Невозможная принцесса

Глава 6

На этот раз Стикс замерз вечером. Словно высшие силы знали: меня продержат допоздна, и даже Харриету придется больше часа ждать у дверей. На его месте я давно бы сбежала, но, кажется, я сильно недооценила навязанного друга, а он был человеком слова. В бар – значит, в бар!

– Тяжелый день? – спросил он, когда мы шли вдоль реки.

– Водили смотреть на Предел. И показывали, сколько бумажек нужно заполнить, чтобы тебе засчитали смену и разрешили поужинать. И знаешь, какая мысль меня посетила?

– М-м-м?

– Вы мне врете.

Это сейчас показалось или Харриет как-то слегка притормозил и ошалело на меня уставился? С чего бы?

– Все это, – я обвела глазами улицу, – вместе с вашим Пределом, Вельзевулом, наследниками, принудительной работой – не изнасилование здравого смысла, а… ад.

– Чего?

– Ну да. Обычный такой скучный ад для скучной Аиды. Я умираю, попадаю в ад, и он вот такой: как будто специально созданный, чтобы каждый напоминал мне, что я не была хорошей. Чтобы жила в постоянном страхе отправиться в кошмарное место и усердно работала, чтобы окончательно умереть ради новой жизни. Эдакое колесо для хомячка. Поэтому все вокруг делают мою жизнь здесь невыносимой. Чтобы помучилась. Ну как тебе теория?

– Никогда не слышал большего бреда. Ну а я в твоей теории за что страдаю?

– А ты – симуляция. Может, я даже не умерла, а нахожусь в коме, и мой мозг генерирует всю эту чушь.

– Да, очень похоже. Я даже начинаю тебя побаиваться.

В этот момент вода на реке покрылась толстой коркой льда, и я, взвизгнув, побежала переобуваться.

– Да, конечно, я подожду, весь я совсем не голоден и не устал после длинного рабочего дня, – вздохнул Харриет и взял мою сумку.

Меня уже не пытались затащить наверх, весть о сумасшедшей, гоняющей на коньках по реке мертвых, облетела весь Мортрум. Сегодня я откаталась еще более волшебно, чем вчера: в окружении ночных огней города-замка. Народ толпился у перил, наблюдая, как я раскатываюсь, а потом открылась дверь одного из баров – и музыка пролилась на набережную.

Я не могла упустить такой шанс!

Хотелось верить, что впервые в истории на льду Стикса под музыку мертвых исполнялся танец на льду. Осознание того факта, что я уже умерла, и еще раз умереть не так-то просто, придало мне сил и уверенности. Тот страх, инстинкт самосохранения, что часто мешает взрослым фигуристам, не исчез, но притупился. И я чувствовала себя почти всемогущей.

Ну и свалилась с акселя.

Народ наверху испуганно ахнул, но я привычно вскочила на ноги и понеслась дальше. Кружиться, скользить, летать. Потрясающее ощущение!

– А вот теперь, – улыбнулась я Харриету, когда остановилась, поняв, что в легких закончился воздух, – можно и выпить.

Когда переобувалась под любопытными взглядами прохожих, спросила:

– Почему Стикс замерзает? Каждый раз в разное время?

– Понятия не имею, такого еще не было.

– Серьезно?

– Да. Началось с твоим появлением. Как это стыкуется с твоей теорией о том, что ты в аду?

Сначала я хотела привычно съязвить, но передумала. Тело приятно ломило, сердце стучало от нагрузки, легкие раскрылись, и свежий вечерний воздух казался удивительно вкусным. Стало так хорошо, зачем все портить?

Бар, куда любили захаживать сотрудники министерства, мне тоже понравился. Огромное помещение вдоль стен окружали высоченные колонны с горгульями в основаниях. Каждая держала по два подноса с башенкой шотов. Вдоль длинной барной стойки сидели стражи, на небольшом возвышении за невысокой витражной ширмой – проводники, а на втором ярусе, куда вела причудливо изогнутая винтовая лестница, зависали магистры. Других я не узнала, только тех, кто в форме, но их было достаточно, чтобы прикинуть что к чему.

