Беременна от двоих

Глава 6

Николай этот мне сразу не понравился. Чего пялится? Интересно посмотреть на нового сотрудника компании? Так подошел бы да спросил, я бы ему ответил. А он украдкой поглядывал на меня, рассматривал как будто. Я однажды не выдержал и подошел к нему, спросил в лоб:

– Привет! Заметил, что ты на меня пялишься. Что-то надо? – Голос я сделал при этом достаточно грубый и вызывающий, Николай аж словно ростом чуть меньше стал от неожиданности.

– Н-нет, я просто… Ты напомнил мне кое-кого. Извини, – и спешно ретировался. Я же заметил, как сильно он смутился, и это мне понравилось. Значит, не такой уж он и противный, как показалось сначала. На это мнение повлияла информация, собранная о Николае: единственный сын очень богатой мамаши, работающей в областном суде. У неё в Подмосковье собственная вилла с прислугой.

– И что такой маменькин сыночек делает в нашей компании, да ещё на такой мелкой должности? – Усмехнулся я. Светлана, моя коллега по отделу, пожала плечами:

– Да кто его знает. Блажь богатенького мальчика. Представляешь, сам устроился к нам, без протекции. Хотя если бы она была, стал бы уже заместителем генерального директора, не иначе, – девушка засмеялась, прикрыв рот ладошкой. Разговор происходил в офис-руме, где мы угощались горячим ароматным напитком из кофемашины. И хотя кроме нас там никого не было, все-таки обсуждать кого-то слишком громко тут не принято. В общем, правильно. Кому захочется узнать, что у него за спиной шепчутся?

Эта самая блажь и стала той причиной, по которой мне захотелось пообщаться к Николаем. Проблема была в том, что я работал в отделе снабжения, а он – сбыта, и мы почти не пересекались, хотя весь департамент располагается в очень большом, на западный манер разделенном невысокими перегородками, помещении. Лишь с одного края выстроена стена, за которой пространство разбито на отдельные комнаты с окнами – там кабинеты руководства.

Но получилось так, что мой интерес к Николаю был подкреплён самым неожиданным образом. Случилось это так. Один из замов генерального, бывший военный, Кирилл Иванович Яровской, решил устроить тимбилдинг с весьма благой, как ему показалось, целью – «сплотить наш корпоративный дух». Хотя, проработав несколько лет в частной конторе, я понял одно: ничто так не настраивает людей на качественную работу, как хорошая зарплата. Оценивай людей по достоинству, давай им премии, и они, если не идиоты, будут очень стараться. Вот единственный принцип. И ещё будут вкалывать, если «Родина в опасности». В остальное время особого рвения не жди.

Все эти игрушки в «мы – одна команда!» притащили к нам к Запада, где с зарплатами всё в порядке. Вот там-то как раз надо людей объединять: много иммигрантов. А у нас что? Чего я стану рвать задницу при отсутствии материального стимула? Я так думал тогда, и ничего в моем мнении не изменилось. Ну, а тот зам генерального, бывший подполковник, получивший эту должность по большому блату… что с него взять? Старый служака, замполит. Нынче их называют «заместители командира по воспитательной работе».

У этого тоже должность теперь не пыльная: заместитель «по общим вопросам». Не пришей к пи*де рукав, проще говоря. Привык, что в армии всё по приказу и неважно, если ли ресурсы, имеется ли желание у людей что-либо делать – поровну. Скомандовал, и пошли. Вот и теперь ему, престарелому хрену (ему за 70, а всё на отдых не уходит – сладкая прибавка к пенсии потому что), захотелось «сплотить командный дух».

Я бы с удовольствием послал подальше эту затею, да решил, что место, в общем, хорошее, зарплата пусть и небольшая, но с перспективой роста, потому поучаствую, чего уж. Словом, вывезли нас на двух больших автобусах на загородную базу отдыха, красиво назвав мероприятие «туристический слёт».

