Рани, или История одного брака

Глава 3

— Госпожа, ваше платье, — Амита держала на вытянутых руках дивной красоты наряд.

Шелковая ткань переливалась разными цветами — от малинового до темно-бордового, — пылала в свете магических ламп, казалась тонкой и невесомой, но Рани скептически смотрела на это великолепие. Не для нее яркие краски юга, не добавляли они красоты скромной внешности герцогини. Вздохнув, девушка позволила облачить себя в ширу — нижнюю рубашку из тонкого батиста — и примерила ушитый портнихой наряд. Как Рани и предполагала, платье полностью затмило свою хозяйку. На фоне блестящего наряда, герцогиня выглядела еще более блекло и неказисто. Огорченно оглядев себя со всех сторон, девушка отвернулась от слишком правдивого зеркала.

Нет, видно, не судьба ей выглядеть хоть немного привлекательной! Даже прелестное платье не способно сделать из нее красотку. Рани расстроенно вздохнула. Хотя, с другой стороны, может быть, это и к лучшему? Она же совершенно не знает герцога. Что он за человек, как обращается с теми, кто от него зависит, любят ли его подданные?

Неплохо было бы пока понаблюдать за будущим мужем со стороны и решить, стоит ли пытаться привлечь внимание супруга, или будет лучше, чтобы он и дальше ее не замечал. Девушка задумчиво повернулась к зеркалу.

Рания не льстила себе. Взросление не принесло ей ни красоты, ни грации, ни пышных форм, столь почитаемых в империи. Нет. Неброская правильность черт терялась за излишней худобой, светло-серые глаза казались бесцветными, а длинные, густые волосы — единственное богатство девушки — были безжалостно стянуты в традиционный для иринейских женщин узел.

— Госпожа, позвольте, я заколю шераз, — прервала ее размышления Амита.

Рани недоуменно посмотрела на тонкую ткань, которую служанка крепила к ее волосам.

— Что это?

— Шераз, госпожа. Символ замужнего состояния женщины. С той минуты, как девушка становится невестой, она непременно должна покрывать волосы шеразом, без него неприлично показываться на людях, — охотно объяснила служанка.

Рания грустно усмехнулась. Ну, вот, даже волосы — ее единственное достояние, и те придется скрыть! Да, видно, и впрямь, не судьба ей быть привлекательной.

— И что, я теперь должна носить это покрывало постоянно? — Спросила герцогиня у расторопной девушки, успевшей прикрепить тончайшую ткань к белокурым волосам госпожи.

— За пределами кейдаза, и в присутствии Его светлости — да, — с поклоном ответила служанка. — Многие мужья требуют от своих жен полностью закрывать лицо шеразом, но господин не передавал подобного распоряжения, поэтому мы лишь скроем ваши волосы.

Рания с удивлением слушала Амиту и понимала, что в вотчине герцога Аль-Шехара царят совсем другие порядки, нежели в некогда свободной и веселой Тарсе. Жители долины отличались завидным жизнелюбием и простотой. До войны, когда земли герцога Эль-Адаса процветали, люди, привольно и богато жившие под его властью, не задумывались о странных обычаях соседней империи. Нет, поговаривали, конечно, и о воинственных иринейцах, и об их замкнутом образе жизни, и о таинственных обрядах, и о поклонении древнему злу пустыни. Но все это не касалось тарсийцев напрямую, а потому, казалось смешным, далеким и диким. Увы. Со времен опустошительной войны прошло несколько лет, и жителям долины, как и всем равенийцам, пришлось на себе ощутить всю тяжесть иринейских законов и столкнуться с жестокостью и упрямством воинственного народа.

— Пройдемте, госпожа, — Амита закончила последние приготовления и открыла узорчатые двери покоев.

И вновь, перед глазами Рании замелькали многочисленные коридоры, залы, террасы…

Наконец, служанка распахнула массивные, двустворчатые двери и ввела свою госпожу в огромный зал. Герцогиня незаметно окинула помещение быстрым взглядом.

