Искра

Глава 20

Беатрис

В процессе изучения психологии было очень много полезных практик, которые все же иногда затрагивали такие уязвимые места, о существовании которых я даже не подозревала. У нас зашла тема на курсе, касающихся трех эго-состояний, выделенных уже Эрихом Берном. Это внутренний родитель, внутренний ребенок и внутренний взрослый. Когда у человека есть психологическая травма, то работать нужно зачастую надо конкретно с внутренним ребенком, который по какой-то причине не получил любви, отклика или принятия, которые нужны были ему в детстве. Именно для этого было задание сесть, закрыть глаза, представить перед собой себя пятилетнего и сказать слова любви, обнять и подарить ту ласку и тепло, которым человек в детстве был обделен. Когда я проделала это, то заплакала. Я решила, что смысла сдерживаться нету, поэтому я дала полную волю слезам. В это время постучался и вошел Паркер (практики я всегда выполняю в отдельной комнате, чтобы полностью расслабиться и настроиться). Увидев меня заплаканную, он кинулся к кровати и спросил, что у меня случилось и что меня расстроило. Я поспешила его заверить, что все в порядке, ничего не произошло, я просто выполняла практику, которая открыла болевую точку.

Я все постаралась объяснить Паркеру, и он все понял. Ко мне пришло такое осознание, «инсайт», если хотите, что большая часть травм и проблем появляется от недостатка любви и внимания в детстве. Эта практика направлена на то, чтобы самостоятельно научиться давать себе любовь и тепло, дать внутреннему ребенку недостающей заботы, понимания и поддержки. Именно таким образом я учусь становиться сама для себя опорой и не искать родительскую любовь в других, а самой себе ее давать. Иначе я буду постоянно вступать с зависимые, созависимые или контрзависимые отношения, когда меня к человеку будет тянуть не из-за его личности и качеств характера, а из-за того, что я буду получать от него то, чего сама себе давать не научилась. Именно в таких отношениях можно услышать фразы, что один человек без другого просто жить не сможет, что его жизнь станет серой и бессмысленной без другого.

Чем больше я сидела и раскручивала эту мысль в голове, вспоминая свое детство и то, какой я была в пять лет, я начала еще больше плакать. Я думала, что проработала это все еще на Аляске, но нет, я излечила эту травму еще не до конца. Нам дали задание поговорить со стулом. Как бы странно это не звучало, но девушка с курса заверила, что «пустой стул» — очень работающая практика. Нужно поставить перед собой стул и представить человека, с которым я бы хотела поговорить прям откровенно, но не могу, и высказать все, что накопилось по отношению к «выдуманному собеседнику». Это может быть кто-то из родителей, друг, с которым перестали общаться, бывший, с которым вы не все разрешили прежде чем расстаться.

Когда я выполняла это задание (на следующий день), то опять рыдала. Сначала я говорила спокойно и почти без эмоций, но потом я начала копать в себе очень глубоко и выговаривать родителям, которых представляла, все свои чувства, которые сидели где-то очень далеко, и к горлу начали подступать слезы. На стул падали слезы одна за другой, и я просто выговаривала весь поток мыслей и эмоций, которые во мне сидели. В какой-то момент я почувствовала уже не боль и обиду, которые во мне были, а самый что ни на есть праведный гнев. Со всей силы я пихнула стул ногой. Через минуту я его поставила обратно и опять ударила ногой по нему. Дыхание мое было очень сбивчивым. Я отчетливо ощущала, как в груди сильно бьется сердце и как вздымается грудь.

После практики опять пришло облегчение. Я расслабилась и усмехнулась, сидя и пытаясь успокоить дыхание. Я плюхнулась на кровать и раскинула руки, улыбаясь и наслаждаясь свободой. Это однозначно самые приятные ощущения, которые дала мне психотерапия, которую я себе устроила. С каждой такой практикой тема родителей вызывает во мне все меньше эмоций, и это очень приятно осознавать. Плоды мои трудов не заставили себя ждать.

Когда на лице не осталось и следа от слез, я вышла из комнаты и пошла готовить ужин. Практики я сейчас делаю вечером, потому что днем работаю, а в книжном устраивать себе терапию мне не сильно хочется, да и времени нет. Целый рабочий день только и бегаешь от книжной полки к витрине, а потом и на кассу. Если покупателю требуется помощь в выборе или поиске произведения, то отказать ему я тоже не могу, поэтому приходится распыляться на много вещей.