Суженый для принцессы

Плести кружева в стиле Лайонела смысла нет, ведь Лучиана уже наверняка заметила, что эта тема задевает меня. Иначе бы и спрашивать ни о чем не стала. Нежели ей так нравится злить меня? Если бы я вёл себя сдержаннее, глупых расспросов можно было бы избежать. Но что сделано, то сделано.

Принцесса едва заметно нахмурилась, между её бровей появилась ямочка — придающая Лучиане вид скорее милый, чем грозный. Обычно в разговорах и она остаётся спокойной, но похоже, и для неё тема чести очень значима.

— Ваша позиция — это результат ваших размышлений и убеждений или попытка оправдать своё происхождение?

От такой бестактности я на миг задохнулся. Да как она смеет?! Плевать, что принцесса, но ведь должна же она уважать подданных? Судя по её лёгкой полуулыбке, сама она вопросом довольна.

— Позволю себе напомнить, что и во мне течёт королевская кровь. Я хоть и дальний, но всё же ваш родственник, Ваше Высочество, и ничего, кроме гордости, по поводу своего происхождения не испытываю, — тихо ответил я.

Солгал. Вернее, сказал полуправду. Принцесса прищурилась — явно это поняла. Но продолжить этот спор для неё — значит поставить под сомнение честь всего королевского рода. Я рассчитывал, что она на это не решится, и оказался прав: Её Высочество улыбнулась и едва заметно кивнула мне, как бы признавая своё поражение. Один — один. Конечно, если считать ту детскую пикировку из-за картины в комнате.

— А вы, принцесса, согласны с Лайонелом, я полагаю? — чтобы сгладить острый угол, спросил я.

Она кивнула, на бледную кожу упала тень, и только сейчас я заметил, насколько Лучиана бледна. Ей, должно быть, сейчас очень плохо, но даже я почти не заметил этого. Жуткая выдержка, однако.

— Я убеждена, что добродетельный человек никогда не уронит свою честь и не позволит сделать этого другому, — тон принцессы не терпел возражений, и я не стал спорить.

Молча проводил Лучиану взглядом, а когда она вместе с фрейлинами скрылась в глубинах дворцовых коридоров, опустился в одно из кресел.

И почему я раньше не присматривался к принцессе? Всегда знал о ней только то, что она есть, и то, что её надо как можно выгоднее выдать замуж. Мысль о том, что она с её умом может стать самостоятельной политической фигурой, мне даже в голову не приходила. Впрочем, если это и случится, то лет через десять: пока что она для такого слишком наивна.

— Господин Наварро, — Эрик подбежал ко мне, как только слуги разошлись.

— Что узнал? — усталость тут же отступила, когда я увидел озадаченный взгляд юного шпиона.

— Все слуги Лайонэла как один твердят, что если он станет Королём, то это будет благословением для Таорани, — отчеканил Эрик, и я уверен, передал дословно. — Ещё они говорят, что принц без ума от Её Высочества, и на всё готов, чтобы её получить.

— Прям таки на всё? — насторожился я, но паж помотал головой.

— Может, это не больше, чем фигура речи, но слуги рассказывали, как Лайонэл мечется по комнате, когда думает, что его никто не видит. Читает какие-то стихи или баллады, то и дело повторяет имя принцессы.

— Больше похоже на одержимость, чем на влюблённость. Но мне нужны сведения другого рода, — я окинул гостиную коротким взглядом, чтобы убедиться, что никто не подслушивает, но моя осторожность оказалась напрасной.

— Свита принца ничего не знает, или очень-очень тщательно умеет скрываться, — с досадой признал Эрик.

— Это всё?

Парень кивнул, явно не слишком довольный результатами. И мне бы хотелось знать больше, но если продолжу давить на слуг, они начнут что-то подозревать.

— Ладно, тоже неплохо, — я хлопнул парня по плечу. — Сам ничего не пытайся выяснить, жди приказа.