Как хулиган мой лифчик украл

Раздраженно вздыхаю и накрываю голову подушкой в попытках приглушить звук, еще глубже зарываюсь в мягкие простыни — пусть поскорее все закончится.

Спустя двадцать минут ничего не меняется. Похоже, меня ждет долгая ночь.

***

Я просыпаюсь от какого-то шороха и тихо стону: музыка в соседнем доме все еще играет! Неужели только в сказках красавица может рассчитывать на крепкий сон? Я моргаю, прогоняя остатки сна, приподнимаюсь на локте и включаю прикроватный светильник. Свет заливает комнату, и я быстро окидываю взглядом освещенную обстановку. От представшей картины у меня отвисает челюсть.

Я таращусь на парня, оцепеневшего не меньше меня.

Его глаза впиваются в мои, и мы пялимся так, кажется, вечность. Парень опирается на подоконники между нашими окнами, в кулаке — мой бюстгальтер с Минни-Маус.

Что. За. Черт?

2
ПОДОЙДИ И ВОЗЬМИ

Первый порыв — закричать. Вот только парень на шаг меня опережает. Едва я прихожу в себя, как он уже ловко отталкивается от рамы и выскакивает из окна.

— Какого черта ты творишь?! — Мой ступор перерастает в ярость.

Меня будто подбрасывает. Я откидываю одеяло и вскакиваю с кровати, надеясь нагнать парня у окна. Он же, кинув на меня невозмутимый взгляд, всем кошкам на зависть грациозно залазит на свой подоконник. Я скрещиваю руки на груди и решительно приближаюсь к окну. От холода голые ноги покрываются гусиной кожей.

В соседском окне меня встречают взгляды кучки парней, среди них шелестит неуверенный смех. Я всматриваюсь в лица, едва различимые в тусклом свете лампы, и узнаю их. Один из парней подается вперед, холодный ветер играет с золотистыми прядями. Дилан Меррик. Мы учимся в одном классе, но особо никогда не общались. Он из тех парней, знаете, кто легко со всеми находит общий язык — всеобщий любимчик. Он одаривает меня застенчивой, подбадривающей улыбкой, что призвана растапливать сердца (мое не исключение), но на этот раз мой гнев — моя вакцина против его ангельского обаяния.

— Ну и заваруха, — заговаривает он как можно приветливее, видя мое замешательство.

— Да что ты говоришь, Шерлок, — цежу сквозь зубы. — Не объясните, какого черта тут делаете?

Готова провалиться сквозь землю от стыда за свой убогий старый лифчик в их комнате.

— Это все глупое пари. Мы не хотели тебя будить, — тушуется Дилан.

— Он стащил мой чертов лифчик! — выплевываю я, сжимая кулаки. — Считаете, что имеете право врываться ко мне посреди ночи и красть лифчик из-за тупого пари? Я вас даже не знаю!

Парень морщится от моего взбешенного тона, и внезапно до меня доходит, насколько громким стал мой голос. Но я же имею право беситься?

— К слову, милый лифон, — подает голос взъерошенный Джо Трэвис, в голубых глазах пляшут веселые чертики. Знакомьтесь — местный клоун. Заработал популярность, подшучивая над бывшей директрисой: чесоточная пудра в подмышках ее кардигана, суперклей на стуле… При нынешним директоре Джо вроде как присмирел, но, уверена, это только затишье перед бурей. И вот передо мной легенда школы насмешливо приподнимает брови:

— У меня слабость к фанаткам Диснея.

Дилан досадливо смотрит на друга.

— Чувак, заткнись.

Щеки становятся пунцовыми. Из всех вещей, из всех лифчиков в мире, они должны были стащить именно мой безобразный диснеевский лиф. Почему не миленький или хотя бы самый простой? Боже, даже мне не нравится мой бюстгальтер с Минни-Маус, но он такой старый и удобный. Я слишком привязалась к нему, чтобы взять и выбросить. Озлобленное настроение постепенно проходит, оставляя после себя неловкость и подавленность.

Тупое пари.

— Вы собираетесь его вернуть?

Дилан выглядит смущенным, он косится на соседа, все это время подозрительно хранящего молчание.

