Изнанка. Осколок души

Ритуал.

Сознание не желало возвращаться. Ни в какую. Желая быть в блаженном неведении, и пусть весь мир подождёт…но надо.

А точнее пришлось.

Руки не желали двигаться. Да какой там руки? Все тело нещадно болело, и не желало совершать ни малейшего движения. Даже моргание ресницами, было сродни великому подвигу. В голове ни одной связной мысли. Просто вакуум. Словно выкачали оттуда все что только можно, оставив одну лишь, пустую оболочку.

Откуда такая апатия? С чего такое стремление, плыть по течению бытия безмозглым брёвнышком, а не выгрызать лучшую участь, из всех оставшихся сил?

Немного пошевелившись, приняла более удобную позу: а именно, подтянулась и оперлась спиной на покореженный остов некогда могучего дерева.

«Что мы имеем? Вроде, пока все живы. И это, пожалуй, самая хорошая новость.»

Несмотря на то, что, пока мы валялись в отключке, нас успели перебазировать, свалив кучками по разным углам. Как есть, - вповалку. Иногда, даже побросав сверху, на уже имеющихся (занимающих стратегическое место), собратьев.

Но ничего, шевелятся и дышат,- значит еще живы.

Хотя…первое, - отнюдь не показатель. В свете, прошедших-то, событий.

«Так… Ладно, с этим, надеюсь еще разберемся что к чему. Блин …чего ж так холодно -то? И руки болят, словно в них понатыкали миллион различных иголок»

Скосила глаза вниз, чтобы увидеть огромные, глубокие кровоточащие порезы. От запястий, до самых локтей.

Попробовала пошевелить пальцами, и у меня получилось. Хоть слабенько, еле заметно, но двигались.

«Сухожилия не затронули, и на том спасибо»

Теперь стала понятна и апатия, и неимоверная усталость.

Все это, результат огромной кровопотери.

Рядышком зашевелились. Чуть погодя, я смогла наконец, разглядеть свалявшиеся мокрыми сосульками, некогда яркие, рыжие вихры. Покряхтев, Ксавье привалился к моему наблюдательному пункту, немного потеснив меня.

- Да,…дело дрянь. Ты как?

Приподнятые вопросительно брови, послужили лучшим ответом. Мол: «А, оно не видно.?»

- Понял. Хотя мог и не спрашивать. Залечить сможешь?

Отрицательно помотала головой, потом вслух добавила:

- Я не то что на нуле, - в минусе.

- Регенерация?

- Только в мечтах.

- Плохо. Что они делают?

- А мне почем знать?

- Ну мало ли….

Зрение окончательно прояснилось, и я уже могла не только многозначительно коситься по сторонам, а вовсю крутить головой. Правда это пока все, на что я способна.

Шорох ботинок, и приближающийся скрип снега под подошвами, лучше любой гадалки предсказал, что к нам пожаловали гости. А точнее гость. Зато какой…. Блондинисто- крылатый!

- Что тут у нас? Мммм… уже очнулись? Это хорошо. Оооочень хорошо.

Уставился, вглядываясь в меня своими глазищами. Я так же не могла оторваться.

Бескрайний глубокий омут манил, затягивал, не давая очнуться, вырваться. Зрачок, казалось, заполнил всю радужку, а в глубине, словно мелькнула яркая вспышка. Именно она помогла мне очнуться. И прервать зрительный контакт.

«Он что, гипнотизировал что ли?»

- Хорошо…очень хорошо. Даже замечательно.

Подцепив пальцем капельку моей крови, слизнул оную языком, зажмурившись от удовольствия, как кот, объевшийся сметаны.

- Ммм…. вкусная. Хотя ты и так это знаешь.

- Что тебе нужно? Чего ты хочешь?

Море вопросов, реакции- ноль.

- Пожалуй из тебя выйдет толк. Если поднатаскать хорошенько. Да, пожалуй, так и поступлю. Так, теперь с тобой. Посмотрим, что тут у нас

И переместился к Ксавье, целиком и полностью меня игнорируя.

