Во всем виновато шампанское

Очевидно, она заметила нетронутую рюмку Новы, потому что быстро забрала ее обратно и злобно смотрела, пока пила за Нову. Я дождалась, когда она почти опустошила стакан, и нанесла удар.

— И вообще, Нова. Возможно, ей нужен повод, для написания Остину пьяного сообщения, чтобы он пришел ей на помощь. Так она сможет прижать его к стенке, а затем сказать, что была пьяна, а не влюблена.

Рэйлинн закашлялась, едва не забрызгав нас текилой. Со звоном поставила стакан на стойку, и, уставившись на него, прикрыла рот рукой.

Мы с Новой смеемся.

—Я. Не. Влю... — Рэйлинн закашлялась, то ли от алкоголя, то ли потому, что не могла произнести это слово. — У нас с Остином все не так.

— Конечно, нет, — сказала Нова, ее слова источали сарказм.

Я засмеялась, потому что хоть Нова и выглядела, словно олень в свете фар, когда сталкивалась с Рэйлинн, но она постоянно побеждала благодаря своим саркастическим комментариям. Она была хороша в мелких нападках в то время как Рэйлинн была разрушительной силой.

— То есть, ты хочешь сказать, что, если бы Остин пришел и предложил тебе залезть на него, словно на дерево, ты бы отказалась?

Она высокомерно приподняла бровь.

— Нет, потому что я надеюсь, что он везде такой же большой, как дерево, и я никогда не отказываюсь от того, что может доставить мне удовольствие.

Остин был еще одним лучшим другом Рэйлинн — полной ее противоположностью. Они познакомились на вечеринке в колледже на втором курсе и каким-то образом стали друзьями, несмотря на все ее попытки затащить его в постель. Думаю, Рэйлинн нравилось — и, возможно, она немного ненавидела — то, что он был единственным парнем, который не хотел с ней спать.

Их дружба была... интригующей, и мы с Новой готовы были поспорить, что они поженятся к сорока годам.

— Кроме того, он гостит у родственников, его нет в городе.

— Он твой спутник на свадьбе? — спросила я.

— Конечно. Друзья на свадьбах идеальны. И однажды я видела его в смокинге, черт, на нем он смотрится лучше, чем на ком-либо.

— Вот бедняга, — засмеялась Нова. — Как ему удалось отбиться от тебя, мне никогда не понять.

Рэйлинн пожала плечами, с вызовом посмотрев на подругу.

— Еще три рюмки, — сказала она бармену, не отводя от Новы взгляд.

На этот раз она послушно выпила, даже не поморщившись. Нова любит текилу. Из нас двоих я была большей бунтаркой, но она все равно была Шаловливой Новой, любительницей текилы.

Замерцали огни, один ремикс сменялся другим, заглушая наши слова. Мы стояли в углу длинного бара, покачиваясь в такт музыке, смеясь и разговаривая. Нам приходилось перекрикивать музыку, но не настолько, чтобы к утру мы охрипли.

— У меня вопрос, — начала я, подняв палец вверх, словно готовясь к заявлению. Обе девушки рассмеялись, когда мне пришлось закрыть глаза и на мгновение опереться рукой о барную стойку из-за выпитого алкоголя. Я взбодрилась и продолжила: — Разве можно считать это девичником, если брак не настоящий?

— Почему это не настоящий брак? Он официальный. Вы вместе живете. У вас совместное имущество, — уверенно отметила каждый аргумент Рэйлинн.

— Потому что это не так. Это соглашение. Деловой контракт.

— Разве не так было между тобой и Кэмденом? Разве не это все время планировали твои родители?

Я вздрогнула при упоминании Кэмдена.

— Это другое.

— В каком смысле? — спросила Нова.

— Просто другое.

Я изо всех сил пыталась выстроить логическую цепочку, несмотря на весь выпитый алкоголь.

—Ты бы трахнула Кэмдена? — спросила Рэйлинн.

Я изобразила, что меня тошнит.

— Это значит «Да».

— Не знаю. Возможно, потому что это мой выбор. Я думала, что если выберу мужа, то только по любви.

