Конец Академии Аристократов

Глава десятая. Художник и модель

Ранним утром из домика Тесс и её подруг выскользнули две тени: чёрная и серая. Обратно фамильяры вернулись, когда хозяйка спускалась в холл.

— Как прогулялись? — спросила Тесс и сладко зевнула.

— Плодотворно, — ответил кот.

Уточнять Тесс не стала, привычным жестом закинув питомцев на шею. Вместе с подругами она вышла на улицу. Уже на подходе к столовой девушки почувствовали, что градус отношений остальных студентов к ним — и без того не высокий — снизился ещё на пару пунктов.

Стоящие около входа в столовую старшекурсницы сумели совместить, казалось, несовместимое. Они восхищённо постреляли глазками в сторону принцев и виконта, и облили презрением подруг Тесс. На ведьму даже не смотрели: осторожность взяла верх над гордыней. Послышались слова: выскочки, простушки, безвкусица, сказанные намеренно громко. Тесс покачала головой, по сравнению с этими гадюками соседка с собачкой выглядела невинным ужиком.

А вот в столовой Тесс обратила внимание, как некоторые студенты зло смотрят на её фамильяров. От самой ведьмы мужская часть студентов тоже глаза отводила. По академии уже распространились слухи о развязывающихся шнурках секретаря, обрастая различными домыслами. Как, впрочем, и о двух огромных корзинах цветов, недвусмысленно намекавших о наличии у ведьмочки богатого поклонника.  

Лекций после завтрака пришлось прослушать две. Обе по истории. Одна по истории магии, вторая по истории королевства. Первую, которую проводила строгая леди, постоянно поджимающая губы при взгляде на последний ряд, ещё можно было слушать. А вот вторая, в исполнении самого ректора, чудом не усыпила всех. Преподавал лорд Джодок сухо и педантично.

Нельма всю ногу отбила, пиная сидящего рядом Кирка, так и норовившего клюнуть носом. Отчаявшись, художница пошла на крайнюю меру. Она поманила тролля склониться и шепнула в ухо, украшенное золотой серьгой в виде ящерицы:

— Сразу после лекции ты мне позируешь.

Подействовало куда лучше пинков. До окончания лекции Кирк сидел с глуповатой улыбкой на лице, явно, находясь мыслями не в аудитории. Но хотя бы не спал.

После занятий тринадцатая группа дошла до площади. Вальтер и Мак повернули направо, а вот Кирк собрался идти вместе с девушками.

— А ты куда? — спросили в один голос младший принц и виконт.

— Буду позировать Нельме, — ответил Кирк. Разумеется, уточнять, в каком виде, ни художница, ни модель не стали.

Вальтер и Мак приняли причину за уважительную. У них и мысли не мелькнуло, что можно ожидать подвоха от скромной и тихой Нельмы, которую Вальтер, впервые увидев, посчитал серой мышкой.

В домике Нельма позвала Кирка в комнату отдыха, где уже успела установить мольберт. Но не успела она закрыть дверь, как туда рванулись фамильяры.

— Нельзя юной девице оставаться наедине с троллями, — выдал кот. — Мы будем вместо этой, как её? Шпион, подскажи.

— Дуэньи, — произнёс крыс, шмыгнув вслед за напарником в наполовину прикрытую дверь.

Нельма улыбнулась подругам и захлопнула дверь. Послышался щелчок замка. Оставшаяся троица, не сговариваясь, рванула в комнату Тесс к Всевидящему шару. Отказываться от увлекательного зрелища никто не собирался. Тесс даже шляпу с накидкой снять забыла. Ведьма приложила палец к губам, призывая подруг не выдать, что именно они собираются увидеть, перед артефактом. Всевидящий шар являлся волшебным предметом высокоморальным и с принципами. Выждав некоторое время, Тесс приложила ладони к гладкой блестящей поверхности артефакта и чётко произнесла:

— Нельма Леран.

Во Всевидящем шаре заклубился туман, постепенно заполняя всё пространство внутри. Когда туман опал, сверкающим от любопытства взглядам открылась чёткая картинка. Художница у мольберта и её обнажённая модель.

Кирк стоял спиной, поставив руки на пояс. Голову он повернул той стороной, где в ухе красовалась серьга, и смотрел на Нельму. Лучи солнца отражались от золотого украшения, пуская блики, освещали массивную фигуру, словно состоящую их одних мышц. Что показывало, сын вождя, может, и являлся шалопаем, но никак не неженкой.

— Он везде такой большой, — сообщила ведьме Матильда, вспомнив первую встречу с троллем.

Эти слова явились сигналом для артефакта, в нём заклубился белый туман, скрывая нижнюю часть мужской фигуры.

— Ну вот, опять, — разочарованно протянула Линда.

Но подруги продолжили наблюдать. Поскольку они уже не отвлекались на созерцание рельефных мужских ягодиц, то заметили кое-что очень интересное.

Нельму никто уже не смог бы назвать серой мышкой. Вдохновение, осветившее лицо художницы, превратило её в невероятную красавицу.

Кирк смотрел на Нельму восторженно. В тёмно серых глазах разгорались искорки желания.

— Интересно, где мои фамильяры? — произнесла Тесс. — Где эти блюстители нравственности?

Приняв слова хозяйки за приказ, Всевидящий шар показал диванчик, на котором, свернувшись в один серо-чёрный клубок, сладко спали две пушистые дуэньи.

— Ничего, наш тролль на днях сбежит. Их увлечение не успеет перерасти во что-то большее, — сказала Матильда.