Большая дверь в дальнем конце зала вела на веранду, откуда открывался вид на город. Там мы и обосновались. Единственное место в баре, где можно было спокойно говорить, не перекрикивая гвалт и музыку.

– Что будешь? – спросил Харриет.

– Не знаю. Попроси что-нибудь кислое.

– А поесть? Что-нибудь сладкое?

– Не угадал. Мясо! У вас же есть мясо?

– Найдем. Жди здесь, принесу.

Харриет ушел в зал, а я осталась любоваться городом и посетителями. Ночные огни всегда меня завораживали. Как-то раз мы с отцом ездили на выходные к океану. Разбили палатку на берегу, рассматривали звезды, сверяясь с приложением, показывающим карту звездного неба. А еще наблюдали за огнями в горах: проезжающими машинами, фарами, рассеивавшими ночную тьму. Кажется, если закрою глаза, наяву услышу шум воды, бьющейся о камни, и шелест листвы. А еще – мягкий размеренный голос отца, рассказывающего об очередном созвездии. Я никогда не умела видеть их на небе, но делала вид, что умею. Чтобы папа мной гордился.

– Вашему образу не хватает бокала.

Я оторвалась от созерцания панорамы и подняла взгляд. С легкой улыбкой у столика стоял Харон, держа в руке два бокала.

– Позволите вас угостить?

– Эссенция желаемого? – Я узнала жидкость в бокале.

– Уже пробовали? Надо же, а я думал, получится вас удивить.

Я вспомнила, чем закончился ужин с Дэвалем, и поежилась.

– Не надо меня удивлять.

– Можно? – Харон кивнул на стул.

– Валяйте, но драться за него с Харриетом будете сами.

По-видимому, Харон не слишком боялся гнева моего приятеля. Он поставил передо мной бокал и сел напротив.

– Могу спросить, о чем вы думали, когда я подошел? На вашем лице, мисс Даркблум, застыло несвойственное вам выражение грусти. Обычно ваши глаза горят огнем борьбы, а не тоской.

– Просто любовалась городом. Вспоминала жизнь. Жаль, что у вас совсем нет природы. Я скучаю по океану, горам, лесам, озерам. Жалею, что мало обращала на них внимание и не ценила. Сейчас бы все отдала за денек в палатке.

– Кажется, вы на верном пути. – Харон усмехнулся.

Сегодня эссенция подарила мне насыщенный вкус яблока, личи и лайма, щедро сдобренных чем-то крепким. Идеально освежающий коктейль. Главное – не переборщить, а не то утром придется ползти на учебу с мыслями о том, что Предел и Аид – не такая уж плохая перспектива.

– Скажите это Самаэлю.

– О, магистр Сонг не нуждается во взгляде со стороны, это я могу сказать с полной уверенностью. Дайте его опыту шанс, Аида. Он никогда не ошибается.

Очень хотелось ляпнуть насчет неудачного брака, но раскрывать карты перед Хароном было бы глупо. Я решила до поры до времени придержать информацию о том, что знаю, кто убил меня. А проводник в старомодном костюме – не лучшее доверенное лицо. Кто знает, кому верен Харон и не стучит ли он прямиком Самаэлю или Вельзевулу? Или Селин…

– Вот, вы снова задумались, – улыбнулся он. – Непростая неделя, понимаю. Сначала всегда тяжело. Но вы неплохо держитесь. А еще, мисс Даркблум… о вас говорят.

– Обо мне? И что именно?

Интересно, здесь есть закон о приличном поведении в обществе? Вряд ли говорят исключительно хорошее. Скорее, с презрением тянут «су-у-у-у-чка-а-а-а», как было в школе.

– Разное. Много. Постоянно. Я так понимаю, вы уже опробовали мой подарок.

– Не подарок, а товар. Харон, я должна вам желание. Это не жест доброй воли.

Харон рассмеялся.

– И то верно. С вами приятно иметь дело, мисс Даркблум. Люблю тех, кто помнит о своих долгах. Кстати, о них.

Он оглянулся. В открытые двери было видно, как через толпу, держа в руках два бокала, пробирается Харриет.

