Сдавайся, крошка!

Глава 20

Гордей

Полина постоянно выключается. Или смотрит на меня стеклянными глазами, видимо, не совсем понимая, что с ней происходит. И где она находится.

Меня-то хоть узнает?

В больнице веки у девчонки постоянно закрывались, затем в машине выключилась, пришлось будить. Едва на ногах держалась, возле машины чуть не упала, а сейчас, стоя под горячими струями воды, точно может свалиться без чувств.

Глаза закрыты, девушку шатает из стороны в сторону — да что за напасть-то такая. И снова я в роли спасителя…

«Не тормози!» — подсказывает мой внутренний голос, когда я уже стягиваю через голову футболку.

Не в одежде же мне лезть под душ, в самом-то деле. Да и люди мы взрослые.

Господи, и что она там не видела?

Но едва подхожу к Полине, чувствую, как девчонка замирает. Спина напрягается, пошевелиться не может, а у меня огромное желание сейчас ее обнять. Прижать к груди и замереть на месте, стоя под горячими струями воды.

— Не бойся, крошка. Я просто побуду рядом… — слова даются с трудом, еще и голос какой-то охрипший, и я впервые в жизни теряюсь.

Не знаю, как дальше поступить.

Руки сами тянутся к телу девушки, от чего та вздрагивает. Но все так же стоит ко мне спиной. Не поворачивается. И не пытается заглянуть мне в глаза.

Боится? Что назад уже дороги не будет.

Знала бы она, как боюсь этого я. Сейчас повернется, откроет свои бездонные глаза, в которых можно утонуть, и я пропал. Вряд ли смогу и дальше себя контролировать — тормоза медленно отказывают…

— Будет лучше, если ты уйдешь, — шепчет Полина, но я все равно слышу.

— Не уйду…

— Гордей…

— Не уйду, я сказал! Просто стой и не шевелись!

Как же с ней тяжело.

Иногда ее упрямство просто бесит. Она думает, что я не умею контролировать свой организм? Или боится, что с катушек могу слететь? Так прошли те времена, когда молодость, а главное глупость, бушевала вовсю. Сейчас-то уже думать научился. И отвечать за свои поступки.

Только крошка все равно мне не верит…

— Я не знаю, что со мной происходит, — Полина выдает эту фразу внезапно, а сама прижимается ко мне спиной. — Возможно, завтра я об этом пожалею, но сейчас…

— Ты отправишься спать, — перебиваю я ее бессвязную речь, так как девушка явно не в себе.

Завтра она точно пожалеет, да и на себя бы в зеркало сначала посмотрела бы. Ходячее привидение.

Сотрясение мозга. Стресс.

Ну, какой тут может быть секс?

— У меня такой сумбур в голове, — Полина даже усмехнуться пытается, а после откидывает голову мне на плечо.

И чувствую, как начинает оседать в моих руках.

— Вот же черт! — подхватываю девушку на руки и аккуратно вылезаю из ванной. Скажу честно, это нелегко, благо бортики невысокие.

А то бы грохнулись мы вместе с моей ношей прямо на кафельный пол.

Твою ж…

— И что мне с тобой делать? — я стою возле кровати, куда уложил Полину, и не отвожу взгляда от лица девчонки. — Как же все сложно-то, а? — провожу рукой сначала по мокрым волосам, затем по лицу, фыркаю и направляюсь в ванную.

Хотя бы вытереть воду и замотаться в полотенце — одеться-то я не успел. Так и дефилирую по чужой спальне в чем мать родила.

Вот это я дожился!

Надо же, как жизнь круто заносит на поворотах. Раз, и я уже готов Полину на руках носить, а ведь когда-то ненавидел.

— Почему ты ее игнорируешь? — в голове всплывают слова деда и его перекошенная физиономия.

— Бесит она меня! — мое фырканье в ответ, а так же огромное желание сейчас треснуть кулаком по стене.

Молодость, глупость, дурацкие амбиции. Но самое главное — ревность. Разъедающая душу и сердце на части. Просто съедающая изнутри, от чего кровь бурлила сильнее по венам.

Дед, которого я боготворил, любит Полину. Только ее. Не меня…

Это сейчас я понимаю, как по-детски мое поведение выглядело со стороны — игнор девчонки, «выскочка», мои глупые угрозы, когда нас никто не слышит.

Она зажималась в угол и смотрела на меня своими бездонными глазами.

Как же стыдно становится сейчас, когда осознаешь все ошибки прошлого. Понятное дело — Полина мне не доверяет. Я бы на ее месте так вообще бы послал меня куда подальше, но девушка стойко держится.

Что же с ней случилось? Почему она такая замкнутая?

И самый главный вопрос, который я пытался озвучить в больнице — как так получилось, что ни одной царапины практически нет на ее теле? Пара ушибов, но этого мало. Машина летит на тебя, и любой бы растерялся. Да внедорожник бы мокрого места не оставил от моей крошки!

Не складывается картинка, хоть убей.

— Что же ты скрываешь, милая, — я лежу рядом с Полиной, а она утыкается во сне носом мне в плечо и громко сопит.

А если попробовать покопаться в сети?

Хотя, о чем это я? Она же не звезда какая-нибудь. Или…

«Горжусь ею…»

«Выиграла кубок…»

«Моя талантливая девочка…»

В голове всплывают обрывки фраз, когда дед все-таки пытался мне рассказать хоть что-то о Полине. В те редкие минуты, когда я приезжал навестить старика. Слушал я деда в пол-уха, зато теперь…

Смартфон, всемирная паутина, поисковик. Фамилия у крошки смешная — Рыбкина. Зато в сети она довольна популярна.

