Костёр чужих желаний (СИ)

* * *

Арха с Ю спокойно спускались по лестнице, направляясь к раздевалке. Девушки никуда не торопились, в отличие от толпы студентов, спешащих покинуть дружелюбные стены альма-матер. И заняться, наконец-то делом. Например, напиться в кабаке. Поскольку слова «напиться» и «кабак» с недавних пор вызывали у подруг абсолютно одинаковые судороги, то они горячку не пороли, держась поближе к перилам, пропуская страждущих мимо.

Когда именно река разноцветных мантий впереди закрутилась воронкой, Арха не уследила. Но только плотный поток студентов вдруг остановился и даже назад подался. Но отхлынуть так и не сумел, упёршись в стену тех, кто только начинал спускаться. Внизу кто-то отрывисто, коротко крикнул. Одновременно, словно сирены, завизжали сразу несколько девчонок. Среди мельтешения спин ведунья успела разглядеть чёрную профессорскую мантию, но преподавателя мгновенно оттеснили в сторону, прижав к перилам.

— Что там такое? — спросила лекарка у грахи, приподнимаясь на цыпочках, но видя впереди себя исключительно чужие головы.

Великанша в ответ лишь плечами пожала. Она возвышалась над толпой, словно сторожевая башня. И, наверное, весь холл был перед ней, как на ладони. Вот только народу собралось слишком много, чтобы что-то рассмотреть.

Арха хотела было спрятаться за спину подруги. Тоненький голос, наверное, пресловутый шаверский инстинкт, доставшийся от папочки, подсказывал ей, что так выйдет безопаснее. Но тут поток снова пришёл в движение. Арху словно стремниной подхватило, неся вперёд. Ю лекарка мгновенно потеряла — она осталась где-то позади. И уцепиться за перила не имелось ни малейшей возможности.

Оставалось только смотреть себе под ноги, чтобы не поскользнуться. Иначе ведунью тут же и затоптали бы. Студенты неслись вниз, как стадо напуганных коров, намертво зажав телами девушку.

Но, к невероятному счастью лекарки, лестница быстро закончилась. И Арху словно вдавило в кирпичную кладку — такой плотной показалась застывшая на месте толпа. Но разглядеть что-то кроме чужих лопаток, у ведуньи опять не было ни шанса. Да и из разговоров ничего путного она уяснить не сумела — уж слишком гомонили явно чем-то напуганные студиозы. Понятно, что случилось страшное. Но в чем это «страшное» заключалось — не ясно.

— Арха! — откуда-то из плотно спрессованной толпы, ввинчиваясь между студентами, как шуруп, показался Шхар. — Скорее!

Шавер схватил лекарку за руку и поволок в самую гущу собравшихся. Ведунью пихали, толкали, а столько нового о своём моральном облике девушка давно не узнавала. Но ушастого, кажется, это нисколько не смущало. Он пёр напролом с упорством граха.

Наконец, Арха резко, как пробка из бутылки, вылетела на пустой пятачок, окольцованный плотной стеной растерянных демонов.

Точнее, пятачок был не совсем пустой.

Сначала лекарка подумала, что кто-то пролил на затоптанный мрамор красную краску. Пришлось проморгаться, чтобы осознать — никакая это не краска была, а самая настоящая, да ещё и очень свежая кровь. И в этой глянцево отблёскивающей под светом магических фонарей луже, словно сломанная кукла, лежала девчонка. Бледная до синевы, со странно ввалившимися глазами. Из носа и уголка губ тянулись алые ниточки, но больше никаких ран ведунья не видела.

И как раз это можно было смело считать самой плохой новостью.

— С лестницы упала… Позовите кого-нибудь с лекарского… Её бы перенести… — шмелями гудели вокруг растревоженные голоса.

Кто-то шагнул к девчонке, но Арха не глядя отпихнула доброхота в сторону.

— Не трогайте её! — рявкнула ведунья, становясь на колени прямо в красное.

В данный момент чистота одежды интересовала лекарку меньше всего.

— Позвоночник… — неуверенно пробормотал Шхар, — может быть позвоночник сломан?..

— Без тебя знаю, — огрызнулась Арха. — Затылок разбит в кашу, позвоночник и Тьма знает что ещё…

Демонесса была пока жива, хотя ведунья сильно сомневалась, что это надолго. Но, не поняв, что именно и насколько тяжело травмировано лекарка даже первую помощь ей оказать не могла. Девушка рванула ворот мантии, сжимая заряженный под завязку кристалл. Выпустила его с ладони, закрыв глаза.

Все было плохо, очень плохо. Не только позвоночник — у девицы практически ничего целого не осталось. Но сердце, хоть и слишком часто, с перебоями, всё же билось. А это давало надежду.

Арха понимала, что сейчас прибегут преподаватели. Наверное, они смогли бы сделать что-то более толковое, помочь по-настоящему. Ведунье же осталось только вливать в девчонку Жизнь, цедя по капельке. И мысленно молить Мать, дать демонессе шанс продержаться, дождаться помощи…

Но вдруг её собственная реальность, в которой была только ведунья, девчонка и зеленоватые, чуть светящиеся нити, лопнула мыльным пузырём. Кто-то схватил лекарку за шиворот, вздёрнул вверх, одновременно оттаскивая в сторону.

Девушка открыла глаза, ничего не понимая и не соображая. Рванула вперёд, пытаясь поймать падающий кристалл. Но не смогла. До неё не сразу и дошло, почему это простое вроде бы действие не получилось. Оказывается, Архе просто заломили руки за спину, стянув их толстой, моментально расцарапавшей запястья, верёвкой.

Ведунья завертела головой, способная лишь ресницами хлопать. Только вот мир вдруг целиком окрасился алым. Вокруг все было красно от формы городской стражи. Чьи-то спины мелькали перед лекаркой, словно бесы хоровод водили.

— Пустите! — рявкнула Арха, безуспешно пытаясь вырваться. — Пустите, она ещё живая!

Но её как будто никто не слышал. На миг среди круговерти алой формы лекарка увидела белое, как свежевыпавший снег, лицо Тхия. И рядом с ним Ю. Глаза грахи были почти круглыми то ли от удивления, то ли от ужаса. Но девушку снова схватили, поволокли. Арха даже ногами перебирать не успевала. И точно упала бы, не держи её кто-то за шиворот, как нашкодившего кутёнка.

Огромные, от пола до потолка, лаковые двери распахнулись навстречу как будто сами собой. Дневной свет хлынул из них белым потоком, слепя, заставляя жмуриться. В голове ведуньи мелькнула мысль, что, наверное, она увидит то же самое, когда умрёт: белый свет, а за ним Тьму.

И как будто по заказу, её персональная тьма наступила, ослепив ничуть не хуже сияния. Просто лекарку грубо, головой вперёд, зашвырнули в карету — без окон и даже без сидений. И всего с одной дверцей. Которая тут же и захлопнулась как крышка сундука.

Или гроба.