Любовь и другие слова

— Давай съедим немного индейки, — говорю я, осторожно отталкивая его палец от моих джинсов. — Мне придется потрудиться, чтобы собрать слова воедино, хорошо?

Эллиот скользит рукой по моему бедру, бормоча: — Хорошо. Конечно. Все, что тебе нужно.

Я позволяю себе одно интимное прикосновение и использую его, чтобы прижать руку к его дико бьющемуся сердцу.

Тогда

Одиннадцать лет назад

От: Мейси Леа Соренсен <minlilleblomst@hotmail.com>

Дата: 1 сентября, 6:23 AM

Кому: Эллиот П. <elliverstravels@yahoo.com>

Тема: Скучаю по тебе

Как сумасшедший.

От: Эллиот П. <elliverstravels@yahoo.com>

Дата: 1 сентября, 6:52 AM

Кому: Мейси Леа Соренсен <minlilleblomst@hotmail.com>

Тема: по поводу: Скучаю по тебе

Прошло всего несколько дней, но я уже думаю, когда ты вернешься.

От: Мейси Леа Соренсен <minlilleblomst@hotmail.com>

Дата: 1 сентября, 8:07 PM

Кому: Эллиот П. <elliverstravels@yahoo.com>

Тема: по поводу: скучаю по тебе

Думаю, в эти выходные. Я зашла к Никки сегодня днем, и Дэнни был там. Они играли в видеоигры, и им было так весело, и все, о чём я могла думать, это то, что я хочу, чтобы ты был там.

От: Мейси Лиа Соренсен <minlilleblomst@hotmail.com>

Дата: 1 сентября, 8:12 PM

Кому: Эллиот П. <elliverstravels@yahoo.com>

Тема: по поводу: скучаю по тебе

Черт. Папа говорит, что мы не можем в эти выходные, но, может быть, в следующие. Школа начинается во вторник, и он хочет сделать несколько вещей в эти выходные.

От: Эллиот П. <elliverstravels@yahoo.com>

Дата: 1 сентября, 9:18 PM

Кому: Мейси Леа Соренсен <minlilleblomst@hotmail.com>

Тема: по поводу: Скучаю по тебе

Я думаю, что это, наверное, хорошая идея, если мы просто постараемся не высовываться в течение недели. Иначе будет слишком тяжело. Я схожу с ума.

От: Мейси Леа Соренсен <minlilleblomst@hotmail.com>

Дата: 1 сентября, 9:22 PM

Кому: Эллиот П. <elliverstravels@yahoo.com>

Тема: по поводу: Скучаю по тебе

Как ты думаешь, это плохая идея? Быть вместе?

Мой телефон зазвонил, и на экране появилась фотография Эллиота. Я сделала ее всего неделю назад, когда он стоял на поросшем мхом камне в лесу за нашими домами и смотрел на деревья, пытаясь определить птицу, которую он видел. На фотографии солнце освещало его в профиль, подчеркивая его челюсть и рельеф груди под рубашкой.

Мое сердце колотилось так сильно, и когда я ответила, мой голос прозвучал гулко. — Алло?

— Мейси, нет, — сразу же сказал он. — Это не то, что я имел в виду.

Я кивнула, уставившись на свою стену и глянцевый плакат с единорогом, который висел у меня с восьми лет и который я так и не удосужилась снять. — Хорошо.

— Я просто имею в виду, — сказал он тихо, — что мы будем сводить себя с ума, переписываясь по электронной почте каждые десять минут каждый день недели.

Я села на кровать, скинув кроссовки. — Ты, конечно, прав. Просто сейчас все по — другому. Страшнее быть врозь.

— Это не по — другому. — Он выглядел запыхавшимся, как будто бежал трусцой по лестнице. — Мы всегда так чувствовали. Я здесь. Ты там. Как и раньше, мы по — прежнему принадлежим друг другу.

— Хорошо.

— И когда ты вернёшься, — сказал он, и я услышала, как закрывается дверь, — мы будем проводить вместе столько времени, сколько сможем.

Я свернулась калачиком в подушке, прижав телефон поближе. — Я просто хочу поцеловать тебя сегодня вечером, — прошептала я. — Я просто хочу, чтобы ты был здесь, рядом со мной, целовал меня.