Ноль реакции.

— Вы серьезно? — скулю я.

Мелькает мысль перелезть к ним, но очередной порыв холодного ветра напоминает о голых ногах, плюс я в пижаме с Бэтменом. Никаких шансов. Я хмурюсь и бросаю на соседа прищуренный взгляд.

— Тыыы… Болван. Сейчас же отдай!

— Болван? — Чейз Тэтчер с ухмылкой принимает мое оскорбление и встает из-за угла, переключая внимание на себя. А это у нас бабник школы. Знаю о нем немного, слышала о его многочисленных похождениях и бесспорном обаянии. Вот это да. Гости моего соседа — самые популярные ребята в школе. Как, не пробыв здесь и дня, новичку удалось подняться на вершину социальной лестницы Линдейла?

— По мне, так Чейз у нас побольше Алека болваном будет, — шутит Дилан.

Алек. Его зовут Алек.

— Осторожнее с моими чувствами, Меррик. Ты можешь меня ранить.

— Неа, твое эго слишком раздуто.

Толкаясь, парни отходят от окна, и мой взгляд останавливается на хулигане, укравшем мой лифчик. Алек. Да как он посмел? Не успели познакомиться, а он уже у меня в комнате шарится. Разве не должен он теперь извиниться и вернуть краденное? Все-таки на месте застукали.

— У кого он? — требую я. Я так устала, хочу вернуть лифчик, зарыть его хорошенько в ящик и скорее вернуться в кровать, предварительно надежно заперев окно.

Чейз глядит на Алека, кусая костяшки пальцев, чтобы скрыть улыбку. Джо крутится на стуле, стыдливо опустив взгляд на свои колени. Остается только один подозреваемый — разумеется, преступник тот же. Я в упор смотрю на Алека в поисках подтверждения и получаю его… в виде ухмылки.

Ну конечно. У кого еще он может быть.

— Лифчик у тебя? — устало спрашиваю я, машинально поправляя волосы.

— Да. — Голос невозмутимый, уверенный. Он начинает меня порядком раздражать!

— Ты собираешься его вернуть, или я зря трачу время?

Не пытаюсь больше сдерживать раздражение. Слишком утомилась от затянувшейся стычки. Если б не эта усталость, я никогда бы не осмелилась так храбро стоять и разговаривать с парнями.

— Боюсь, у меня связаны руки. Пари заключается в том, чтобы его сохранить.

— Как тебя зовут, спящая красавица? — вмешивается Чейз.

— Райли Грин, — подозрительно протягиваю я, борясь с румянцем. Мои щеки мои имеют привычку краснеть от малейшего комплимента, будто тело подобным образом отвергает похвалу.

— Ты ведь учишься в нашем классе? — продолжает парень. — Не очень тебя помню.

Прикусываю губу. Ничего необычно: я всегда вне поля зрения. Друзей моих можно по пальцам пересчитать, да и внимания я стараюсь не привлекать, не считая непреднамеренных высказываний на уроках. К тому же в прошлом году я часто пропускала школу, так что еще сильнее отдалилась от школьной жизни. Не стоит удивляться, что я не особо запомнилась.

— Чейз, хорош флиртовать, — хмыкает Алек. На его губах расцветает дерзкая улыбочка, взгляд задерживается на мне, заставляя напрячься от раздражения.

— Это все равно что запретить ему дышать, — подтрунивает Джо. На что Чейз хмурится и поворачивает стул парня в противоположную сторону.

— Так-то лучше.

— Слушай, — снова поворачиваюсь к Алеку. Нервы на пределе. — Не знаю, как там тебя, я просто хочу пойти спать. Можешь вернуть мою вещь, пожалуйста, чтобы мы могли мирно разойтись и забыть об этом происшествии?

— Меня зовут Алек Уайлд, — мягко произносит он, губы изгибаются в раздражающе милой полуулыбке. — Приятно познакомиться, соседка.

— Жаль, что при таких обстоятельствах, — подкалываю я.

Брови Алека выгибаются, но не в раздражении, а скорее в изумлении. Парни притихают, с интересом наблюдая за нашей перепалкой.

