Шуруба Тира. Последний посетитель
- Автор: Мария-Виктория Купер
- Жанр: Ужасы / Современная проза / Городское фэнтези
- Дата выхода: 2023
Читать книгу "Шуруба Тира. Последний посетитель"
Мария-Виктория Купер
Шуруба Тира. Последний посетитель
Меня разбудил странный звук. Я лежал с закрытыми глазами, сдерживая тошноту от головокружения, и слушал, как кто-то стучал в стену дома под окном. Глухие удары с длинными паузами быстро затухали, теряясь в толстых брёвнах, и я не был уверен, что это всё происходит в реальности.
Кое-как открыл глаза. Было темно и непонятно, утро сейчас, ночь или вечер. Проморгался, прищурился на тусклые электронные часы, густо покрытые пылью: три часа и семь минут. Всё-таки ночь. Особо ничего не болело: я в полночь налепил свежий пластырь фентанила, и он еще работал.
Стук прекратился. Видимо, мне показалось, послышалось. Я мог бредить. Последние недели две я находился в постоянной боли, которую даже убийственный фентанил сла́бо глушил. Я стал сильно сдавать: рак пожирал мое тело с невыносимой скоростью, я гнил изнутри, умирал. И как назло, поток людей ко мне увеличивался с каждым днем. Они будто чувствовали, что надо успеть влетет в "последний вагон". В выходные дни я так уставал, что пару раз приходилось разгонять ожидающих. Выходил, размахивал руками, покрывал их отборным матом. А они все равно никуда не уходили и ждали. Кто-то оставался в машинах, а некоторые спали под забором. И всё это для того, чтобы попасть ко мне на чай. Услышать пару ответов на идиотские однотипные ситуации: изменяет или нет, где достать денег, как скинуть ответственность… Выгода, деньги, власть. Хотят знать, что с ними будет и что им сделать, чтобы случилось что-то хорошее. Неужели никто так и не понял, что все уже давно предрешено. Ничего не поменяешь. Ни от чего не сбежишь. Если что-то должно произойти, то оно рано или поздно произойдет. И только спустя время будет видно, худо было это или добро. Но, как я смотрю, худо вообще редко с кем случается. Все дается по заслугам и по силам.
Мысли утомили меня, а таблетка все еще действовала. Я зевнул. Треснула подсохшая за ночь язва на губе, лицо резко полоснула боль, из язвы просочилась кровь. Противное болезненное ощущение облетело по голове, застряло в шее и утекло в грудь, разбежавшись по всему телу тупыми отголосками. Когда же это всё закончится! Опять придётся ехать в город в онкоцентр… Хотя я точно узнавал, что фельдшер должен дать рецепт! Обязан! Видите ли, не хочет он эти чертовы наркотики выписывать, боится чего-то. Опять зайду к нему в кабинет, отсидев пару часов в душной вонючей очереди, а он снова скривит морду и ехидно скажет: "За рецептом на ваш пластырь надо к главврачу ехать, а он в городе. Лучше сразу в онкологию." Какой же он отвратительный.
Я разнервничался. Кровь из язвы не останавливалась, бежала на передние зубы и язык, оставляя во рту противный железный привкус. Но я уже привык к этому вкусу и особо не обращал на кровотечение никакого внимания. Я лежал в кровати и просто ждал, когда меня придавит сном. В комнате нарастала духота, сильно пересохло во рту.
Ладно, надо сходить попить и уже потом точно еще немного посплю. Я собрал последние силы в ноющем теле и начал вставать с кровати, с трудностью ловя равновесие. Но вдруг что-то большое и мохнатое прыгнуло на меня.
— Барсик! Ты с ума сошел?
Кое-как я дотянулся до бутылки воды, стоящей около тумбочки, сделал пару глотков и залез обратно под одеяло. Перетащил тёплого кота себе на грудь. Тот замурчал, свернувшись калачиком. В печке тихо потрескивали угли, где-то под полом скреблись мыши. Я начал проваливаться в сон…
Но снова раздался стук. Я окончательно проснулся и замер прислушиваясь. По дому громом пронеслись три удара в дверь. Тяжёлые, грубые, энергичные.