С ним, он не был столь деликатен. Лезвие, приметившегося недавно, кинжала вспорхнуло и прочертило на лице узкую, тонкую полосу, мгновенно наполнившуюся кровью. Ректор только зашипел, сквозь плотно сжатые зубы, но даже не дернулся. Неотрывно следя обещающим, непременно отомстить, взглядом.

Блондин медленно, словно смакуя, провел кончиком языка по лезвию, слизывая кровь. Прищурился. Даже поцокал…

- Да ты у нас, оказывается, с секретом? Не так ли? Что ж, пожалуй, придержу тебя на закуску. Так сказать… на сладенькое.

И улыбка до ушей. Брр… так многообещающе это было сказано.

Меня передернуло.

- Отдыхайте пока, набирайтесь сил. Ваша очередь настанет, чуть позже.

Глядя в удаляющуюся спину, а точнее, в пернатый шлейф, состоящий из огромных черных сложенных крыльев, который я изначально приняла за длиннополую ниспадающую мантию, не придумала ничего умнее чем крикнуть:

- Эй, птенчик неощипанный, куропатка облезлая! Может, все же просветишь, в чем весь аншлаг?

Кривая улыбка была мне ответом.

- Рехнулась? Ты его этим только разозлишь. - Прошептал Ксавье.

- Пусть лучше бесится, и срывает на нас злость, чем предваряет свои идеи в действительность. Не думаю, что его замыслы отличаются исключительным альтруизмом и любовью к ближнему. Прожжённый циник до мозга костей, и единственное, чем мы сейчас можем помешать, - это всеми доступными способами, пытаться вывести из равновесия. Не дать сосредоточится.

- Идея так себе...но я в деле. Эй, желторотик...

Но прилетевшее темное облачко, не дало закончить, столь ретиво начатую фразу. Кольцом об вившись вокруг шеи рыжего, перекрывая кислород.

Пытаясь сделать хоть один глоток воздуха, Ксавье, безрезультатно лишь шевелил уже побелевшими губами. Лицо отчаянно покраснело, а глаза расширились и грозились выкатится из орбит.

- Советую прикусить язычок и не отсвечивать! Чтобы вы знали... я убивал и за меньшее. Но так и быть, на этот раз прощу. Можете считать это огромной поблажкой, своего рода подарком за храбрость, решительность и длительное противостояние. Было интересно. Я давненько не получал столько удовольствия, за столь короткий промежуток времени. Достойные противники (и союзники), от того и ценны, что столь редко встречаются.

Взмах руки, и облачко рассеялось, словно его и не было.

«Философ хренов! Чтоб ты, собственным ядом подавился!"

А тем временем, началась какая-то непонятная движуха. Вперед выступили шесть фигур, с огромными, глубокими мисками, удерживаемыми в руках. Чуть наклонив емкости к земле, фигуры начали расходится в разные стороны от центра, где в данный момент хозяйничал " крылан".

С каждым новым удаляющимся шагом, за ними тянулась вязкая, красная полоса, расчерчивая утоптанный снег, в гигантский рисунок.

- Это что, кровь? - Округлившимися глазами смотрела на это, кровавое художество.

- По всей видимости. Судя по всему, нам предстоит стать частью очень древнего ритуала.

- Какого?

- Понятия не имею. Впервые такое вижу, но могу сказать одно, -дело дрянь.

" Художники" между тем, успели дойти до каких-то одним только им ведомых точек, и остановились. В ожидании дальнейших команд.

Окинув взглядом весь этот каллиграфический беспредел, с удивлением обнаружила, что все эти жуткие, в своем виде, линии соединяются между собой и образуют гексаграмму , равными лучами расходящуюся в разные стороны.

- «Отдыхающих», пока не трогать. Всех остальных, - в расход.

Не успела я глазом моргнуть, как нескольких, еле живых ребят, волоком протащили и уложив спинами на голый снег, распороли остатки верхней одежды, оголяя торс.

Остро заточенная сталь, успела яркой вспышкой блеснуть перед тем, как опуститься вниз. Одним движением пробивая грудную клетку и пронизывая сердца насквозь.

Все синхронно. Ни малейшей секунды в отклонении. Словно тщательно отредактированный единый слаженный механизм.