Высокие окна, светлые стены, легкий ветерок, развевающий невесомые занавеси, длинный стол, уставленный яствами, и сидящий за ним хозяин дворца — герцог Эршейский, собственной персоной. При виде невесты, лорд Рэйтан привстал и слегка кивнул, что должно было обозначать положенный, в таких случаях, поклон, но Рани видела, что мужчине безразлична и она, и все правила хорошего тона — герцог был погружен в какие-то бумаги и немедленно вернулся к их изучению, стоило только девушке занять отведенное ей за столом место.

Небрежный жест хозяйской руки — и вышколенные слуги принялись подавать ужин. Один за другим, перед герцогиней возникали неизвестные блюда, источающие дивный аромат. Запеченное мясо разных сортов, незнакомые овощи, прозрачные розовые куски рыбы, лоснящейся и жирной, пряные соусы — впечатляющее изобилие! А Рания смотрела на заставленный всевозможными кушаньями стол и не могла себя заставить съесть хоть что-нибудь. Ей, выросшей на самой простой пище, привыкшей считать каждый кусок, и заботится о том, чтобы прокормить всех своих людей, было дико видеть столь расточительное отношение к еде.

Тем количеством блюд, что стояли сейчас на герцогском столе, можно было бы накормить всех обитателей Ирьяса и его окрестностей. Перед глазами Рании, одно за другим, мелькали исхудавшие, бледные лица обитателей родного дворца, скудные трапезы в замковой кухне, куда все домочадцы собирались по вечерам, холод пустого очага… Как давно не звучали голоса в парадной столовой Ирьяса, как давно ее люди забыли, что такое мясо! Ненависть душной волной поднялась в душе герцогини. Это они, иринейцы, лишили ее близких всего! Это они, победители, вдоволь наслаждаются жизнью, в то время как покоренные ими равенийцы голодают!

Рания взглянула на герцога и наткнулась на внимательный, изучающий взгляд. Мужчина задумчиво рассматривал свою невесту и медленно постукивал по столу рукой.

— Миледи не нравится наша еда? — Раздался ленивый вопрос.

— Нет, милорд, все очень вкусно, — Сумела спокойно ответить Рания.

— Отчего же вы ничего не едите? — Не отставал герцог.

— Я не голодна, милорд, — опустив глаза и пытаясь скрыть охватившую ее злость, ответила девушка.

— Ложь! — Резко выдохнул лорд Рэйтан.

— Простите? — Недоуменно вскинула на него взгляд герцогиня.

— Вы не ели со вчерашнего дня и говорите, что не голодны, — спокойно смотрел на нее мужчина, — отсюда я делаю вывод, что вы лжете.

— Но, милорд, — попробовала возразить девушка.

— Ешьте, — пронзительный взгляд черных глаз заставлял подчиниться этому приказу.

Рания гордо вздернула подбородок.

— Не упрямься, девочка, — тихо произнес герцог, но сталь, прозвучавшая в его голосе, ясно давала понять, что лорд Аль-Шехар не потерпит неповиновения.

Рани не смогла противиться приказу, подкрепленному всплеском силы, и нехотя отрезала кусочек аппетитного мяса. Не почувствовав вкуса, проглотила его, а потом, повинуясь требовательному взгляду, наколола на вилку еще один. Девушка медленно ела, тарелка пустела, герцог, изредка отрываясь от бумаг, бросал пристальные взгляды на невесту. Ранию нервировало внимание лорда, но она пыталась держать себя в руках. Время шло, слуги вносили все новые блюда, и пытка продолжалась. Герцогиня чувствовала, что от ароматов незнакомых кушаний все сильнее кружится голова, а к горлу подступает тошнота, но старалась ничем не показывать, что ей плохо. «Осталось совсем немного, — уговаривала она саму себя. — Что стоит потерпеть, пока герцог допьет хаяс и оторвется, наконец, от своих бумаг?»

