Наследница древней крови

* * *

Даша

Сегодня на занятиях я была как никогда рассеянной. В голову лезли странные мысли. Вспоминался зеленоглазый хам. Мужчина был красив какой-то особенной магнетической красотой. Прямой нос, волевой подбородок, четко очерченные скулы, а главное, неестественный зелёный взгляд, слегка подсвеченный неоновым светом. Пожалуй, он был довольно молод, но давящая аура власти, исходящая от него, придавала незнакомцу статус.

И снова в голове всплыл заставший врасплох поцелуй, перемешивающийся с поцелуем, приснившимся ночью. Да, я понимала, что этот странный сон был просто переработкой информации. Почему-то поступок незнакомца вызывал не тревожные мысли, а непреодолимое влечение и желание подчиниться. «Ну ты и дура, Дашка», — мысленно отчитала себя и постаралась сосредоточиться на теме лекции. Время подходило к обеду. Весь курс веселым потоком двинулся в столовую. На входе меня грубо толкнула жгучая брюнетка. Её брезгливый взгляд, кажется, сравнивал меня со слизняком. Мадмуазель, казалось, была готова расцарапать мне физиономию. А то, как она рассматривала мою прическу, наводило на мысль, что она страдала навязчивой идеей проредить мою шевелюру. «Он мой», — прошипела девица рассерженной кошкой. Мне даже отвечать ей не захотелось. Что за бред тут происходит?

День выдался тяжёлым. Сегодня работали над новой постановкой, и, видимо, посчитав, что мы должны быть по меньшей мере прима-балеринами и балерунами Большого театра, хореограф выжимал из нас последние соки. Ходят слухи, что балерины часто ненавидят своих преподавателей, считая занятия изощрённой пыткой. Так вот я была близка к тому, чтобы возненавидеть хореографа-постановщика Андромедову Софию Маратовну.

Руки и ноги отказывались слушаться. Медленно плетясь домой, я желала только одного: принять горячую ванную, чтоб хоть немного сбросить напряжение. Осуществив свою единственную на тот момент мечту, я спустилась в гостиную.

Входная дверь. Я точно помню, что закрывала её. Липкий страх забрался под кожу. Осмотревшись по сторонам, я увидела вальяжно расположившегося в кресле мужчину.

— Кто вы? И что вы делаете в моем доме?

Он как-то неопределенно хмыкнул, снова посмотрев на меня:

— В твоём доме? — притворно-ласково повторил за мной.

— Убирайтесь! Вы что, не слышите? Я велела вам убираться отсюда!

Незнакомец, кажется, в один миг переместился ко мне. Движения были плавные, как у хищника перед прыжком. От неожиданности я подпрыгнула на месте.

— Послушайте, вы в чужой собственности, — я попыталась достучаться до визитера. — Я законная хозяйка этого дома. Мы можем договориться по-хорошему. Давайте вы просто уйдёте. Я не стану сообщать о взломе, — воспоминания о том, что сумасшедших не стоит нервировать, всплыли в моей памяти.

Мужчина недобро усмехнулся, сделал шаг ко мне и угрожающе прорычал почти в ухо:

— Это моя территория.

— Но как же? Это какая-то ошибка! У меня есть документы и на дом, и на землю. Я получила его в наследство от бабушки.

— А… В наследство? — визитёр как-то криво усмехнулся, от чего мурашки побежали по коже. — Тогда это меняет всё дело. Значит, и ты теперь являешься частью моего клана.

— Вы сумасшедший?

На это заявление мужчина только сильнее оскалился. Я постаралась, не делая резких движений, удалиться из гостиной. Только бы добраться до прихожей, нащупать в сумке газовый баллончик и телефон, чтоб позвонить в полицию. Но моим планам так и не суждено было сбыться. Дикарь подкрался сзади крепко прижал меня к своему торсу.

— Отпустите меня немедленно! Чего вы хотите?

Я пыталась брыкаться. Злые слёзы подступали к горлу. «Нет, маньякам нельзя показывать свою слабость», — пронеслось в голове. Меня резко развернули к себе, проговаривая в самое ухо:

— Ты что, действительно ничего не понимаешь? Неужели бабуля ничего тебе не рассказывала?

Волосы на голове от такого заявления зашевелились.

— Вы знали мою бабушку?

Незнакомец ничего не ответил и снова поцеловал. Моё тело очень странно реагировало на безумца. Сначала меня будто ударяло разрядом тока, а потом тело становилось ватным, подчиняясь чужой воле. Для того чтоб в очередной раз оттолкнуть мужчину, пришлось собрать все силы. Я сделала вид, что отвечаю на поцелуй, вернее, действительно на него ответила, ослабив внимание нападавшего, и что есть мочи двинула ему между ног. Мужчина взвыл от боли, но очень быстро взял себя в руки. Схватил меня за подбородок, заставляя посмотреть прямо в глаза, и произнёс:

— Ты что — бессмертная?

Какое-то время мы просто смотрели друг другу в глаза, а потом безумец начал хохотать над какими-то своими мыслями.

— Кому сказать, что самка напала на альфу, не поверят, — проговорил почти в губы полушепотом.

Как учили книги по прикладной психологии, жертва не должна показывать страх:

— А я тогда Наполеон в юбке, — выдавила я. — Уважаемый альфа, вы палатой не ошиблись?

Для того чтоб перестать бояться, достаточно представить агрессора маленьким и незначительным. Но вместо этого я почему-то вообразила, как этот злобный тип распадается на атомы, а затем, как в компьютерной программе, собираясь в другую фигурацию, отращивает когти и подрагивающие от злости усики. После смеха этого ненормального, у воображаемого недоживотного нарисовалась улыбка чеширского кота. Затем отрос мышиный хвост, которым моё импровизированное создание принялось недовольно стучать, махая им из стороны в сторону, от чего меня тоже разобрал неконтролируемый смех. Зато страх ушёл на второй план. Я изобразила самую очаровательную улыбку, на которую была способна, и скинула руку мужчины со своего подбородка, толкнула его что есть силы и упёрла руки в боки, от чего у мужчины задёргался левый глаз. Не позволю какому-то долбанутому мужлану разгуливать у меня по дому и бесцеремонно меня лапать! И, постаравшись вложить в голос всю злость, я прокричала:

— Немедленно покиньте мой дом! — но получилось как-то жалко: голос срывался на фальцет.

— Уф… Такую бы грозу да к ночи, — он оскалился. — Ладно, отправлю для разговора кого-нибудь другого. В конце концов, я не обязан заниматься этим лично.