Её секрет

Глава 9

ВАЙЛЕТ

Мы с Питером оказались в вестибюле уютной маленькой семейной гостиницы «Инне». Я была не уверена, что буква «е» в конце имени на вывеске снаружи не была грамматической ошибкой, или так хозяева решили «проявить фантазию», но для меня название было странным. Кресло, в котором я сидела, в какой-то момент своей жизни, вероятно, было красным, но сейчас оно было гораздо ближе к коричневому или темно-бежевому. Тем не менее, оно стояло рядом с потрескивающим огнем, а я не была одета для пешего похода в снежную бурю по пересеченной местности, так что я все равно была благодарна за этот перерыв.

Питер вернулся от стойки регистрации, где разговаривал со стариком, управляющим. Он опустился на пол и прислонился спиной к кирпичам камина.

— Местные прокатные компании начнут работать только в понедельник. Служба такси не работает, потому что на шоссе огромная пробка.

— Значит, мы возвращаемся к автобусу пешком? — спросила я.

— Черт возьми, нет.

— Потому что…

— Потому что, думаю, они уже отремонтировали его и счастливо едут в пути. И я бы предпочел не слышать фразу «а я говорила». Да, признаю, я бываю упрям.

— Ясно. Так что, мы просто будем сидеть здесь на корточках, пока нас не подвезут домой? — я сдержала улыбку.

— Нет. У меня все еще есть запасной план. Я могу позвонить Брюсу Чемберсону. У этого человека смехотворно-огромные связи, и, скорее всего, он сможет организовать нам быстрое средство передвижения.

— Есть ли причина, по которой мы не позвонили ему, пока были в автобусе?

— Да.

Я ждала.

Очевидно, Питер не думал, что мне нужно знать эту причину, потому что он вытащил свой телефон и повернулся ко мне спиной, пока звонил. Я ненадолго пофантазировала о том, чтобы ударить его по яйцам, как делают это хоккеисты НХЛ. Я бы облизала палец, проверяя встречный ветер, сделала бы несколько шагов назад, а затем на полной скорости приблизилась к нему. Бам. Но та часть, где я была достаточно гибкой, чтобы даже поднять ногу выше, параллельно земле, была чистой выдумкой. Мне пришлось бы откинуться назад и выгнуться при атаке, если бы я когда-нибудь захотела пнуть Питера Барниджа по его высокомерным, упрямым яйцам. Если подумать, я никогда на самом деле не пинала парня по яйцам, но я также никогда не встречала кого-то, кто, казалось, заслуживал этого так часто, как Питер.

Я подождала, пока он объяснит ситуацию по телефону, а затем увидела, как его брови опустились. Что бы он ни услышал, ему это не понравилось.

— Почему он? — спросил Питер.

Он ждал.

— Черт. Хорошо. Хорошо. Ты уверен, что он знает, как управлять одним из них? Потому что, если твой брат в конце концов скинет нас с горы или мы врежемся в нее, я лично задушу тебя.

Питер покачал головой и повесил трубку.

— Если мы врежемся в гору, сомневаюсь, что ты кого-нибудь задушишь, — сказала я. — И почему я думаю, что мне это тоже не понравится? Я имею в виду, помимо очевидных неприятностей, связанных с горными авариями.

— Скорее всего, ты этого не сделаешь. Брюса нет в стране до следующей недели, но его брат-близнец сейчас находится в Пенсильвании на частном вертолете. Брюс сказал, что Уильям «с удовольствием» подвезет нас.

Я даже не удивилась, что Питер знал Брюса, как только я подумала об этом. Совпадение было немного странным, учитывая, что я вроде как знала Брюса через Лилит и Лиама. Я все еще почти ничего не знала о Брюсе или его близнеце. Но за то короткое время, что я провела, знакомясь с Лилит, я узнала, что все богатые и влиятельные люди в городе знали друг друга через ту или иную связь.

