Марко, я — твоя война!

Глава 17. Сто причин ненавидеть сильнее

Глава 17. Сто причин ненавидеть сильнее.

Алиса.

После того, как меня доставили в участок, прошло достаточно много времени. Кажется, в этом мерзком, гнетущем помещении застыла целая вечность.

Я устала следить за угасающим солнцем и слушать доносящийся шелест океана с криками голодных чаек. Все превратилось в сплошную раздражающую шумную какофонию в голове.

Замучило чувство голода. Съеденный раннее сэндвич, который мне принесли в камеру, насыщения не принёс. Я бы сейчас съела целую запечённую курицу с овощами или огромный сочный говяжий стейк. Запила бы ароматным кофе и блаженно потянулась в удобном кресле.

«Пора о себе напомнить этим кретинам…» — встаю с жёсткой кушетки и подхожу к краю. В коридоре пусто.

— Дайте мне телефон! — в который раз смыкаю пальцы на железных прутьях КПЗ и кричу во все горло, чтобы меня услышали. — Я имею право на один звонок! Верните мне мои документы! Эй! Вымерли все там, что ли?

— Пока наш сотрудник не проверит данные о вашей личности, телефонный звонок вы не сможете осуществить, — внезапно раздаётся из-за угла вместе с тяжелыми, размашистыми шагами.

Снова вижу хмурую физиономию полицейского, того, который меня затолкал в машину. Итан, кажется. Почти двухметровая брутальная горилла, облачённая в тёмно-синюю форму «беспредельщика» в законе.

— То есть, как это? Вы понимаете, что вы пользуетесь своим служебным положением? Вы ущемляете меня в правах. Это противозаконно! — возмущаюсь, не сдерживая эмоций.

Смотрю, как русоволосый коп хищно прищуривает холодные голубые глаза, и хочется отойти от прутьев на метр назад. От мужчины так и веет властью и подчинением.

— Девушка, советую вам помолчать, если не хотите загреметь на пару дней в карцер до выяснения обстоятельств. Напоминаю, вас задержали за порчу чужого имущества. Вот, ознакомьтесь с протоколом, — просовывает сквозь решётку документ, а когда я его забираю, скрещивает на груди свои руки, облепленные шикарными бицепсами и обвитые крупными прутьями вен. Из таких рук вряд ли вырвешься.

Сглатываю, опуская взгляд на плывущие строчки. Устала. Голова раскалывается. Глаза впервые не могут сфокусироваться на информации.

— Здесь указана сумма штрафа, который вы обязаны будете возместить владельцу испорченного спорткара. Машина эксклюзивная. Сборка ручная. Очень дорогая в обслуживании.

— Что??? — округляю глаза до появления бегающих пятен в них. — Двадцать тысяч евро??? Да вы с ума сошли! — застываю с открытым ртом, непрерывно хлопая ресницами.

— Подбирайте выражения! — рычание незнакомца заставляет вздрогнуть и поднять на него испуганный, бегающий взгляд. — Перед вами офицер полиции, а не уборщик.

— Итан! — из коридора доносится голос его напарника. — В участок привезли семью задержанных цыган. Поймали на воровстве. В какую камеру определить?

Русоволосый гад склоняет голову набок, пристально оценивает меня, проходясь по фигуре осязаемым, наглым взглядом.

Меня трясёт. Глаза щиплет от подступающих слёз. Моргаю, пытаясь их прогнать.

— А у нас, кроме этой, все переполненные, — ухмыляется сукин сын. — Так что дамочке придётся потесниться.

Внутри, будто всё обрывается, обдаёт леденящим холодом. Такого треша я от жизни не ждала. За что мне всё это? Господи, за что???

— Нет! Не нужно ко мне цыган! — умоляюще взвизгиваю, хватаясь обеими руками за прутья. — Я не хочу! Я их боюсь. О них в этих краях ходит дурная слава! Вы не имеете права! Чееерт!

— А вас никто не спрашивает, Alice. Я сказал к вам, значит к вам, — жёстко припечатывает каждое слово.

Нет, только не это! Я не вынесу нашествие этого народа. Семья — это много! Это… Это… Это почти табор!

Боже, Марк, ты засранец! Иуда! Сплавил меня в каталажку и наслаждаешься жизнью. Лучше бы я тебя оставила гореть в огне. Ненавижу!