— Любовь-морковь. — Она отмахнулась от этого слова, словно от мухи. — Ты улучшила условия сделки. Я считаю это победой.

— Кэмден отвратителен, — добавила Нова.

— Все это кажется фальшивкой, — сказала я, размахивая руками, обводя комнату.

— Разве ленточка невесты не заставляет тебя почувствовать всю серьезность происходящего? — насмешливо спросила Рэйлинн, положив руку мне на плечо.

Я смотрю вниз, поглаживая дешевый атлас и грубые, неровные блестки, оповещающие о моем статусе. Белый материал выделяется на фоне черного топа и черных кожаных брюк, из-за чего ленту просто невозможно не заметить. Поэтому мы были так пьяны. Люди любили угощать выпивкой на девичнике.

— Если это не поможет, тогда диадема и букет цветов должны, — сказала Нова.

— Перебор? — спросила Рэйлинн, ее лицо скривилось от притворного беспокойства.

— Нет, — сказала я.

— Немного, — сказала Нова в то же время.

Рэйлинн пожала плечами, приняв позу супермодели, демонстрируя темно-желтый шелковый топ и черную кожаную мини-юбку.

— Жесть. Я такая, но вам, сучки, это нравится.

И вот так мы переключаемся от моих забот. В этом и заключалась радость пьянства. Откровенность выплеснулась наружу, атмосфера разрядилась благодаря случайной шутке... и беспокойство о будущем снова похоронено где-то глубоко внутри.

— Мы любим тебя.

Пошатываясь, делаю два шага и обнимаю ее.

Протягиваю руку Нове, чтобы она присоединилась к нам, она заключает нас в объятия и целует в щеки. Ее внимание переключается нам за спины, она открывает и закрывает рот, улыбнувшись Рэйлинн.

— Я очень сильно тебя люблю и хотела бы отвезти домой, прежде чем ты возненавидишь себя.

Ее заявление было встречено хором одобрительных возгласов с нашей стороны.

— Ну же. Где Шалунья Нова? — спросила Рэйлинн, всматриваясь в лицо Новы, словно пыталась обнаружить тусовщицу, прячущуюся в ее глазах.

Нова была самым уравновешенным человеком. Она поддавалась на выходки Рэйлинн последней. Но когда делала это, то на полную катушку.

— Мы напоили ее текилой. Почему она не хочет играть? — спросила Рэйлинн, глядя на меня с недовольством.

— Возможно, она хочет потанцевать. Мы мало танцевали, — добавила я.

— Шалунья Нова любит танцевать.

Мы приблизились, и, смеясь, она попыталась отпихнуть нас, когда мы пританцовывали возле нее. Я прижалась спиной к ее груди, проводя руками по телу до самых ног. Выпрямив ноги, я старательно трясла задницей в такт крикам Рэйлинн. Сильный шлепок по заднице заставил меня выпрямиться и посмотреть на Рэйлинн.

— Тебе понравилось.

Я вспомнила, как Нико против воли затащил меня в спальню и шлепнул по заднице. Вспомнила жар от его ладони, и как мне это понравилось. Жар вернулся с новой силой, но не из-за Рэйлинн, а потому что каждый раз, когда я думала о нем, мое тело расслаблялось, словно готовилось к поражению.

— Ну же, Нова. Мы должны напоить невесту до такой степени, чтобы она перестала быть упрямой сукой и, наконец, попрыгала на своем женихе, словно «Пого Стик» (прим. пер.: Пого стик — приспособление для прыжков. Представляет собой палку, оснащенную рукоятками и платформой для ног).

Я оттолкнула Рэйлинн и, споткнувшись, попятилась назад на огромных шпильках.

— Прекрати.

— Продолжим в том же духе, и она не сможет стоять, — засмеялась Нова, крепко держа меня.

— Для того чтобы трахаться, не обязательно стоять.

Нова покраснела; темнота клуба не могла скрыть румянец, заливавший ее веснушчатые щеки.