Лилит объяснила это так, что на самом деле в этом было много смысла. Эксперты всегда говорили, что если вы когда-нибудь выиграли в лотерею, вам не следует рассказывать об этом ни семье, ни друзьям. Статистика того, как быстро отношения разрушались из-за денег, была довольно ошеломляющей. Наличие миллиардов долларов на самом деле ничем не отличалось. Поэтому, естественно, богатые люди тяготели к богатым людям. Не было никакой неловкости в разговорах об их деньгах или их проблемах, и не было никаких опасений, что ими играют в надежде стать чьей-то копилкой. Самое главное, что не будет медленно нарастать никакое негодование.

Размышления об этом заставили меня еще больше оценить Лилит. Казалось, ее никогда не заботило, что я была ужасно бедна. Ну, она заботилась в том смысле, что хотела помочь мне, даже если я ей не позволяла.

— Просто чтобы уточнить, — сказала я. — Когда ты сказал, что Уильям заберет нас на своем вертолете, ты имел в виду его вертолет, на котором будет летать профессиональный пилот, верно?

Хотя я видела Уильяма только на паре вечеринок с Лилит, этот человек, безусловно, произвел впечатление… и не такое, которое заставило меня подумать, что я хочу позволить ему отвезти меня на бронированном грузовике, не говоря уже о вертолете. Он навел меня на мысль о друге, который был у меня в старшей школе и увлекался всеми этими компьютерными играми, как «Подземелья и Драконы». Одним из первых шагов в создании нового персонажа был выбор их морального облика. Расстановки варьировались от «Законного добра» до «Законного зла» или «Хаотического Добра» и «Хаотического зла». Уильям Чемберсон показался мне хаотичным, в нем было немного добра и немного зла.

Питер покачал головой.

— К сожалению, нет. Но Брюс сказал, что его брат брал уроки, и на самом деле у него это неплохо получается, если он внимателен.

— Получу ли я право голоса во всем этом? Например, могу я проголосовать за то, чтобы мы пожертвовали твоей гордостью и пошли проверить автобус, прежде чем садиться в вертолет с сумасшедшим и рисковать нашими жизнями?

— Уильям Чемберсон слишком любит себя, чтобы разбить вертолет и умереть. Не волнуйся, пока он в кресле пилота, он будет внимателен.

Я не была уверенна, что меня убедили, но Питер звучал достаточно уверенно, чтобы я поверила ему. Кроме того, в любом случае, насколько сложно на самом деле управлять вертолетом?

Я наклонилась вперед и потерла икру. От частых прогулок в медицинском ботинке у меня начала болеть вся нога, что, в свою очередь, вызывало пульсацию в лодыжке.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Я в порядке. Просто немного болит. Знаешь, я не куплюсь на твою историю о компенсации работникам. Я все еще думаю, что где-то там похоронен хороший парень, и он беспокоится обо мне.

Питер пренебрежительно выдохнул через нос.

— Ты можешь верить во все, что захочешь. Я просто хочу убедиться, что мы доберемся до этого съезда.

— В любом случае, почему ты так одержим желанием попасть туда? Ты уже громкое имя. И буквально каждую неделю в течение всего года проводятся съезды, если ты готов путешествовать. Кроме того, в последний раз, когда я проверяла, книжная конференция в Аннаполисе не совсем особенная. Так в чем же настоящая причина?

Глаза Питера потеряли фокус, когда он рассеянно потер губу большим пальцем. Впервые с тех пор, как я встретила его, Питер действительно выглядел уязвимым, как будто мой вопрос проник под броню, которую он всегда носил, и обнажил его.

— Потому что я не пропускаю встречи. Я сказал, что буду там, и я буду там.

— И это единственная причина? — уточнила я.

— Да, — отрезал он. Он внезапно встал и вышел на улицу, что было любопытно, учитывая, что было очень холодно, а он забыл свое пальто.