— Дайте мне телефон! — мой голос срывается на крик. Снова. — Вы меня дискриминируете! Я обращусь с иском в Европейский Суд по правам человека! Слышите?

— Ещё раз повысите тон, и я упеку вас на пятнадцать суток в тюрьму за клевету на сотрудника полиции при исполнении. Там у вас появится время обдумать свои угрозы, — прорычав, достаёт ключи от камеры, а мне хочется отключиться от реальности, чтобы не видеть и не слышать происходящего… * * *

Но хрен там! Вот они, эти шумные и приставучие существа. Обступили Итана со всех сторон с хитроделанными лицами. Сейчас завалятся внутрь и мне трындец…

Быстро занимаю место на кушетке, садясь на край. Опираюсь спиной о стену и делаю вид, что меня ни для кого нет. ФсЁ! Я уснула крепким сном.

Скрип металла ударяет по нервам. Быстрые шаги по каменной поверхности стучат, словно молоточком по темечку. Боже, пусть сядут кружочком на пол и не трогают меня. Только бы не трогали! Не трогали… Не трогали…

— Дай ручку, красавица, погадаю тебе!

— Блять! — вздрагиваю, приоткрывая один глаз.

— Скажу, что ждёт тебя в будущем, — смуглая, очень старая женщина в чёрном одеянии до пола нависает надо мной, внимательно разглядывая моё лицо.

Блин, смотрю на неё, и креститься хочется, так она похожа на смерть. Ещё бы косу в руки…

Боже… Спасите меня… Помогите…

— Тетя, тетя, подари колечко, — внезапно подбегает черномазый полуголый мальчишка лет шести и начинает дёргать меня за локоть. — Хочу твоё колечко! Дай колечко! Дай!

Резко поднимаюсь на ноги и пячусь к стене, поближе к решетке. Если не отстанут, начну орать.

— А я серёжки хочу. Отдай мне серьги! Подари!!! — девчонка того же возраста дёргает меня за вторую руку.

Вырываюсь. Дышу шумно и часто, закипая от паники.

А дальше весь их честной женский род присоединяется к пыткам.

— А я платье. Подари платье! Давай меняться!

— Ой, какие волосы красивые. И пахнешь как райский сад, — дёргают за пряди, обнюхивая.

Закрываю глаза и кричу, не помня себя.

— А-а-а!!! Отстаньте от меня! Все!!! А-а-а!!!!

— Ой, какая нервная. А почему босая? А? Такая красивая девушка и босая. Давай меняться? Я тебе свои башмаки, а ты мне свои золотые серьги? Идёт? Позолоти цыганке ручку. А я тебе всю правду скажу. Всё как есть!

— Не хочу я вашей правды! — передвигаюсь ближе к выходу. Пусть меня отсюда выпускают, иначе я за себя не ручаюсь. Я в неадеквате! Почти… — Отстаньте от меня! Не трогайте меня! Отойдите прочь!

— А вот зря ты так, — хмыкает старушка, шыкая на внуков. — Ты попала в сложную ситуацию, девонька. Мужиков вокруг тебя — тьма! Но сердце одному отдашь. Тому, кто чуть не умрет из-за тебя. Ждать тебе пополнение. Скоро. От первого секса залетишь. Только с нелюбимым. Его злить нельзя. Покорной будешь — озолотит, а нет, то…

— Эй, а ну-ка быстро все по углам! — окатывает громом голос копа. Подпрыгиваю на месте, зажмуриваясь. Прижимаюсь спиной к железным прутьям и молюсь. — Угомонились! Раскудахтались, понимаешь ли, курицы.

— Грозный ты, начальник. Жди! Скоро тебя настигнет большая любовь! Тройню тебе невеста подарит. Может отпустишь, родной, а то не видать тебе спокойной жизни. С тремя то…

— Сплюнь! Знаю я ваши байки. Сидите тихо, не то всех пересажаю за подстрекательство. Госпожа Белова, на выход. К вам пришли.

Марко.

Полчаса до встречи…

— Это кто ж так постарался? — присвистывает автомеханик, рассматривая колёса «немца» Алисы.

