Когда мы встретились

— Кейси, серьёзно? Ты понимаешь, что твое увольнение сделает с твоей карьерой в сфере моды?

— Карьерой? — я фыркаю. — Ты действительно думаешь, что я хочу сделать карьеру чьей-то сучки? Когда ты в последний раз принимала решение самостоятельно? Ты даже не можешь выбрать, что будешь есть на ужин. Или кого трахаешь.

Да, я бросила ей это в лицо. Тара определенно проспала свой путь к вершине. Ей двадцать четыре года, и она хорошо знает, что карьера большинства моделей начинает заканчиваться к двадцати пяти годам. Из-за этого она встречается, и недавно обручилась с моделью плейбоя и актером Харрисоном Уэйном.

Тара не любит его, по крайней мере, не больше, чем любит деньги и славу. Черт, она все еще любит своего бывшего мужа. Или, лучше сказать, мужа, потому что он еще не подписал документы о разводе.

Я мало что знаю о ее муже, кроме того, что он из Техаса, и у них двое детей, которых она не видела с тех пор, как покинула ранчо, где жила. И знаете, я не могу винить его за то, что он отказался подписывать документы, потому что она овца и пытается его поиметь.

В первый год моей работы на Тару мне не платили. Ни копейки. Мне было восемнадцать, я хотела работать в модельном бизнесе, потому что думала, что это заставит мою маму полюбить меня, и в процессе познакомилась с Тарой. Она только начинала свою карьеру, и казалось, что она подходящий вариант. Оказалось, я не подхожу на роль модели. Слишком дерзкая, и у меня есть растяжки на заднице и бедрах. Где-то в процессе забора ее белья из стирки и доставки ей колы без сахара с дробленным льдом фирмы Sonic я начала получать деньги. И мои обязанности прошли путь от помощника до почти Бога. Она думала, что хотя я и потрясающая, но не было ничего, что я не могла бы для неё сделать.

И это правда. Желая доказать своим родителям, что, хотя я и не была худощавой моделью, которую они хотели, но чертовски хорошо справлялась со своей работой. Я также не хотела, чтобы родители обеспечивали меня.

Но Тара была не похожа на того, кого я когда-либо ожидала. Работая по восемьдесят часов в неделю с четырехчасовым сном, мне приходилось просыпаться рано, чтобы убедиться, что она не спит в то время, когда нужно вставать, и ожидать её с египетским кофе.

Кто давал ей полотенце, как только она выходила из душа?

Я это делала.

Кто бежал в аптеку за презервативами для того парня, который занимает ее кровать?

Опять же, я.

Однажды мне пришлось понюхать ее подмышки, прежде чем она вышла на подиум, чтобы убедиться, что от нее не пахнет обычным человеческим потом. К сожалению, это даже не худшая часть уровней, которые я прошла, чтобы убедиться, что я ей нравлюсь. Но я никогда ей не нравилась. Я из тех людей, которые хотели дружить со всеми, особенно с Тарой Томас. Все хотят быть ее друзьями, потому что это означает, что они стали своими.

До сих пор. Пока я не сломалась. Нить оборвана. Линия перейдена, я закончила.

Вы знаете почему?

Я нашла маму в постели с моим парнем. Знаете, кто еще спал с ним?

Тара.

Хотя я не удивлена, где-то между словами моей мамы «это не то, что ты думаешь» и Тарой, которая смеялась мне в лицо, когда я рассказала ей об этом, я решила, что с меня хватит жить ради Камиллы.

И Тара, я ее терпеть не могу. Конечно, она — все, чего хочет эта индустрия. Высокая, красивая, продала свою душу дьяволу, а Prada не носит. Его зовут Феликс, ее агент, и он владеет ее задницей, хочет она это признавать или нет. Конечно, вечеринки — это хорошо, бесплатная одежда и особняк, но какой ценой?

Она не может даже изменить цвет волос без спроса и должна забыть о такой еде, как чизбургер. Неа. Они измеряют ее жировую массу, и если она набирает хоть унцию (прим. пер. 1 унция приблизительно 28,3 гр.), никакой еды для нее.

