Дорогая, я не изменю(сь)

Глава 26. Брюнетка с каре

Влад

– Эй, дружище, ты тут вообще? – Макс махнул рукой перед моими глазами. Я медленно отвел взгляд от блондинки, которая сидит за столиком у окна и вернулся в реальность.

– Что, прости? – потер лицо и еще раз невольно посмотрел на девушку.

«Как она похожа на Полю…»

– Я говорю кальянщик у тебя настоящий профи, – Макс кивнул в сторону Богдана, который спешил с дымящимся кальяном к одному из столов. – Где нашел его?

– Он работал у меня много лет назад, – ответил я и сделал глоток виски.

– И вообще здесь очень даже ничего обстановочка получилась, да? – Друг обвел довольным взглядом зал, ритмично подергал плечами под музыку. – Теперь хоть есть где затусить, – подмигнул он.

Моя кальянная открылась неделю назад. Здесь вечерами полно народа, музыка, выпивка, уютный большой зал и мягкие диваны.

Если б Макс не вытащил меня, то, наверное, ничего бы этого не было. После смерти Поли я ни о чем не мог думать. Какое там – открытие кальянной. Каждый день стабильно выпивал по бутылке коньяка, а потом ноги несли меня на кладбище. Один раз даже уснул на ее могиле.

За эти два месяца мое сердце превратилось в отбивную. Я ненавидел себя. Сутками напролет проклинал, что не увел ее от этого урода.

Если б вовремя поговорили, если б я признался ей в своих чувствах, то с ней ничего бы не случилось.

И она была бы сейчас жива…

Улыбалась, смеялась и смотрела бы на мир своими огромными и всегда счастливыми глазами.

«Моя стрекоза», – горько улыбнулся я, покрутив в руках стакан с виски.

Поля до сих пор мерещится мне в каждой светловолосой худенькой девушке. И сейчас, глядя на ту блондинку, что сидит спиной ко мне, я представляю ее.

Наша история была как пятибалльный торнадо. Кружило так, что любой потерял бы голову на моем месте.

Тогда дочь начальника совсем не выглядела зазнайкой. Наоборот, эта девушка была простой, как пять копеек и всех подчиненных ее отца просила обращаться к ней на «ты».

Красивая, хрупкая, нежная. Ее ласковый голос до сих пор звучит в моей голове. Я узнал бы его из тысячи.

Хорошо помню, как мы перешли на «ты» на заднем сиденье джипа Петровича.

Странно, что она вообще обратила на меня внимание.

Тогда у меня был очень непростой жизненный период: долгая болезнь, а затем смерть матери, потеря бизнеса и еще много чего.

Я очень изменился тогда. Внутри как будто поселился зверь – озлобленный на весь мир, который заводился по первому щелчку, от одного косого взгляда или грубого слова. Я был не в силах его контролировать.

И только Поле удавалось усмирить его.

Видя мое состояние, она постоянно старалась чем-то отвлечь: то круиз на теплоходе по Неве, то еще что-нибудь придумывала.

И я почти вылечился.

Казалось…

Пока один дебил в моем дворе не выскочил из машины и не стал орать: «куда прешь, курица?! Глаза разуй, если не видишь, что я здесь паркуюсь».

И уже через секунду я одной ногой был на улице. Но Поля меня остановила.

– Стой! – Она схватила меня за руку и испуганно посмотрела в глаза. – Не надо, умоляю. Я еще не отошла от той драки у супермаркета.

Накануне я сцепился с двумя горами мышц, которые лапали ее взглядом, стоя на крыльце супермаркета. Один поцокал ей вслед и я недолго думая разбил ему «цокалку».

Водила иномарки настойчиво посигналил на весь двор и мигнул фарами. Поля дрожащими руками вцепилась в руль, растерялась: зачем-то включила поворотник, потом – аварийку, через секунду по лобовому стеклу поехали дворники.

– Давай я сяду, – пытаясь потушить в себе желание надрать кое-кому задницу, сказал я, и вышел из машины.

– Долго мне тут стоять? – выкрикнул из окна иномарки тот урод. – Давай поживее убирай свое корыто с дороги! И телку свою ездить научи.

И зверь сорвался с цепи.

А уже через минуту сукин сын лежал на снегу. Без сознания…

– Я не могу так больше, Влад! – в слезах кричала Поля, когда мы вышли от следователя. – Ты очень агрессивный! Ты же… ты… Ты однажды кого-нибудь убьешь, понимаешь это или нет? Нельзя все вопросы решать кулаками. Я просила тебя не влезать больше в драки, и ты дал мне слово! Я не хочу всю жизнь таскаться по судам и просить прощения у жен тех, кого ты покалечил. Я хочу жить спокойно, понимаешь? Нам… – Она опустила взгляд, прерывисто вздохнула. – Нам лучше расстаться.

И ушла…

Все мои попытки вернуть ее были напрасны. И старания Петровича – тоже не помогли. Старик не раз пытался организовать нам встречу: то просил подбросить ее до дома, то якобы забывал документы в офисе и велел мне привезти их к ним домой, а потом как бы невзначай предлагал остаться на чай.

А потом она стала встречаться с этим г… Германом. Вышла за него, позже он сменил кресло менеджера на кресло Петровича.

Я бы ни за что не стал работать на этого высокомерного ублюдка. Пошел на это, только чтобы видеться с Полей – что-то внутри царапало: между нами еще не все кончено.

Она вроде как любила его, но однозначно не была счастлива так, как со мной. Я видел это в ее взгляде. Наверное, не такой жизни она ожидала, когда согласилась стать его женой.

«Где мой галстук? Почему не выглажена рубашка?»

Идиот, одним словом. Вынырнул из грязи в князи и поймал звезду.

И чего она в нем нашла?

Спокойствия ей хотелось?

Теперь спокойно…

По телу снова пробежал разряд, я сжал кулаки и почувствовал, как разом окаменели все мышцы.

Снова вызвал в своем воображении ее образ, и теперь уже все тело налилось свинцом.

«Это несправедливо! Несправедливо, чтоб вас всех! Полина должна была жить. Долго, счастливо жить. Родить детей, смеяться, путешествовать, черт возьми!»

Поднял безжизненный взгляд вверх и едва сумел подавить в себе желание прокричать об этом на всю кальянную.

Пока Макс, рассевшись на диване, пускал дым в потолок, я повернул голову к окну и вспомнил наш с Полиной вечер в питерском отеле.

Кстати да, в трех отелях и правда не было свободных номеров, а в том, что мы в итоге остановились – были, и даже несколько. Не помню точно, сколько я заплатил девушке-портье, чтобы она подыграла мне, сказав, что свободен только один номер. И в итоге это сработало.

Мне нужно было остаться с ней тем вечером. Очень нужно. Я хотел признаться в своих чувствах, сказать, что все мои срывы давно в прошлом и предложить начать все с чистого листа.

Мы по очереди приняли душ, она вышла из ванной в одном халате, я взял ее за руку, подвел к окну и только открыл рот, чтобы заговорить обо всем этом, но Поля взяла и одним махом все перечеркнула.

– Влад, перед тем, как ты мне что-то скажешь, я хочу, чтобы ты знал, – пристально глядя в глаза, вздохнула она. – Думаю, я беременна.

И все слова, которые я хотел сказать ей, застряли в горле.

Из воспоминаний того вечера меня вывел внезапно появившийся бармен.

– Влад, там какая-то девушка тебя спрашивает. Она у бара, – сказал он и взглядом указал на брюнетку с каре, сидевшую на барном стуле.