Подарок от (для) лучшего друга

Когда со всей бюрократической мутью было покончено, облегчённо выдохнул. Вообще последние дни были богаты на новости. Помимо того, что сегодня я заберу дочь, на поправку пошла Поля. Состояние окончательно стабилизировалось и уже не под отметкой «критичное и тяжелое». Послезавтра её переведут в палату и, скорее всего, выведут из комы. Ждал этого с содроганием сердца.

Правда, не все новости были позитивными. Полин отец, не выдержав эмоциональной встряски, попал в больницу с сердечным приступом. Поэтому последние дни я разрывался ещё сильнее. Пытался успеть везде. В том числе и с помощью Николаю Владимировичу.

Но не смотря на усталость, в больницу за дочерью сейчас ехал вполне бодрым. Хорошо, что по дороге туда, вспомнил о детском кресле. А то бы весело было. Постоянно ловлю себя на мысли, что мне ещё многому предстоит научиться. У меня столько пробелов, что пипец.

Прежде чем забрать Богдану, справился о состоянии её мамы. Дни считал до того момента, как смогу полноценно её увидеть. Ведь не смотря на уверения врачей, что все идёт отлично, меня тем не менее так и не отпускало.

Один раз всё же удалось к ней пройти: когда состояние стало более стабильным в благополучном русле, меня пропустили к ней в реанимацию. Ненадолго – минут на пять всего. Но я и им был рад. Смог её увидеть. Прикоснуться. Но зрелище жуткое. До костей пробирает. Поля сама на себя не похожа: ссадины, синяки, перебинтованная голова с частично сбритыми волосами, куча трубок и датчиков. Тяжело было видеть её такой беспомощной и слабой. Но главное, что жива. Всё остальное разрешимо.

От лечащего врача Поли направился прямиком в детское. Дочку, кстати, на руках уже держал немного смелее, не так сильно поджилки тряслись, хотя и подрагивали.

Домой ехал объезжая каждую кочку. В повороты входил практически невесомо. Всю дорогу косился на Дану, посапывающую в детском кресле. Боялся её потревожить и разбудить. Но лучше бы я боялся другого. А именно того, что буду с ней делать дома.

Со всей суматохой по установлению и оформлению отцовства, мотанием из одной больницы в другую, ни хрена не подготовил квартиру к приезду нового жителя. Только когда стоял с Даной на руках на совершенно не приспособленной для ребёнка жилплощади, понял какой же я идиот. Просто конченый.

Ведь из Полиной квартиры кроме тех мелочей в больницу забирать больше ничего не стал. Рука не поднялась нарушить тот уют, который она с такой любовью создавала. А то, что это было именно с любовью – факт. Ну а свою квартиру я не подготовил. Супер. Там рука не поднялась, тут мозгов не хватило. Батя года, ёпт.

Соорудив на кровати кокон из подушек и положив в него дочь, полез в интернет – магазины в поисках кроватки и всего сопутствующего. Да только не тут-то было.

Спустя пару минут Дана начала заходиться пронзительным плачем. Таким, что кровь в жилах стыла. Бросив всё, взял её обратно на руки.

То ли я что-то делал не так, то ли она чувствовала подступающую ко мне панику, а может просто новое место так влияло, но успокаиваться она и не собиралась. А я реально начинал паниковать. Она просто ревела в режиме нон-стоп. Мне кажется, с меня семь потов сошло. Немного её покормил, в надежде, что после уснёт. Да куда там! У неё сна ни в одном глазу.

Дойдя до ручки, позвонил парням. Больше было не кому: родители Поли сейчас сами в запаре, своим я вообще ещё ничего не говорил. Благо, Тимур и Стас не отказали приехать. До приезда ребят дочка продолжала плакать, но уже явно и сама устала. Хрен знает, может и зря я паники навёл, но что-то как-то растерялся не на шутку.

Ребята приехали быстро. Охренели, конечно, но все вопросы оставили на потом. Пока Тимур со Стасом погнали в магазин за детскими прибамбасами, Оля – девушка Стаса, занялась Даной. А я … а я просто отключился. У меня в последнее время вообще со сном туго. Поэтому не удивительно, что мне было достаточно присесть и в миг расслабиться.

Когда друзья вернулись, я уже немного пришёл в себя. Собрали мебель, обустроили комнату. В целом получилось на плохо. Не так уютно, как у Поли дома, но тем не менее органично. Потом ещё наведу милоты.

Странно, но после того, как ребята уехали, дочка вела себя, как ангелок. И не скажешь, что это она включала голосовую сирену чуть ли не на весь день.

Вроде как-то выровнялось всё. На следующий день стало в разы легче. Я начал подмечать некоторые нюансы и делать выводы.

Например: засыпала Дана только у меня на руках, стоило попытаться укачать в кроватке – она заходилась плачем (громким, пронзительным, что сразу же бросал это дело и брал обратно на руки). И только когда она крепко засыпала, начиная смешно посапывать, перекладывал в кроватку. Поэтому после нескольких таких эпизодов перестал экспериментировать и пошёл на поводу у маленькой капризы изначально укачивая на руках.

