слезами, но она упорно их прятала за ресницами.

— Какую тебе нужно правду? Какую? — у Гали сдали нервы. — Уехала, приехала, теперь свою историю рождения расспрашиваешь? Кто там тебе что показал? Я твоя мать, я тебя рожала, мучилась, что ты ещё хочешь услышать?

— Ты ничего не сказала про папу, — осипшим голосом проговорила Меланья. — Он не мой отец?

Галина закрыла лицо руками и молчала, громко всхлипывая. Потом она опустила ладони и обреченно ответила:

— Мы с Мишей встретились, когда я уже беременная была. Физически он не твой папа, но он принял тебя как родную и никогда меня не попрекал этим.

Изо рта Милы вырвался тяжёлый протяжный стон, земля уходила из под ног, комната кружилась, слова матери «он не твой папа» били со всех сторон. Её любимый папуля, совсем ей не отец. Он чужой мужчина, воспитавший её как родную. Нужно собраться, нужно успокоиться, нужно выяснить всё до конца.

— Кто мой отец? Кто он? — дочь смотрела на мать.

— У тебя нет отца.

— Такого не может быть, у всех есть отцы, мне нужно знать это, скажи! — Мила перешла на крик.

— У тебя нет отца. Это проклятие нашего рода, я забеременела тобой сама, без участия мужчины, — удивляясь сама себе, Галя говорила ровно и холодно. Она рассказала Миле про свой сон, про странную историю зачатия, про встречу с Марфой, про их борьбу с проклятием. С каждым словом ей становилось всё легче и легче. Страшная тайна, которую она скрывала от дочери много лет, теперь вышла наружу. Галю покинул страх перед Милой, теперь она её совершенно не боялась. От внутреннего понимания, что она не её мать, и что больше этого скрывать не нужно Галина разразилась истерическим хохотом, переходящим в рыдание.

— Теперь ты рада? Узнала что хотела? Стало тебе легче?

Мила встала, собрала свои сумки, и, оставив мать плачущей на диване, вышла из дома. На улице была метель, колкая снежная крупа билась в лицо, ветер раздувал рыжие огненные кудри. Мила шла на автобусную остановку. Она поедет в деревню, оставаться здесь ей совершенно не хотелось. Ей нужно всё хорошенько обдумать.

Какая же ты дура…

Михаил вернулся с работы пораньше. В планах был тихий семейный ужин. Нужно расспросить Милу, как она устроилась в Москве, чем занимается, какие у неё планы. Может он дочке помочь чем сможет. Настроение было приподнятое, и он захватил в магазине возле дома небольшой тортик к чаю.