Он застонал, а затем затих, и мое сердце заколотилось в груди от боли.

— Мейс, — сказал он. — Это все, чего я тоже хочу.

Мы замолчали, и я подумала, позволит ли он мне заснуть, разговаривая с ним по телефону, позже. Моя рука скользнула под рубашку, ощущая тепло моего живота, представляя его ладонь там.

— Еще только один год все должно быть так, — сказал он, наконец. — Подумай об этом. Мы заканчиваем школу весной. Наши жизни больше не будут раздельными. Все пройдет так быстро, и тогда мы сможем быть вместе, по — настоящему.

Сейчас: Воскресенье, 31 декабря

«Я здесь.»

«Я сейчас выйду.»

Я выхожу из своего номера в скромном мотеле L&M и попадаю под резкие блики зимнего солнца на асфальте. Прикрыв глаза рукой, я успеваю заметить Эллиота всего в десяти футах от меня, прислонившегося к двери со стороны водителя и держащего в руках небольшой букет нераспустившихся полевых цветов. При виде его выпрямления и пристального взгляда мне сразу вспоминаются все герои подростковых романов.

После тридцати семи дней мои глаза тоже хотят пить, впитывая каждый дюйм того, как он выглядит в смокинге, его волосы аккуратно расчесаны, лицо гладкое от тщательного бритья.

Мы несколько раз переписывались после Дня благодарения, немного разговаривали по телефону, когда у меня возникал вопрос о свадебном наряде или когда он хотел уточнить, где меня сегодня забрать, но я не видела его с тех пор, как он наклонился поцеловать меня в щеку у своей входной двери, наши животы были набиты индейкой и вином, и смотрел на меня многозначительно в течение трех тихих вдохов.

— Дай мне шанс, — сказал он.

Я пообещала, что дам. Вопрос заключался в том, захочет ли он еще этого, когда услышит то, что я скажу.

Я отпраздновала свое Рождество 22 декабря с Сабриной, Дэйвом и Вив. Просто наблюдая за ними с кухонного стула, потягивая вино, можно было легко заметить, как формируются их ритуалы: рождественский альбом Canadian Brass играл по кругу; Дэйв испек рождественское печенье из магазина; Сабрина пошла в гостиную, нанизывая крошечные белые огоньки вокруг их огромной елки. Это был еще один маленький удар осознания, подобный тем, которые я испытывала весь месяц, слушая, как коллеги рассказывают о том, чем они планируют заняться в свободное время: вечеринки, встречи выпускников, выпечка, полеты за город.

После того как я потеряла Эллиота и — конечно же — после того как я потеряла папу, я также потеряла всякую связь с традициями. Я жадно хочу их вернуть. Я хочу печь черничные кексы в рождественское утро и зажигать каландры по вечерам. Я хочу книги на день рождения и хот — доги на пляже на Новый год. Но я также хочу, чтобы День благодарения был днем, когда мы с Эллиотом сидим на полу, вдвоем в нижнем белье, и едим индейку с кости. Я хочу отмечать годовщину в постели весь день, разговаривая на расстоянии дюйма друг от друга.

Я готова.

Итак, я выхожу на потрескавшуюся парковку, неустойчиво ступая на каблуках, пытаясь грациозно подойти к нему. На самом деле я хочу прыгнуть в его объятия, но мне удается сдержаться и остановиться в футе от него. Он так хорошо пахнет, а когда он надвигает солнцезащитные очки, его глаза кажутся почти янтарными на солнце. Вступительные слова, которые я репетировала снова и снова в течение последнего месяца — Когда я ушла из дома Кристиана, я пошла в хижину. Я заснула на полу, и там папа нашел меня — затихают, превращаясь в далекое эхо.

Эллиот сжимает цветы в моей руке и наклоняется, целуя меня чуть ниже челюсти, как раз там, где пульс бьется сильнее всего.

Я наклоняюсь и вдыхаю цветы — на самом деле они ничем не пахнут, но они такие яркие, почти флуоресцентные. — Цветы. Разве вы не идеальная свадебная пара?

— Я собрал их вон там, — признается он, кивая на небольшой участок неухоженных сорняков на краю участка. Когда он оборачивается и усмехается, ему снова восемнадцать. — Мама не разрешила мне взять розу из номера.