Понял, что пытаться возразить женщине, даже той, которой нет и месяца отроду, капец как не просто. Манипулировать мужиками, строить глазки и закатывать истерики, с целью добиться своего – это, видимо, в них природой заложено.

Вечером взвесив все за и против, решил доехать до родителей. Они вообще не в теме всего того, что происходило в моей жизни в последнее время. А так, думаю, пора познакомить их с внучкой. Даже не представляю, какой будет их реакция.

Пристегнув малышку в авто -люльке, резко округлил глаза, понимая, что она сейчас разревётся. Быстро, не теряя ни секунды, полез в сумку за пустышкой. И только когда она оказалась у Даны во рту, облегчённо выдохнул. Так, отлично. Мне жирный плюс в карму, раз мы уже не на грани слёз. Фууух.

Пока ехал к родителям, поймал себя на мысли, что снова веду машину крайне аккуратно. Я, конечно, обычно и не лихачил особо, но сейчас просто эталон правильной езды. Причём происходит это неосознанно, словно на уровне инстинктов.

Подъехав к родителям, отстегнул малышку и пошёл в дом. Умышленно не стал предупреждать о приезде и о том, что буду не один. Эффект неожиданности во всей красе.

– О, Лен, смотри, кто к нам пожа … – на последнем слове отец, вышедший мне навстречу, резко умолк.

– Привет. – пожал ему руку и не смог сдержать улыбки. Он так забавно смотрел на Дану. – Знакомься, твоя внучка.

Он явно пребывал в шоке: далеко не один раз переводил взгляд с меня на ребёнка и обратно. Несколько раз открывал рот, но не произносил ни звука.

– В смысле, внучка? – всё же он совладал с эмоциями и взял себя в руки.

– В прямом. Зовут Богдана. Более подробно расскажу чуть позже, если не возражаешь. – не сразу же с порога вываливать все подробности. Пусть пока то, что есть, переварит и осознает.

На шум наших голосов в холле появилась мама, с трудом управляющая коляской.

– Привет, мам.

– Здравствуй, сынок. А что у вас происходит? – спросила, опасливо косясь на люльку в моих руках.

– Да вот отца с внучкой знакомлю. Теперь твоя очередь. – мама только эмоционально взмахнула руками и, сжав ладони в кулаки, прижала их к груди.

– Мишенька. Это правда? Правда твоя маленькая?

– Самая, что ни на есть правда. – ответил маме во всю улыбаясь.

– Сынок, дай мне её, пожалуйста. – попросила, вскинув на меня искрящийся от слёз взгляд. – Можно же, да?

Кивнув, забрал кроху из люльки и, подойдя к маме, переложил дочку ей в руки.

Ну, собственно, эта поездка к родителям была обильно сдобрена слезами. И в кои-то веки, это были слёзы, не касающиеся здоровья матери. Родители до последнего поверить не могли, что стали бабушкой и дедом. Уж насколько отец привык справляться с эмоциями, а тоже глаза блестели. Про маму вообще молчу.

Единственным, что омрачало радость и не давало в полной мере расслабиться и насладиться, было состояние Поли. Мои родители хорошо её знали, от того восприняли новости о ней более болезненно. Но так же они были рады, что именно она родила нашу с ней дочь. Как позже признался отец, он напрягся, что это наше с Ульяной продолжение. Но я не настолько выжил из ума, чтоб продолжать род с ней!

Вообще теперь сложная картина вырисовывается. Мне и раньше этот брак поперёк стоял. А сейчас его наличие в моей жизни крайне лишнее и противоестественное. Не знаю, как всё будет складываться дальше, но что-то нужно решать. Знать бы ещё, как именно…

У родителей пробыли практически до вечера. Малышка с удовольствием спала на импровизированной кроватке. Удивительно даже, что не хныкала и была спокойной. Видимо, ей здесь было более, чем комфортно.

Когда уезжали, мои опять не могли сдержать слёз. Особенно мать. Весь день сегодня причитала о том, как счастлива, что она успела застать и увидеть моего ребёнка. Что на руках подержать успела. Как благодарна за внучку. А мне дурно от этих слов становилось. Получается, как бы мы с отцом не отгораживали её от негатива, она прекрасно осознавала, каким будет финал её болезни. И держалась получше нас с отцом.

А ещё понимаю, что единственный человек, которого можно благодарить за Дану, – это Поля. Я-то понятия не имел, что отцом стану. Жил как жил и в ус не дул. А Поля узнала, сохранила, выносила. Хотя я и не сомневался, что в случае с Полей будет именно так.

Будучи дома, покормил и уложил малышку спать. Позвонил Стасу и договорился на завтра, что они с Олей приедут посидеть с малышкой.

Завтра ответственный и волнительный день: Полю выведут из комы. И как бы я не хотел проводить всё время с дочерью, не поехать к Поле я не мог. Хочу быть рядом с ней. Хочу знать, как она. Хочу убедиться, что с ней всё хорошо.