«И слетелись мы, как мухи на говно», – шепнул я Светлане, когда мы ехали в автобусе. Та расхохоталась. Она хорошая девушка. Не модель, но вполне симпатичная, стройная. Одевается простовато, но, с другой стороны, я ведь её вижу только на работе, а там – дресс-код, офисный стиль. Все бродим, как под копирку одетые. Чуть что яркое, так этот зам по общим вопросам (оказывается, ему поручили за трудовой дисциплиной наблюдать) сразу к себе в кабинет: «Это неприемлемо, недопустимо, снимите немедленно» и премии лишать. Козёл.

Мы со Светланой за эти пару месяцев подружились, – наши столы друг напротив друга впритык, поневоле станешь общаться. Человеком она оказалась лёгким, веселым, жизнерадостным. Встречается с каким-то парнем вне нашей конторы, вроде собирается замуж. Нашли мы общий язык, я о себе немного рассказал. Скрыл, что гей, конечно же. Мы пока слишком мало знакомы, чтобы интимностями делиться.

Приехали на базу отдыха, и стали нас там строить. В буквальном смысле. Яровской вспомнил армейскую молодость и давай командовать. Поделил нас на «взводы», решив устроить соревнования. Первые две команды отправились в футбол гонять, другие – канат тянуть, третьи пищу готовить. Он же потрепанным мелким петушком крутился по территории, выслеживая тех, кто отлынивает.

Мы со Светой угодили в футбольную команду. Яровского не парило, что девушки (да и парни некоторые тоже) не знают правил этой игры. Он по старой памяти приказал, а там как хотите, так и гребитесь. Ну, мы и давай девчонкам нашим подсказывать, как и что. Так вот Николай оказался в команде соперников, притом его, как молодого и быстрого, назначили нападающим. Я же сам себя определил в защитники.

В первом же тайме случилось то, что норма для футбола, ну а в корпорациях, как оказалось, не приветствуется. Я про спортивную борьбу. Николай мчался в атаке, я попытался его перехватить и случайно, выкинув вперед ногу и стараясь выбить у него мяч, крепко заехал парню по бедру. Удар получился настолько сильный, что коллега мой отлетел метра на полтора, крепко приложился головой об землю (понятно, что газона тут никто не сажал) и даже потерял сознание.

Набежали все, кому не лень. Стали меня ругать, мол, покалечил человека. Я же стоял и с сожалением смотрел на Николая, ощущая себя распоследним идиотом: ну чего уцепился за этот мяч? Мог бы просто сделать вид, что защищаю ворота. Так нет, всерьез увлекся, так сильно захотелось поиграть. Со школьного детства не гонял мячик, а тут как вожжа под хвост попала. Стал носиться резвым коником. Вот и допрыгался.

Николая на «Скорой» увезли в больницу, а зам генерального Яровской, подойдя ко мне вплотную, глядя снизу вверх (росточком он явно не удался – мелкий такой Наполеончик, метр с кепкой) прошипел злобно, чтобы я писал заявление по собственному желанию и завтра же ему на стол. Я хотел было ответить, а не пошел бы он лесом, поскольку не ему непосредственно подчиняюсь. Но промолчал. Зачем усугублять положение?

Настроение было безвозвратно испорчено, и я, вызвав такси, вернулся домой, на свою маленькую съемную квартиру. Но торчать в четырех стенах долго не смог – совесть замучила. Потому позвонил Светлане и, узнав, в какую клинику отвезли Николая, поехал туда. Я не знал, что он мне скажет. И вообще: пустят ли? Может, скажут «только родственникам» можно. А в друг его в реанимацию отправили? Вопросов было много, ответов – ноль. Пришлось разбираться по ходу пьесы, а заодно премило улыбаться дежурной медсестре. Заодно наплести с три короба. Мол, брат родной попал к вам, куда повезли не знаю, родители старенькие, волнуются.

После такого суровое сердце медицинской работницы растаяло, и мне было указано на отделение травматологии, куда и отвезли Николая. Там – снова мои натужные улыбки и чувствительный рассказ о брате и родителей, и вот я уже на пороге одноместной палаты, за дверью которой мой покалеченный коллега. Только здесь, взявшись за ручку, я вдруг понял, что приперся с пустыми руками. Хоть бы традиционных апельсинов купил, что ли. Ну, ладно, была не была! И, постучавшись, шагнул.