— Остроумие тебе не к лицу, — парирует Алек.

Я раздраженно фыркаю.

— Иди в задницу.

— Ух ты, вот так сразу, — смеется он.

Ребята беспокойно топчутся, наблюдая за нами.

И кто меня за язык тянул.

— Не в этом смысле! Мне плевать на ваше дурацкое пари. Просто отдай лифчик.

Алек открывает рот, но так ничего и не произносит.

Кто-то дергает меня за рукав пижамы.

Обернувшись, я с удивлением обнаруживаю позади себя брата. Он трет глаза и зевает.

— Райли, я же сплю, — тихо ворчит ребенок. Он напрягается, когда замечает парней в соседнем окне, его глаза расширяются. — Ты с мальчиками разговариваешь?

Он выглядит ошеломленным, а я готова сгореть от стыда.

— Почему ты разговариваешь с мальчиками посреди ночи, Райли? А мама знае…

Я скорее закрываю ему рот и встряхиваю своей головой, чтобы скрыть за волосами предательский румянец.

— Ты прав, Джек, пора спать! — как можно беззаботнее щебечу я и подталкиваю его к выходу, попутно бормоча ругательства под нос. Стоит больших усилий не начать биться головой об закрывшуюся за братом дверь.

В последний раз бросив взгляд на самодовольное лицо Алека, я от души захлопываю окно и задергиваю шторы. Хватит с меня на сегодня. Ныряю под одеяло и прячу лицо в подушку, приглушая свой крик.

Не сразу, но мне удается уснуть, и в голове сквозь поступающий сон мелькает мысль. Я верну свой бюстгальтер.

— Ну же, — тянет меня к крыльцу мама, — мы должны поприветствовать соседей.

Она изо всех сил старается скрыть улыбку. Такая взволнованная — только поэтому я соглашаюсь с ней пойти. Я с опаской взираю на соседский дом. Мама не знает, что я уже познакомилась с Алеком и при каких обстоятельствах это произошло. Я совершенно измучена прошлой ночью, но натягиваю дружелюбную улыбку, когда мама звонит в дверь. Перед собой она держит двенадцать аккуратно упакованных кексов, испеченных вчера. Встреча обещает пройти ужасно, но, по крайней мере, я смогу попросить обратно свой лифчик. Я сжимаю руку брата.

— Райли, зачем ты держишь меня за руку? Мне не пять, — ворчит Джек, отчаянно пытаясь высвободить руку из моей крепкой хватки.

Кирпичного цвета дверь дома номер девятнадцать резко распахивается, и перед нами предстает женщина — та самая, что вышла вчера из красной машины. Увидев нас, она расплывается в улыбке. Вблизи соседка оказывается еще красивее. Ее фарфоровое лицо обрамляют черные кудри точно такого же угольного оттенка, как волосы Алека. Совершенно очевидно, внешность он унаследовал от матери, хотя кожа у него не такая бледная.

— Здравствуйте, я Мэри Уайлд, приятно познакомиться!

Женщина приглашает нас внутрь, в просторный коридор, где у стены аккуратно стоят коробки. Как только мы ступаем за порог, нас окутывает витающий в воздухе аромат корицы.

— Взаимно! Я Руби, а это мои дети, Райли и Джек. — Жизнерадостность из мамы так и прет.

Ее счастливый вид вызывает у меня улыбку. Как хорошо, если по соседству с ней будет жить подруга. Когда умерла моя кузина Кейтлин… В общем, мы потеряли связь со всей маминой родней, в том числе с дядей Томасом. Мама не любит говорить об этом, но я знаю, как она одинока. За год она потеряла племянницу и брата, и это сказалось на всех нас. Мысль о родственниках, с которыми мы когда-то были близки, сводит желудок, и к горлу подкатывает комок.

— Привет, — тепло улыбается Мэри. — Вы ведь наши соседи? — Когда мы киваем, она продолжает: — У меня двое детей. Дочка Милли сейчас гостит у подруги, чтобы не мешала распаковывать вещи, а Алек дома. Он примерно твоего возраста, Райли. Сейчас его позову. Проходите, выпьем чего-нибудь.