— Жаль, что он не останется, — произнесла Линда. — Я уже успела к нему привязаться.

Подруги согласно кивнули. Тесс неожиданно подумала, что тролль по сложению напоминает капитана Герхарда. К щекам прилила краска, ведь раньше она никогда не думала о Главе дворцовых стражей в таком направлении. Память тут же услужливо воспроизвела целую кучу эпизодов. Вот сильные и бережные руки снимают её с метлы, вот она сама заскакивает на руки капитану, испугавшись выскочившего из кустов фамильяра, вот Герхард несёт её, прижимая к широкой груди, вот обнимает во время полёта.

«Кыш, мне нравится Ричард», — прогнала Тесс разбушевавшиеся не к месту мысли. Память отступила, напоследок выкинув два убойных воспоминания: как хорошо относился капитан Герхард к ведьминским фамильярам и артефактам и как он устроил Ганса. Тесс хотела возмутиться, но не смогла. На сердце стало легко и тепло.

Примерно в это же время ректор вызвал к себе кастеляна. Когда фрет Джакомо вошёл, лорд Джодок сидел и постукивал о край стола — нет, на этот раз не газетой, а кипой исписанных листов.

— Вот, полюбуйся, — ректор шлёпнул кипу на стол, — жалобы.

— Много, — оценил кастелян. — Опять, что ли первокурсники на условия жалуются?

— А ты прочти, — с усмешкой предложил лорд Джодок.

Кастелян внимательно просмотрел одну бумагу, вторую, третью, бегло просмотрел остальные и, на секунду не удержав довольную ухмылку, произнёс:

— Владельцы собак жалуются, что их питомцев закошмарили кот и крыса. Теперь псы на улицу боятся выходить. А мы причём?

— Нужно прекратить это, пока нас не завалили жалобами. Будем решать вопрос кардинально. Сейчас секретарь приготовит приказ, что с завтрашнего дня на территории академии не допускается никаких питомцев. Вон отсюда всех этих собак, но главное, кота и крысу этой несносной Арлен!

Кастелян слушал с невозмутимым лицом, но внутри сцепились в жестокой схватке две его сущности. «Молчи! Пусть издают приказ!» — вопила одна. «Ты должен напомнить милорду кое о чём!» — взывала другая. В итоге вампирская честность с минимальным преимуществом взяла верх над гномьей практичностью.

— Что касается собак, я только за, — произнёс фрет Джакомо. — А вот насчёт кота и крысы не получится. По правилам, принимая ведьму, академия принимает и её фамильяра, в данном случае двух.

Ректор с досадой стукнул кулаком о стол и задумался. Спустя некоторое время на его губах появилась мстительная улыбка.

— Что же, пусть приказ коснётся только владельцев собак. Представляю, как будут после этого они относиться к ведьме. Пригласи секретаря.

Однако фрет Лейс заглянул, не дожидаясь приглашения.

— Милорд, там, перед воротами собрались просители.

— И что им нужно? — небрежно спросил ректор и предположил: — Богатые торговцы прослышали о наших новых студентках и снова пытаются пропихнуть в академию своих отпрысков?

Секретарь откашлялся, перед тем, как сказать:

— Они просят позволить Ведьме с отбора проверить просителей на порчу и проклятья и избавить от них.

Ректор побагровел и завопил:

— Всех вон!!!

Фрет Лейс попятился, но попытался возразить:

— С ними газетчики…

— Вон, я сказал! — рявкнул ректор.

Секретаря словно ветром вынесло из кабинета. Кастелян тоже незаметно выскользнул. Попадать под горячую руку начальству он не собирался. Припомнит ещё выпрошенные на ремонт душевых средства, отчёт потребует. А кастелян половину пустил на кровлю для Пятой башни.

Выйдя за ворота к ожидающим людям и Дитеру Стоуну с напарником, секретарь дипломатично объявил:

— Согласно Уставу академии, первокурсникам запрещается выходить и общаться с посетителями до приказа о зачислении. Так что, сожалею, но ваша встреча с Анной Терезой Арлен, которую вы называете Ведьмой с отбора, невозможна.

Люди зашумели, перешептываясь.

— Скажите конкретно, когда будет издан приказ? — спросил Дитер Стоун.

Секретарь посмотрел в умные насмешливые глаза газетчика, и юлить не рискнул.

— В следующую пятницу. А сейчас прошу всех удалиться. Вы мешаете учебному процессу.

Когда секретарь скрылся за воротами, одна из просительниц, шустрая молодая женщина, достала блокнот и принялась записывать туда присутствующих, чтобы они все пошли первой партией, когда Ведьме с отбора разрешат их обследовать.

Дитер Стоун, пока его напарник делал снимки, сходил к экипажу, на котором они прибыли. К привратнику он зашёл, держа в руках объёмный свёрток.

— Посылка для студентки Арлен, — произнёс он.

Привратник проверил свёрток специальным артефактом, затем спросил:

— Что передаёте?

— Торты из кондитерской «Сладкие грёзы», — пояснил Дитер Стоун.

О номере «Магии Инфо», том самом, где описывалась встреча участниц отбора, и запрятанном под дно коробки со сладостями он умолчал. Газету лорд Дитер передал, предположив, что ректор вряд ли допустил хождение этого номера по академии. И в этом он оказался прав.

Отъезжая от негостеприимных ворот, Дитер Стоун уже прокручивал в голове новую статью, как Ведьму с отбора ректор не отпустил на помощь несчастным, исстрадавшимся от порчи людям.