Послушайте, я не трусиха. Но я устанавливаю черту дозволенного в некоторых вещах. Например, написать на меня. Да, такое тоже случалось. Не с Тарой, а с другими моделями. Длинная история, и не стоит её рассказывать. Но это, безусловно, объясняет, почему я живу в пятистах милях от холмов Голливуда и той привычной Сансет-Стрип (прим. пер.: The Sunset Strip — это участок бульвара Sunset протяженностью 2,4 км от Восточного Голливуда до Беверли-Хиллз), где я выросла, и планирую туда никогда не возвращаться.

Я больше не хочу такой жизни. Меня обманывали, стыдили, обвиняли и предавали. Грабили, опрыскивали перцовым баллончиком, на меня блевали, и все это до того, как мне исполнился двадцать один год. Добро пожаловать в жизнь личного помощника. Это ужасно, никому не рекомендую.

— Кейси! — кричит Тара. — Клянусь богом, если тебя не будет здесь в течение часа, ты никогда больше не будешь работать в этой сфере.

Я смеюсь и пережевываю конфеты Sour Patch Kids, которые ела в течение последнего часа.

— Дорогая, ты знаешь, кто мои родители? В прошлый раз, когда я проверяла, они были круче тебя на всех уровнях, и, кроме того, я не хочу иметь ничего общего с другой моделью в своей жизни. Тебя хватило, чтобы погубить меня.

— Ты такая драматичная, — она вздыхает. — Без разницы. Ты уволена.

— Мило, но я уже уволилась.

А потом она вешает трубку, и мое лицо украшает первая улыбка с тех пор, как я покинула эту убогую квартиру над индийским рестораном, из-за которого моя одежда пахла карри.

Это может непредсказуемо, но раньше мне было интересно, что чувствуют птицы, когда летают в небе.

Свободу?

Удовлетворенность?

Наверняка, с ветром в крыльях и всеми вещами в поле зрения, они что-то чувствуют.

Когда в последний раз я чувствовала что-то, кроме недовольства?

Вероятно, за день до того, как я вошла в комнату, полную мужчин, и мне сказали, что я никогда не стану той, кого желает мир. Я не была принцессой, которой они меня представляли. Поскольку мои родители работают в такой сфере, для них это было неприемлемо. Я морила себя голодом в течение многих лет, у меня развилось серьезное расстройство пищевого поведения, которое в какой-то момент привело к почечной недостаточности, и при росте пять футов девять дюймов (прим. пер.: примерно 1,75 см) я едва весила сто десять фунтов (прим. пер.: примерно 50 кг). А после работы на Тару Томас у меня появился синдром посттравматического стресса.

Если вы поклоняетесь материализации, моделям, актерам, певцам, всем, кто живет на этих холмах, то не стоит. Они все кучка наркоманов. Просто их выбор лекарств немного отличается.

Слава.

Она смертоносна и убивает тихо, когда никто не смотрит.

И в этом разница между моей и их жизнью. Я бы не стала молча уходить в тень и становиться той версией, которой они хотели меня видеть. У этой девушки есть крылья, и она мечтает о южных закатах, где парни целуют тебя в лоб и называют любимой прямо перед восходом солнца.

Я презираю сказки. Я не верю, что это правда, это скорее рассказ чьего-то пересказа и, возможно, вымышленный рассказ о любви, которую они хотели бы иметь.

Где та часть, где он изменяет ей с ее мамой, а затем называет сумасшедшей из-за чрезмерной реакции? Хм? Где это в вашей гребаной сказке?

Возможно, это как-то связано с тем, что это моя жизнь, а не сказка.

Но когда я была маленькой и росла в красивом особняке на холмах Голливуда, я думала, что это всегда будет моей жизнью. Думала, что все будет идеально. Думала, меня примут те, кто произвел меня на свет, потому что, в конце концов, я их единственная дочь.

Я думала… неправильно. Думала, ну, я никогда не думала, что застану своего парня в постели с моей матерью.

Итак, Калифорния, я переросла тебя.