Я поджала губы. Ну что ж. Очевидно, я слишком сильно надавила и затронула больную тему. Но я не купилась на его историю. Что-то в этом съезде имело для него значение, и дело было не только в том, чтобы выполнить назначенную встречу.

Мы убили около двух часов, пока ждали Уильяма и его вертолет… и безумие этого факта не ускользнуло от меня. Мы ждали полета на вертолете, и нашим пилотом должен был стать сумасшедший миллиардер, который может знать, а может и не знать, как на нем летать. Я предположила, что он, по крайней мере, опробовал его до нашего места назначения, так что у нас, по крайней мере, был шанс долететь без происшествий.

Было слишком холодно, чтобы просто сидеть на улице, поэтому я хотела осмотреть небольшую линию магазинов вдоль дороги. Их было немного, но, по крайней мере, здания были отапливаемыми. Питер был очень похож на парня, которого против воли тащили по магазинам. Несмотря на то, что он ворчал и говорил, что мы должны просто оставаться на месте, он также не хотел позволять мне ковылять одной на подвернутой лодыжке. Втайне я была благодарна. Моя лодыжка болела от того, что я провела на ней весь день, а Питер был похож на переносную печь в дополнение к тому, что был моим человеческим костылем.

Он отходил в угол, как только мы входили в новое здание, складывал руки на груди и пытался прожечь дыры в неодушевленных предметах. Я бы никогда не призналась в этом ни одной живой душе, пока была жива, но было тихое волнение, когда люди думали, что он мой скучающий парень.

Я не была уверена, почему эта идея должна была меня взволновать. Питер не подходил на роль парня. Он напомнил мне одно из тех реалити-шоу «Дом под ключ». Питер не был готовым продуктом, который они продали в конце шоу за огромную наценку. Он был массивным полуразрушенным особняком с большим потенциалом, но еще большими проблемами. В крыше были дыры, а в вентиляционной системе жили белки. Фундамент треснул. Из кранов брызгала черная смола, и все помещение скрипело, как призрак ночью.

Хорошо. Он был не так уж плох, но Питер был полон проблем. Он пытался скрыть это за каменным выражением лица, но это было очевидно. Я просто хотела, чтобы это не казалось моим естественным рефлексом… хотеть починить его самой, вместо того чтобы бежать без оглядки. Я не смогла починить Доусона. Если уж на то пошло, я ничего не могла починить. Все, что я когда-либо могла делать, это продолжать плыть по течению, чтобы держать Зои подальше от плохих вещей. Это все. Я ничего не чинила, я поддерживала их.

Так почему же идея починить Питера была такой чертовски заманчивой?

Я зашла в маленький магазинчик со спортинвентарем, смутно задаваясь вопросом, может быть, у них есть что-нибудь со значительной скидкой, что я могла бы купить для Зои. Потом я вспомнила, что у меня новая работа с приличной зарплатой. Если бы я захотела, я могла бы хоть раз купить ей настоящую ракетку. На самом деле мне еще не выдали зарплату, но я могла бы оплатить ее кредитной картой, потому что знала бы, что деньги придут.

Я ожидала, что Питер будет задумчиво сидеть в углу, но он водил кончиком пальца по краю белой ракетки с золотыми и красными узорами на боку.

Парень, работавший за прилавком… спортивный парень лет двадцати… подошел к тому месту, где Питер любовался ракеткой.

— Это хорошая ракетка. Хотя маленькое, но приятное место удара. Если вы новичок, вам, вероятно, захочется что-нибудь с более крупной головкой ракетки. Так будет более удобнее.

Питер хмыкнул, но не отвел взгляда от ракетки. Парень, казалось, понял намек и побрел обратно к стойке.

— Ты играешь в теннис? — спросила я.

Питер пожал плечами.

— Раньше. Да.

— Почему ты перестал? Стал слишком старым? — спросила я с усмешкой. Питеру не могло быть больше тридцати пяти, и, похоже, никто не говорил ему, что стареть — это плохо. Несколько морщин на его лице только усиливали его привлекательность.