— Ладно, ладно. Без шуток. — Рэйлинн повернулась ко мне и поднесла два пальца к глазам, прежде чем указать на меня. — Всего один вопрос. Пожалуйста.

— Хорошо, — сказала я, уже зная, что пожалею об этом.

— Секс? Было хорошо? Великолепно? Эпично? Плохо? Как? Назови число? По десятибалльной шкале.

Я вздохнула. Частично в поражении, частично в мечтательном воспоминании.

— Самый. Лучший. Секс. Двадцать.

— Черт, — вздохнула она. — И ты даже не раздевалась. Ладно, какой размер?

В своем честном ответе могу винить только шампанское.

— Я не рассмотрела. Он был сзади. Но по ощущениям он был большим и прекрасным. Настолько большой, как ты представляешь себе Остина.

— Черт, — сказала она снова. — Держу пари, твой бедный вибратор не справляется с нагрузкой.

Нова поперхнулась водой. Рэйлинн шлепнула ее по спине и продолжила:

— Пожалуйста, просто трахни его. Ради нас. Мы знаем, что ты хочешь.

Я скривила губы, борясь с желанием скрестить руки и топнуть ногой.

— Не хочу хотеть.

— Но хочешь, — воскликнула Рэйлинн, победно указывая на меня пальцем.

— Так, я заканчиваю этот разговор.

— Но мне очень интересно.

Я хотела обвинить алкоголь в том, что слышу знакомый глубокий голос. Словно мое воображение вызвало грубый рокот, преследующий меня во снах. Но слова ласкали мою голую спину, согревая нутро... слишком интенсивно, чтобы не быть реальными.

Помимо всего прочего, удивленное и слишком сосредоточенное лицо Рэйлинн смотрящей через мое плечо, дали мне понять, что это не плод моего воображения.

ГЛАВА 22

Я обернулась, уткнувшись взглядом в безупречный ряд черных пуговиц, затем перевела взгляд на мощную шею, темную щетину и полные ухмыляющиеся губы. На них мой взгляд задержался слишком долго, а затем я наконец встретилась с его глазами — темными озерами, наполненными еще более темными обещаниями, только и ждущими своего часа.

— К-как давно ты здесь?

На самом деле меня интересовало, как много он услышал.

Вообще-то, главный вопрос заключался в том, почему он здесь, но мой разум замкнуло от, попытки разобраться в ситуации.

— Не слишком долго. Я бы сказал, что зашел как раз вовремя. — Он просканировал меня с головы до ног, осмотр был подобен прикосновению пальцев, оставляющих после себя огонь. — Это было впечатляюще... как это называется? Тверкинг? Нова выглядела немного ошарашенной, но я буду счастлив, если ты исполнишь подобный танец для меня в любое время.

Мои глаза расширились, а челюсть отвисла. Мир покачнулся, вокруг мелькали огни, все сосредоточено на ухмыляющемся лице Нико.

— О, боже.

Самые невнятные слова, но это все, что мне удалось пробормотать в пьяном шоке, когда пыталась представить, что он видел. И не могла не представить то, что он предложил: я танцующая для него.

— Я научила ее всему, — вклинивается Рэйлинн, обрывая мои фантазии.

— Как ты нас нашел? — спросила я.

Он посмотрел мне через плечо, и я проследила за его взглядом к взволнованной Нове.

— Ах ты, мелкая болтушка, — отругала Рэйлинн, слегка толкнув ее.

Нова, совершенно не раскаиваясь, закатила глаза.

— Это для вашего же блага. Ты точно не собиралась заканчивать и вызывать своего водителя, и я знаю пароль Веры. Это был единственный способ предотвратить метание рвоты в каком-нибудь переулке с бездомным, который спросил бы нас, хотим ли мы жить в его коробке.

— Это было один раз, — защищалась Рэйлинн.

Я фыркнула, смутно вспоминая ту ночь. Было весело. Во всяком случае, до того момента. Не знаю, что было страшнее: бездомный, угрожающий навсегда оставить нас в своем переулке, или Остин, штурмующий улицу и доставляющий нас домой в гробовой тишине.