– Ваш друг возвращается. Пожалуй, я слишком стар, чтобы драться с ним за место, хотя вы, Аида, определенно этого стоите. Но… – Он наклонился, чтобы поцеловать мне руку. – Прежде чем я вас покину, хочу озвучить свою цену за ваши чудесные новенькие коньки.

– И что вы хотите? – холодно спросила я, хотя сердце забилось как бешеное.

– О, ничего необычного. Примите приглашение, что недавно получили. И мы будем в расчете.

Я не успела справиться с шоком и забросать Харона вопросами. Он так быстро ушел, буквально растворился в толпе! Мы с подошедшим Харриетом дружно проводили его взглядами.

– Чего от тебя снова хотел этот проводник? Как-то слишком часто он с тобой говорит. – Тут Харриет заметил бокал и нахмурился. – Ну вот. Эссенция. Он угостил тебя эссенцией.

– Это очень плохо? – спросила я, уж очень вид у Харриета был поникший. – Что не так с эссенцией?

После знакомства с Дэвалем стоит ждать подвох сразу ото всех.

– Нет, – Харриет тряхнул рыжей головой, – просто эссенция – дорогая штука. Не всем доступная. Я, понимаешь, выбирал тебе самое кислое, а он пришел, махнул рукой – и у тебя ровно то, что ты хочешь.

Я рассмеялась и, схватив бокал, вылила за перила террасы.

– Давай сюда свое кислое.

На вкус коктейль оказался редкостной бурдой, но пришлось изображать энтузиазм. Я даже себя не узнала. Притворяюсь, что мне вкусно, чтобы не расстраивать парня, который меня угостил? О, Аида Даркблум, куда ты катишься? Еще немного – и перестанешь выбрасывать батарейки в мусор.

– Значит, Харон – уважаемый член общества. Раз может позволить себе угостить девушку дорогим напитком.

Прежде чем ответить, Харриет задумался.

– Он странный. То есть, конечно, уважаемый Харон провел через Стикс многих из нас. Самаэль прислушивается к его мнению. Но он какой-то… себе на уме. Вот Селин Сонг – она уважаемый магистр, талантливая, супруга главы министерства. Она открытая, участвует в жизни города, преподает. Использует свой дар на полную. А что Харон?

– Снимает девиц в барах, чтобы вновь почувствовать себя молодым?

– Отказывается преподавать, обучать проводников, всегда работает один, скрытный, молчаливый. Он странный, говорю же. Занимается только работой – и все.

– Кошмар. Страшный грех. А по мне, те, кто после работы идет в местную театральную студию, чтобы ставить там пьеску о счастливой посмертной жизни, куда больше напоминают маньяков. Что плохого в том, что чувак просто работает, никого не трогает и не хочет нести мудрость новым поколениям?

Харриет пожал плечами, а я подумала, что Харон не только работает. Еще таскает контрабанду и собирает со всех желания. Зачем ему мое присутствие на маскараде и не он ли послал приглашение?

– Мы просто не любим таких, как он, – наконец со вздохом признался Харриет. – И оправдываем нелюбовь, как можем.

– Таких – это…

– Некоторые иные обладают особым даром перемещаться в немагические миры без потери памяти. Ненадолго. Достаточно, чтобы подхватить растерянную душу и перевести ее к нам. Ну и по разным поручениям от министерства. Это опасный дар. Ваш мир манит и предлагает то, что нам недоступно. Многие иные выбирают его… остаются навеки там, где им нет места. А мы завидуем. Харон – один из таких иных. Но он верой и правдой служит Повелителю много сотен лет. Почему?

– Так он живет на два мира, – пожала плечами я. – А перейдет – в одном станет предателем, во втором – изгоем.

А вот у Селин Сонг, похоже, тот же дар, только она его почему-то тщательно скрывает. И ходит на Землю не чтобы переводить новые души через Стикс и даже не полюбоваться морем. А чтобы подкараулить расстроенную девятнадцатилетнюю девушку и убить.

Я сжала ножку бокала с такой силой, что едва не сломала ее. Харриет наверняка задался бы вопросом, с чего я вдруг так побледнела, если бы в этот момент музыка не смолкла, прерванная грохотом открывшейся двери.