— Резину, будьте добры, поменяйте на качественную, — ухожу от ответа. Некогда перед ним расшаркиваться. Пора ехать за русской в участок. — Проверьте, нет ли каких неполадок. Если что, исправьте. Машину вымыть и отполировать, чтобы была как новенькая. За деньгами дело не станет. С моей тачкой можете не торопиться. Заберу через пару недель.

Отдаю ему ключи от своего спорткара и те, которые привёз Итан от Лисы несколько часов назад. Сам сажусь за руль внедорожника и мчу к Мишелю в участок.

— Вы её накормили? — интересуюсь, входя в кабинет офицера, прихватив заранее купленные для девушки туфли и папку с контрактами.

— Она заморила червячка, — докладывает Кардозу, неспешно допивая свой кофе.

Так и знал, что перегнут палку… Лучше бы я как-нибудь сам…

— Какого черта, Мишель? — нервничаю, испытывая угрызения совести. — Я же просил накормить нормальной едой! Обувь ей предоставили?

— Марк, если бы она обулась и отлично поела, имела бы желание сидеть здесь ещё пару суток. И твои выходные накрылись бы медным тазом, это в лучшем случае. В худшем — ей пришлось бы предоставить адвоката по сотому требованию.

— А сейчас согласится прям на все условия? — развожу я руками, поражённый. — С чего вдруг?

Мишель разворачивает ко мне монитор, отъезжая на кресле от стола, чтобы я смог получше разглядеть происходящее в изоляторе.

— Пришлось к ней цыган подселить.

— Чтооо??? — впериваюсь в экран, превращаясь в ошеломлённого истукана. — Это твой план? Ты, блять, в своём уме?! — повышаю тон, закипая. Это перебор. — Какие, на хрен, цыгане?! Да она сейчас в обморок грохнется, мать вашу!

— Зато согласится на все твои условия. Не боись, старик. Эти проверенные. Они у меня чихать без разрешения не имеют права. Девочку не обидят. Напрягут немного, и дело в шляпе.

— Всё! Хватит! — с недовольным стоном запрокидываю голову и прикрываю глаза. Медленный вдох слегка успокаивает. — Уводи её оттуда и побыстрее. Я её забираю.

— Уверен? — Мишель хитро прищуривает один глаз, проворачивая в своей извращённой голове ещё один хитроумный план.

Ну уж нет! Достаточно. У меня на девушку большие планы, и подвергать их провалу абсолютно не хочется. Даже если Лиса подпишет договор «о сексуальных отношениях», я буду вынужден держать своего «зверя» в штанах.

Контракт — всего лишь формальность, эдакий рычаг давления. Мне неинтересно принуждать женщин к сексу. Абсолютно! Никогда к этому не прибегал. Без проблем находил с ними общий язык.

Мне нравится выводить нежный пол на эмоции. Смаковать их. Причём совершенно разные.

Это заводит.

Говорят, от воздержания ещё не умер ни один мужик. Мне, конечно, слабо в это верится, поскольку сегодня меня нехило так накрыло рядом с ней. Спорить с Лисой — одно удовольствие. В таких ситуациях животные инстинкты сложно держать под контролем. Но я, охренеть, как хочу, чтобы она сама пришла и попросила. Уверен, Алиса долго не продержится. Я обязательно позабочусь об этом. Мужские уловки работают со всеми, даже с умными женщинами! С Лисой тоже прокатят. Она отзывчивая. Чувственная. Уже заценил.

Всё, что мне сейчас нужно — удержать её рядом. Как говорится: «В любви и на войне — все средства хороши…»

— Уверен, Мишель. Думаю, дальше я сам справлюсь.

— У вас пятнадцать минут, — задрав рукав полицейской формы, Кардозу отмечает время на именных часах. — Затем освободишь мой кабинет. Камер видеонаблюдения здесь нет.

— Боюсь, в ближайшее время секс мне совершенно не светит. Пусть Итан полирует твои казённые столы. Дашь ему тряпку и аэрозоль для мебели. Прокачает заодно мышцы, вместо того, чтобы глазеть на чужих женщин.

— Да кто ж вас знает, молодых и горячих? В тебе уже собственник проснулся, — не переставая довольно хмыкать, Мишель достаёт рацию из нагрудного кармана. — Сегодня не светит, а завтра за мелом и памперсами побежите наперегонки. Итан, приведи к нам девушку. Марк Антоний приехал. Семейство Варгаса попридержи немного. Пусть посидят ещё.