Я сорвал с себя одеяло, небрежно скинув спящего кота, и резко встал с кровати. Чуть шатаясь, набросил на плечи старый вонючий халат и доковылял до стены, чтобы включить свет. Щёлкнул пожелтевшим выключателем, но ничего не произошло. Чёрт! Забыл, что уже как три дня Красную деревню отрезало от света: какой-то алкаш скрутил высоковольтные провода. Ничего этих бухающих свиней не берёт: ни закон, ни водка, ни электричество!
Я слизал с губы кровь и достал из кармана халата фонарик на батарейках. Включил. Тот ярко вспыхнул ярко-белым светом. Привычно толкнул бедром разбухшую деревянную дверь, покрытую старой потрескавшейся желто-серой краской, и вышел в сени. Здесь было очень свежо и тихо. Я направил фонарик через стекло на крыльцо, но там никого не было, только плотный снегопад заворачивал вихри в луче света.
— Кого черти носят! — заорал я, почти уверенный, что мне всё это приснилось.
Никто не ответил. Я ещё раз прилип к окну и посветил на крыльцо — никого. Вот чёрт! Собрался уже уходить, как ручка двери задергалась, и кто-то пронзительно закричал с улицы:
— Пусти, я по записи!
Голос показался мне знакомым… Но я не мог его вспомнить.
— Что за чёрт?! — возмущённо ответил я, прильнув к двери.
— Сам сказал приходить третьего ноября в три! Я пришёл!
— В три дня, дня! Ночью не принимаю!
Я распахнул дверь, чтобы в лицо послать этого наглого идиота, и замер. Странное ощущение: передо мной стоит человек в тёмной кофте с капюшоном, я точно смотрю на этого человека первый раз в жизни, но будто мы встречались, и не раз.
— Пусти, Шуруба, помощь нужна. — казалось, что рот гостя не шевелился.
Посетитель отодвинул меня рукой, одним сильным рывком открыл дверь и шмыгнул в комнату. Я поспешил за ним. Гость уселся за маленький обеденный стол.
Какая наглость! Ночью, еще и без приглашения! Я встал посреди комнаты и направил на его лицо фонарик. Видимо, таблетки ещё держали меня: тело еще подшатывало, глаза не фокусировались. Его острые скулы и выступающий подбородок, резко выполненные ярким светом, мешались с носом в кашу.
— Ты кто такой, а? Чего ты ко мне ночью припёрся? — я не мог успокоиться.
— Мне назначено. Забыл, что ли? — проговорил человек, брезгливо смахивая со стола крошки.
— Не помню, чтобы на ночь кого-то приглашал. После заката я не занимаюсь работой. Нельзя. — ответил я, всё еще стоя посреди комнаты, всё ещё держа фонарик прямо на лице посетителя.
Вдруг гость встал, что-то щёлкнул позади себя. По комнате расползся мягкий желтоватый свет от старого торшера. Как никогда мне в глаза бросился мой пол: вздыбленные крашеные деревянные доски, вышерканные сотнями шагов незнакомых и благодарных мне людей. Затем я осторожно взглянул на гостя: мягкие глубокие тени очерчивали его лицо, особенно выделяя скулы, прямую линию рта и глубокопосаженные круглые глаза. Жестокое лицо, волевое, знакомое. В свете фонарика он казался бледным и уставшим. Я когда-то его знал, но не мог вспомнить!
— Поставь чай, Шуруба. — произнес гость, положив ногу на ногу. Он оживился, в его интонации появился интерес.
— Дверью не ошибся? — рявкнул я, выключил фонарик и убрал его обратно в карман халата.
— Не ошибся, Шуруба, к тебе ехал специально. Долго ехал. Устал.
— А мне что? Давай проваливай.
— Я в одной кофте, а у вас уже зима вовсю. Откуда я пришёл, там вообще зимы не бывает.
— И куда тебя девать теперь?
— Выпьем чай, а потом я уйду.
— Вот еще. Окоченеешь насмерть, а я виноват буду. Нет уж, сиди тогда. Надо в печь подкинуть, чтобы воду вскипятить.
Я недовольно открыл засов и закинул в чёрную закопчённую дыру несколько кусков чёрного угля. Помыл руки в тазу и налил в старинный металлический чайник два ковшика воды из огромной алюминиевой фляги. Поставил чайник на печь. Сел за стол, напротив гостя.
— Ну, рассказывай, Шуруба. — сказал тот, аккуратно вытаскивая длинными пальцами карамельку из прилипшего к столу целлофанового пакета. Ловко освободил барбариску от фантика и запихал в рот.
