Ты — мой выбор!

Глава 31

Наше время

Валерия

- И ты просто оставил его в лесу? – Мои волосы на затылке неприятно пошевелились, когда я увидела, с каким равнодушием Андрей рассказывал такие ужасные вещи.

Нет, я не жалела Колю, наоборот, скорее. Как вспомню, сколько натерпелась от него, даже позлорадствовать могу… Меня пугало другое…

- А мама…? Её ты…

- НЕТ!

Едва сдерживаю выдох облегчения. Да, эта женщина причинила мне боли и разочарования не меньше, но… возможно, где-то глубоко в душе, я все еще верила, что в ней осталось  хоть что-то от человека, которого я любила.

- Где она?

- У Тёмкиного дяди своя частная клиника. Это реабилитационный центр для зависимых людей. Сейчас твоя мама находится там. За ней круглосуточный уход и лечение. Знаю, ты об этом не просила, но я…

- Спасибо…

- Не за что… - Андрей растерян не меньше меня, а неловкость, сквозящая в воздухе, изрядно напрягает, но я не знаю, что еще ему сказать…

Последние сутки были откровенно паршивыми, и в одночасье забыть его поступок, а уж тем более, слова – для меня пока непосильный труд.

- Лер…

- Не надо! – Перебиваю Андрея резче, чем хотелось бы, но я просто не готова сейчас слушать то, что он собирается сказать. – Я хотела бы уйти…

Неуверенно приподнимаю голову, и заглядываю в потухшие глаза мужчины напротив.

- Но, я думал…

- Андрей, послушай… Я правда тебе благодарна за все, но это не меняет того, что ты сделал, понимаешь? Я только-только поверила в … тебя… тебе… а потом…

- Лера, между нами с Верой ничего не было!

- Я знаю, да только какая разница? Дело же не в самом действии, а в твоем манипулировании моим отношением к тебе. Ты, почему-то, решил, что можешь поиграть со мной, надавить побольнее, что бы что-то доказать, а мне не нужно, чтоб потом, при каждом удобном для тебя случае, ты поступал таким же образом. О каком доверии может идти речь, когда ты воевать со мной решил в такой способ?

- Всё не так…

- Я не могу и не хочу оставаться в твоем доме… Ты одной фразой, пусть и намеренно лживой, разрушил что-то настолько важное и хрупкое, что я не знаю, как это исправлять. Я даже не уверенна, что это вообще возможно.

- Лера, позволь сказать…

- Не нужно. Думай обо мне что хочешь, считай мое поведение глупым, детским, но… я столько дерьма в жизни получила, а в итоге мне снова указали на мое место, спустив на землю в, достаточно, болезненный способ.

- К себе ты пока не можешь вернуться, там полным ходом идет ремонт, но… если так уж хочется поскорее избавиться от моего общества, я могу предоставить тебе корпоративную квартиру. – Он злится, щетинится, но это и хорошо.

Пусть лучше гневный блеск в его глазах, чем сожаление, способное заставить меня передумать.

- Попроси рабочих остановиться. Дальше я сама…

Я обрывала все связи с ним, и каждый из нас это прекрасно понимал. Но, мне нужно время, и если он готов мне его дать, тогда, возможно, всё еще можно исправить. Если же нет…

- Я понял, но на это нужно несколько дней, а пока… побудь здесь, хорошо? Обещаю, что ты меня почти видеть не будешь…

- Хорошо…

Молодец, Лера. Самой себе противоречить, это еще уметь нужно.

Своим согласием я будто цеплялась за тоненькую соломинку, свисая над обрывом, в надежде, что она способна спасти всё то, что настолько стремительно летело к чертям.

Крестовского хватило ровно на сутки. Я даже восхитилась, насколько он достойно избегал любых точек соприкосновения со мной, позволяя чувствовать себя в доме более-менее комфортно, и не напрягать своим присутствием. Но, как известно, всему хорошему приходит конец.

Ровно через 24 часа, этот мужчина превратился в няню-прилипалу. То в проходе на меня «случайно» налетит, то завтрак утром оставит, то, невесть откуда, в моей комнате чашка с ароматным кофе появится, то нежно-сиреневая роза на подушке. Бесконечные доставки, вызывающие зубной скрежет каждый раз, когда в дверь звонили. Записки под магнитом на холодильнике, которые я тут же срывала, отшвыривая в мусорное ведро. Соль ему нужна была именно тогда, когда за ней тянулась я. Чашка привлекательней была не своя, а та, которую ухватили мои пальцы. Апогеем стало его шарканье среди ночи, от которого я подскочила на кровати, едва сдержав визг. Оказалось, что товарищу Крестовскому вдруг понадобилось подкрутить расшатанную розетку, на которую, якобы, жаловалась я сама. Удобней всего это было делать в полчетвертого утра…