И после первой же статьи я перестаю дышать, вчитываясь в каждое слово.

Этого не может быть…

Утром просыпаюсь с чугунной головой — интересно, сколько я поспал? Полночи проворочался с бока на бок, все время пытаясь решить этот злополучный ребус.

Точнее два, хотя со вторым вроде разобрался.

Мастер спорта по художественной гимнастике — мать честная, вот это крошка моя дает! Не ожидал, если честно. Даже гордость местами брала за Полину, когда читал о ее достижениях.

В четырнадцать лет получить мастера спорта — это, скажу я вам, круто. Практически нереально. Не многие смогут правильно поставить цели и добиться столь ошеломляющего результата. Да и не все стремятся хоть чего-то достичь в спорте.

А эта девочка…

Жаль, что так все плачевно закончилось — очень серьезная травма, после которой пришлось завязать с гимнастикой, но не это главное. Если я правильно понял, у малышки начались серьезные проблемы с психикой. Особенно после того, как журналисты затравили девчонку.

Этим палец в рот не клади — руку по локоть откусят.

Человеку плохо — нахрена вы своими тупыми вопросами ее добиваете?

— Девять утра, — смотрю время на часах и зеваю. — Где ж эту звезду отечественного спорта носит в такую рань? — откидываю плед и сползаю с кровати.

Еще и в свою спальню придется сейчас тащиться — там чистая одежда, зубная щетка и все принадлежности для бритья. Подзарос, надо бы за собой последить.

Что-то я в последнее время вообще практически забил на себя любимого. Раньше, помнится, следил постоянно, а сейчас…

Как-то вдруг резко смерть деда меня выбила из колеи. Немного подкосила меня. Еще и Полина под боком, теперь еще это непонятное нападение на девушку.

А еще добивает дурацкое завещание с не менее дурацкими условиями.

Зачем оно надо было старику?

— Разберемся, — смотрю на себя в зеркало после того, как холодной водой умываюсь. — Что-то не нравится мне все происходящее.

Вытираюсь полотенцем, выхожу из ванной, как слышу звонок на мобильный.

Черт, Росляков, будь он неладен, а я уже и забыл об этом упыре, как о страшном сне. Вот же неугомонный. Неужели сейчас будет прикидываться невинной овечкой?

— Доброе утро, Иван Алексеевич, — отвечаю нехотя, а после удерживаю смартфон плечом и открываю шкаф.

— Добрый, Гордей Матвеевич, — голос моего собеседника бодр и свеж, чего не скажешь обо мне и моем плохом настроении. — Звоню напомнить о встрече, вы же не забыли?

Надо же, как у человека горит в одном месте, раз не поленился позвонить с утра пораньше. А рапортует-то как бодро — неужели не знает, что вчера произошло?

Хоть Полина и пыталась его защитить, но я все равно остался при своем мнении.

Не верю я этому упырю! И считаю, что именно он подстроил вчерашний неудачный наезд на крошку.

— Помню, но встречу придется перенести, — произношу на выдохе и достаю чистую футболку с шортами из шкафа. — Полина вчера в больницу попала.

— Что случилось? — голос у мужика вдруг резко становится удивленным, но я все равно не верю. И считаю это чистой воды показухой.

Неплохо он подготовился! Ему бы в актеры, а не в генеральные!

— Машина чуть не сбила, — намерено делаю паузу и тут же добавляю: — Слава Богу, неудачно.

— Вы меня напугали, Гордей Матвеевич, — мужчина произносит на выдохе, а у меня зубы скрипят от желания двинуть ему чем-нибудь тяжелым по голове.

Радует, что далеко он сейчас, а то бы точно попал под раздачу.

— Поэтому встречу придется перенести, — заканчиваю разговор, так как раздражение достигает своего пика. — Я перезвоню вам, когда Полине станет легче.

И, не слушая больше никаких причитаний от этого упыря, нажимаю сброс.

Пусть теперь локти кусает, что рыбка сорвалась с крючка. Была б моя воля, я бы его к креслу генерального директора и на метр бы не подпустил. А еще лучше — вообще бы вышвырнул из компании, так он меня бесит.

Но это все эмоции, а по факту…

— Кто ж его знает, что там по этому факту, — бухчу себе под нос, когда спускаюсь по лестнице на первый этаж, а после захожу в столовую.

— Привет, — ворчу, глядя на улыбающуюся Полину. — Ты зачем встала с кровати?

— Не могу же я лежать сутками, — девушка пожимает плечами.

— Надо, крошка, надо, — фыркаю, но моя собеседница и глазом не ведет.

— Как же… — Полина разводит руками в разные стороны. — А завтрак?

— Я тебя точно когда-нибудь прибью, — продолжаю ворчать, плюхаясь в кресло. — Как чувствуешь себя?

— Намного лучше, чем вчера, — улыбается эта упрямица.

Надо же, я ведь когда-то ее считал чуть ли не серой мышью! Забитой, перепуганной, молчаливой и даже…тупой.

С чем у меня ассоциировался последний пункт — а фиг его знает. Но негативные качества, которые на тот момент я себе напридумывал — все до единого приписал Полине.

Оказывается, улыбка у нее…очаровательная. Милая, добрая, нежная…

«Еще скажи, что готов душу дьяволу продать за ночь…» — начинает умничать мой внутренний голос, а я едва сдерживаюсь, чтобы не застонать.

Интересно, кто из нас головой-то вчера ударился?