– Добрый вечер, – сказал, увидев Николая. Тот лежал на койке, нога на какой-то конструкции, в гипсе. Увидев это, я расстроился окончательно.   

– О, какие люди! – Вдруг весело приветствовал меня коллега. Я аж встрепенулся. Ему что, укольчик сделали, чего так радуется?

– Ты… прости меня, что я тебя… ударил, – начал я оправдываться.

– Ты присаживайся, в ногах правды нет, – сказал Николай и вдруг рассмеялся. Помню, я тогда ещё решил, что у него точно от обезболивающего крыша поехала. Так, слегка. Однажды я такое видел, когда лейтенант Виталий слишком сильно постарался над Егоркой. В тот вечер офицер вытребовал нас поздно, и голос у него был пьяный и жесткий.

Наш командир в тот вечер был как-то особенно груб. Едва мы зашли в его съемную квартиру, как приказал раздеваться. Мы послушно стали стаскивать форму, но лейтенант, желая ускорить процесс, подошел и начал буквально сдирать с нас кители, гимнастерки и штаны. Причем нимало не заботился о сохранности казенного имущества: на это ему было глубоко наплевать, потому вещи летели на пол с треском разрываемых ниток и рвущейся ткани.

Мы с сожалением смотрели, думая о том, как завтра придем в казарму. Благо, стояла теплая весенняя погода, можно было сначала заглянуть на руины ангара и там привести себя в порядок. Правда, всё равно придется потом клянчить у каптёрщика новую одежду. Ничего: скажем, командир выдать приказал.

Но мысли наши были прерваны очередным приказом пьяного офицера. Он повелел встать на четвереньки и в таком виде ползти в спальню. Сам тем временем  завалился на кровать, широко раскинув руки и ноги. Он лежал там, беззащитный и голый, и мы, найди в себе хотя бы каплю силы воли и дух сопротивления, могли сотворить с ним что угодно. Но, задавленные армейской дисциплиной и ситуацией, в которой оказались оба, только выполняли.

Виталий пожелал, чтобы мы стали вдвоем делать ему минет. При этом он стонал, получая явное удовольствие от процесса. Видимо, сильно напился: прежде ему оральные ласки не особо нравились, и он прекращал их в ту же секунду, когда осознавал начало эрекции. Теперь же с этим у него была явная проблема – член никак не хотел подниматься, как мы с Егоркой ни старались. А уж в этом мы за время службы толк познали. Лизали и сосали попеременно так, что у мертвого бы поднялся – так, кажется, в таких случаях говорят.

Увы, но Виталий дошел до кондиции, когда чувствительность его органа снизилась настолько, что ни руки наши, ни языки с губами не могли поднять то, что было слишком вяло для соития. Хотя офицеру и нравилось, он все-таки желал большего. Потому минут через двадцать, когда у нас рты стало судорогой сводить, вдруг резко сел:

– Что, хуесосы, ни хера не умеете, да?! – Рявкнул он. – Или просто стараться не хотите для своего командира?

Мы, сидя на полу, смотрели вниз, боясь даже глаза поднять. Кто знает, что взбредет в голову этому пьяному повелителю наших судеб? Но то, что последовало дальше, мы предположить никак не могли. Все-таки лейтенант Виталий был человек молодой, а сам откуда-то вытащил упаковку таблеток для поднятия эрекции – «Виагра» называются – и сразу две штуки отправил в рот, запив водкой прямо из бутылки.

– Сосите дальше, сучки! Сейчас будет вам анальный праздник! – Пьяно расхохотался он, снова повалившись на постель. Мы с Егоркой принялись за старое. И неожиданно стали замечать, как член пошел на поправку. Сначала немного набух, а после вдруг превратился словно в каменный. Налился кровью так, что каждая вена проступила под кожей, образовав целый лабиринт из переплетающихся сосудов разной толщины, из которых самым крупным был тот, что тянется от паха почти до самой головки.