Он оглядывает меня, его взгляд теплеет, поднимаясь по моей груди, шее, лицу. На мне новое платье, и я признаю, что чувствую себя просто потрясающе. Это приталенный мятый шелк — оранжево — красный цвет с маленькими, расшитыми бисером бретельками. Благодаря ему моя смуглая кожа кажется золотистой.

Наши глаза встречаются, и я чувствую, как улыбка расплывается по моему лицу. Мы разгрузим все позже. Предвкушение того, что бремя будет снято, заставляет меня чувствовать себя невесомой.

— Готова? — спрашивает он.

— Готова.

Эллиот ставит машину на стоянку перед огромным викторианским поместьем, и в наступившей тишине тикает двигатель. Повернувшись ко мне, он тихо спрашивает: — Ты в порядке?

Это была десятиминутная поездка; не может быть, чтобы он не заметил моей смертельной хватки за ручку двери все это время.

— Я в порядке.

— Хорошо, — говорит он теперь на выдохе и останавливает меня от выхода, положив руку на мою голую ногу, чуть выше колена. Прикосновение кажется тяжелым, и он, кажется, осознает это одновременно со мной, отводя пальцы.

Он выскакивает, пробегает вокруг передней части своего побитого 'Сивика' и открывает мою дверь с рыцарским размахом.

За его спиной возвышается поместье Мадрона, словно что — то из сказки, с широкими лужайками, обрамляющими обширное поместье. Это очень далеко от мотеля L&M. Конечно, я могла бы остановиться в доме в Халдсбурге, который мне принадлежит — там сейчас нет ни одного отдыхающего, снимающего жилье, — но, хотя мы освободим себя позже, идея остаться там одной, без папы, показалась мне несколько удручающей.

Эллиот стоит, ждет, пока я вылезу, и наконец протягивает руку вперед. — Ты застряла?

Нет, просто молча таю при виде тебя.

Я отжимаюсь, позволяя ему взять меня за руку, как только я встаю. — Я в порядке. Просто… здесь красиво.

Поскольку на улице прохладно, я накинула на плечи накидку, и Эллиот делает шаг вперед, поправляя ее на руке.

— Вот. — Он проводит большим пальцем по изгибу моего плеча. Его кожа светлее моей, и контраст цветов выглядит идеально. — Тебе будет достаточно тепло?

Я киваю, переплетая свою руку с его, пока мы идем к главному зданию. Сейчас полдень, и солнце мерцает над верхушками деревьев, оставляя их медово — золотистыми. Расположенное на холмах над округом Сонома, поместье Мадрона окружено акрами и акрами лесистой местности и имеет вид на обширные поля виноградных лоз. Садовые угодья, кажется, простираются во все стороны. По правде говоря, я должна быть более любопытной к этому святому месту, но, находясь рядом с Эллиотом после месяца, проведенного в раздумьях обо всем, имея его тело, прижатое прямо к моему, и зная, что в любую секунду я могу остановить его, повернуться к нему, поцеловать его… Я чувствую, что заглядываю за край каньона, а на дне находится огромная яма с мячом; я просто хочу нырнуть туда и поиграть.

Внутри поместья холл простирается прямо вперед, от главного входа отходят комнаты. Эллиот планирует подняться наверх и проведать Андреаса в комнате жениха. Вчера вечером я сказал Эллиоту, что еду из Беркли на машине, хотя на самом деле я заказал городской автомобиль, принял ксанакс и проспал всю дорогу. Я приехал в мотель, завалился в свою комнату и спал до тех пор, пока будильник моего тела не разбудил меня ровно в шесть утра.

Все это означает, что я до сих пор не видела никого из его семьи, и, признаться, я немного волнуюсь по этому поводу. Но хотя я счастлива исследовать территорию в одиночестве, оставив клан Петропулосов наедине с собой до церемонии, Эллиот не хочет этого.

— Пойдем со мной, — говорит он, направляясь к широкой лестнице. Праздники еще не убраны в коробки и не заперты до следующего декабря, и гирлянды по — прежнему празднично обвивают перила. Маленькая золотая елка украшает площадку наверху. — Они здесь.