— Чего тебе рассказывать? Жди чай. — сказал я и почувствовал, как боль пронзила рот и шею: снова треснула губа. Вытер рукавом халата кровь.
Угли весело затрещали. На кровати спал кот, уютно устроившись в одеяле. Гость пристально смотрел на меня. Так пристально, что мне хотелось поскорее избавиться от посетителя или самому убежать из дома.
— Неспроста тебе эта жизнь досталось, да? — начал он, повернув голову на флаг СССР, закрывающий единственное окно и почти всю восточную стену комнаты. — Долго я к тебе шёл, устал даже.
— Откуда ты приехал? — проворчал я, ставя чайник на плиту.
Я слегка пошатнулся, и немного воды вылилось из носика на чугунную поверхность. Поднялся небольшой клуб пара, быстро растворившись в полумраке. Я заткнул носик свистком и взял из кармана халата сигарету. Чиркнул спичкой. Закурил. Горячий ароматный дым ворвался в нос и горло, лёгкие наконец-то задышали. Я не вытаскивал сигарету изо рта, аккуратно придерживая фильтр боковыми зубами и не поворачивался на мужчину. Но я знал, что гость буровит мою спину взглядом.
— Шуруба, я к тебе не за советом пришёл. Тебе помощь нужна. — спокойно сказал гость и громко разгрыз конфетку.
— Был тут один врач, который трупов режет. Тоже помочь мне порывался. Но мне не нужна ничья помощь. Я сам справлюсь.
Пронзительно засвистел чайник, выпуская из закопчённого металлического носика тонкую струйку пара. Я открыл крышку и засунул прямо в воду сушёные листья малины и мяты. Затем аккуратно обернул ручку замусоленным полотенцем и поставил на стол. Посетитель уставился на меня, а я — на него.
Приятный аромат трав смешался с вонючим табаком. Я присел за стол, мы молчали, внимательно смотря друг на друга.
Так и сидели, пока он снова не начал говорить.
— Мне надо помочь тебе, Шуруба.
— Зачем? — настойчиво спросил я, докуривая сигарету и пуская изо рта и носа дым ему в лицо.
— Так надо.
— Кому надо? М-м? Мне не надо. — кое-как сдерживаясь, произнёс я и раздавил окурок в консервной банке из-под бычков в томате — импровизированной пепельнице.
— Жаль, что ты не помнишь меня.
Я наклонил грязный чайник и разлил светло-желтый чай гостю и себе. От чашек плыл белый пар. Вкусно запахло августом. Гость улыбнулся и благодарно кивнул.
— Так ты напомни, кто ты. Что вокруг да около ходить. — я закурил новую сигарету, но уже взял её больши́м и указательным пальцами. Губа от высокой температуры заныла.
Гость уставился на меня, смотря глаза в глаза. Почти не шевеля губами, он произнес:
— Ильнар.
Я смотрел на него и всё чётче проваливался на сорок лет назад, в ту отвратительную весну. В нос ударил запах пота и крови, запах немытых тел, запах гор, травы и огня. На зубах заскрипел противный мелкий песок. В ушах застучали автоматные очереди. Дым и пепел заволокли глаза. Небо, бесконечно высокое, зажатое в каменистые горы, трещало и рыдало от крови, льющейся на землю.
— Лейтенант Шуруба! Шуруба, меняй позицию, отступаем! — орал позади меня Ильнар, но я, оглушённый взрывом, шёл вперёд, плохо ориентируясь в чёрном дыме. В одном ухе было нестерпимо больно, в другом звенела какая-то странная тупая тишина, разрывающая голову. Но я всё равно слышал, как мне кричали наши. Может быть, мне казалось, но я слышал и шёл вперёд, прорывая своим телом чёрный дым. Я оглянулся и увидел, как сквозь облако летит нож. Прямо в Ильнара. Кусок металла с лёгкостью пера вонзился в горло, и мой друг, мой дорогой товарищ упал лицом вниз. Но нельзя отступать. Нельзя что-то менять. Я должен дойти до того дома, вломиться в него и пристрелить цель. Я знаю, что он там. Я как собака слышу его запах, слышу, как он трясётся, как прижимает к себе окровавленными руками жену и детей. И я иду, неся над собой святую месть, благоговейно уповая на то, что Бог ведёт меня своей рукой, отодвигая от меня пули, осколки и снаряды.