В ту же секунду, расчерченная гексаграмма вспыхнула, и кровавые линии загорелись сами собой. Холодным, небесно-голубым мертвым огнем.

Для кого-то этот миг пролетел как скоротечное мгновение, один судорожный вздох. Для тех несчастных, которые отдали свои драгоценные жизни в угоду активации гексаграммы, для меня же, как для невольного стороннего наблюдателя,- растянулись до бесконечности.

Смотря в недвижные, навечно замёрзшие расширенные зрачки, по неволе испытывала муки жалости. Ведь у них у всех были семьи, собственные чаяния, стремления и цели, которых уже невозможно будет увидеть, предварить, достичь. Их просто использовали, а после, как ненужный израсходованный материал, откинули в сторону.

Без жалости, и толики сомнений.

- Что застыли? Шевелитесь быстрее! ,- Рявкнула блондинистая сволочь.

Даже кровь, ещё не успела впитаться в мерзлую землю, став тошнотворной алой кашицей. Бурая жижа, противно чавкнула и хлюпнула, когда покрытые изодранными штанинами колени, с силой впечатались, разбрызгивая кровавую мешанину в разные стороны.

Противно и мерзко. Но кому до этого было дело? Уж точно не для тех несчастных, которых поставили на колени, на то самое место, где недавно испустили дух, боевые товарищи.

Теплый металлический запах, раздражал обоняние, заставляя пустой желудок нервно дергаться. Прочно обосновалось ощущение надвигающейся тошноты. Смрад, чадящий в воздухе, пропитал каждую клеточку кожи, впитался в поры, и стал неотъемлемой частью непрекращающегося кошмара.

Кошмара наяву.

«Безысходность, кровь и … смерть. На пороге которой мы все сейчас собрались. И остается лишь только сделать один единственный шаг, одно лишь движение, чтобы навсегда оказаться в её царстве. Что-то меня на лирику потянуло. Никак, подползает мое времечко, чтобы представится.»

- Эй! Ты чего? Даже не вздумай! Слышишь! - Лёгкий толчок в бок, вернул меня к действительности. А точнее острая жгучая боль, от вскрытых вен, из которых, от неосторожного движения, хлынула новая порция теплой крови.

- Ну спасибо! Только затягиваться начало. И болеть перестало.

- Да ладно! У тебя, даже зрачки стали поволокой затягиваться. Не смей помирать, нам еще отсюда выкарабкиваться надо. И по возможности наших прихватить, - не унимался Ксавье предпринимая отчаянные попытки меня растормошить.

- Непревзойденный оптимист. Я от усталости, даже пошевелиться не могу. Как ты себе это представляешь? Героически ползти вплоть до самой границы? Думаешь, они согласятся немного подождать? Пару- тройку недель…

- Хохмишь, значит оживаешь. Уже лучше. Я уж думал, коньки отбросила.

- Не дождетесь! - Припечатала, с усилием, сцепив зубы, шевелясь.

Несмотря на то, что с огромными усилиями все же «вернулась» в этот бренный мир, видеть искаженную реальность не перестала. Как сквозь призму. Размыто и с нечеткими, нереальными добавлениями, которых с каждой секундой становилось все больше и больше.

Вокруг стелился туман, среди которого, то тут, то там, мелькали тени. Белесые сущности, исчезающие в неизвестности, и сероватая клубящаяся масса, от которой за версту разило злобой, и неистраченной жестокостью.

Которые стремились жить, вернуться в реальность.

Зазвучали первые строки заклинания. Язык был не знаком, как и наречие, но не менее прекрасен.

Длинные напевные ноты, трудно произносимое наречие, состоявшее из одних только протяжных гласных, въедалось в мозг, затрагивало что-то в глубине души и звало за собой… заставляло откликнуться.

Закрыла глаза и прислушалась, наслаждаясь звучанием. Словно старая давно позабытая музыка, несущая покой и умиротворение.

Ведомая напевом, перестала замечать, как несчастным, прямо на лбу остатками засыпающей крови рисуют загогулины, и единым росчерком перерезают горло. А сущность, витающая поблизости вбивается в безжизненное тело. Как в застывших навсегда глазах, загорается красный магический огонек полного подчинения.