Однако силы ее были на исходе. Острая боль прорезала желудок, вынуждая девушку поморщиться, и Рани встала из-за стола. Она чувствовала, что в глазах темнеет, сердце колотится, как сумасшедшее, тошнота накатывает все сильнее, и стремилась вырваться из этой столовой, от одуряющих запахов и тяжелых взглядов. Презрев все приличия, герцогиня кинулась вон из обеденной залы, торопясь скрыть свое недомогание.

— Рания! — Оклик герцога застал ее у дверей, но девушка не обратила на него внимания.

Скорее! Убраться отсюда, как можно дальше!

Она не успела. Очередной приступ боли заставил герцогиню прислониться к стене и застонать. Мгновение спустя, чьи-то руки осторожно подхватили ее и понесли прочь из столовой. Девушка задержала дыхание. Она узнала эти объятия. Лорд Аль-Шехар. Герцог молча нес по коридорам дворца свою невесту, торопясь в кейдаз.

— Лекаря. Живо, — отрывисто бросил он, переступив порог покоев герцогини.

Перепуганные служанки суетливо столпились на пороге спальни, не решаясь войти внутрь, а лорд Рэйтан, уложив невесту на постель, сел рядом и взял девушку за руку. Он хмуро смотрел на Ранию, пытаясь понять, что послужило причиной ее недомогания. Что-то слишком часто ему приходится приводить в чувство свою нареченную. Трудно поверить, что именно эта девушка предназначена ему в пару. Слишком слабая, чтобы родить наследника, слишком чужая, чтобы стать истинной половиной души…

Размышления лорда прервало появление лекаря. Старый седой мужчина низко склонился в поклоне, приветствуя своего господина.

— Проходи, Камал, — кивнул ему герцог.

— Ваша светлость, мне передали, что герцогиня нуждается в моей помощи? — Тихо спросил целитель, глядя на лежащую на постели девушку.

— Да. Ее светлости стало плохо за ужином, — поморщился лорд Рэйтан, недовольно покосившись на невесту, — надеюсь, ты сможешь понять, что с ней.

— Разумеется, господин, — вежливо склонил голову Камал.

Он подошел ближе, еще раз поклонился и взялся за дело. Внимательно осмотрев герцогиню, старый лекарь принялся задавать вопросы по поводу ее самочувствия, привычного рациона, предпочтений в питании, перенесенных болезнях… Рани было неловко, до слез. Она, попросту, не могла признаться, что привычный рацион, о котором спрашивает целитель, состоит из овощной похлебки, да отварных клубней ратаса. И это еще в самые удачные дни! А иногда, всем в замке приходилось довольствоваться одним ринтаром, особенно, после визитов сборщиков налогов! Те умудрялись забрать все, что можно, оставляя людей без куска хлеба.

А перенесенные болезни… Стоило ли говорить, что все болезни приключались от недоедания, да излишней тревоги за близких? Вспомнилась беспомощная фигура слепого отца, потерявшего волю к жизни после смерти жены, неурожайные годы, когда Рани готова была отдать последнее, чтобы уплатить в императорскую казну положенные налоги, голодные глаза слуг, взирающие на нее с надеждой… Нет, не могла она объяснить, какого рода болезни преследовали ее в последние годы. Слишком это унизительно — расписываться в собственных слабостях перед победившими имперцами.

А Камал, тем временем, пытался понять, что не так с новоявленной невестой герцога, но ему и в голову не могло прийти, что девушка долгое время голодала, и сейчас ее организм просто не справился с тяжелой мясной пищей.

Герцог раздраженно слушал неуверенные ответы Рании и все больше мрачнел. Нет, это невозможно! Ну, что за размазня! Двух слов связать не может, краснеет и стесняется, как ребенок, запинается и теребит тощей рукой край одежды. Невыносимо сознавать, что именно эта девочка должна родить ему наследника. «Хашш сайересс! — Беззвучно выругался герцог. — Воистину, я прогневал Всеблагого, если он решил меня наказать, связав с этой малахольной девицей!» Устав наблюдать за смущающейся невестой, лорд Рэйтан покинул покои, приказав Камалу назначить Ее светлости лечение и обо всем доложить ему лично.