Она мне не нужна

Глава 24

Время замедляется. Мама так же замирает.

Отец, улыбнувшись отходит от дверей, ведущих из гостиной, и следит за нашими движениями.

– Гриша, ты что творишь? – выходит вперед мама.

– Жду семью. А вы где-то шляетесь. Ах да, ты же у нас опять вся калеченая валялась там, где тебе самое место. Отдохнула?

– Отец успокойся. Давай мы с тобой поговорим, – теперь уже я выходу вперед. – Нам есть, кажется, что обсудить не так ли?

– Мне и тебе? О чем мне говорить с щенком как ты? Отлип от своей юбки и решил поиграть в сынка этой ненормальной? На диван сели оба, – машет рукой с пистолетом в сторону мебели.

– Пошли мам, не бойся, – обнимаю ее и помогаю сесть. Что удивительно она спокойна совершенно.

– Ну что, теперь можно и поговорить. Надеешься выкрутиться в деле? Там все сделано ювелирно не подкопаешься. Ты на что надеешься вообще? Экспертизу заказ какую-то. Сложно выручить отца?

– Отца? Когда ты им был последний раз? Ты для меня после всего что сделал вообще никто. Так что забудь вообще мое имя. Ты всю семью изломал, – встаю и не пытаюсь скрыть весь негатив и злобу на этого человека. Ощущаю как моя ненависть к нему клубится потоком и становится все больше с каждым моим словом. – Я знаю всю правду твоего становления бизнесмена. Ты ставил себя в пример, но при этом постоянно показывал разницу между нами и знаешь, раньше пока я не знал, что ты в своей жизни ничего не добился я верил, что ты весь такой крутой герой. А сейчас мне даже становится понятно почему ты меня пытался постоянно уличить в неудачах. Ты видел и знал, что я умею и чего могу добиться, потому что самому пришлось юлить и выворачиваться ужом, чтобы тебе все подарили. И что в итоге ты сам все развалил и снова пытаешься повесить на кого-то свои неудачи. Но единственный неудачник тут – это ты отец.

– Паршивая гнида, я тебя сейчас убью, – срывается со своего места и идет в мою сторону. – Как ты смеешь мне все это говорить? Я дал тебе все, все что ты имеешь.

– Ты не дал мне ничего. Все это принадлежит маме и деду. А ты… ты жалкое ничтожество, – выговариваю ему в лицо всю эту гнилую правду.

– Стас… – вскрикивает мама, а он приставляет пистолет к моей голове.

– Ты не нажмешь на курок. Потому что иначе я окажусь прав. Умру, но ты всегда будешь помнить мои слова. Да и жить тебе осталось полагаю не так много. Мор сказал, что готовит для тебя нечто интересное. Ты не знал, что у него в друзьях прокурор и судья? Частенько они зависают в его своеобразных клубах для избранных.

Рука с пистолетом опускаются.

– Тебе откуда знать? Мор такой же щенок. Ходите перед ним прислоняетесь к полу. Напридумали сказок о великом бандите.

– Чего же ты тогда трясешься, говоря о нем? И приехал вещи собирать я так понимаю?

– Ты бы о своих вещах позаботился. В тюрьме таких не дадут. А еще о девке и той шавке, которую она на тебя навязала…

– Заткнись ублюдок… – кидаюсь в его сторону, но в грудь тут же упирается дуло.

– Стас не нужно, – мама придерживает меня за локоть, и я отступаю.

– Послушай лучше свою ненормальную мамашу.

Стискиваю челюсти, потому что пока он сконцентрирован, мне его не одолеть. Пистолет в любом случае стреляет быстрей, чем я смогу его ударить или приблизиться.

– Так что за план? Свалишь из страны подальше? Оставишь нас разгребать твои дела и их последствия?

– Можешь когда хочешь. Ты же хотел доказать мне что ты большой мальчик? А тебя никак не гладили по голове, вот твой шанс. Помоги мне скрыться ото всех и оставайся хозяином всего этого. Она, – указывает на маму, – уже ведь рассказала, что ты должен был встать во главе бизнеса. Время пришло.

– Ты что, – смеюсь над ним, – правда думал, что мне это нужно? Все что ты мне сейчас пытаешься сунуть под нос? Может быть в начале я стремился тебе что-то доказать, но поверь потом я очень даже сменил свои планы. Правда ты успел себя закопать раньше, чем я что-то сделал. А весь этот бизнес я уже отдал Яну. Твои карманы пусты. Счета заблокированы, так как идет судебный процесс. Куда ты намылился?

– То есть как это? – срывается и орет. – Как это отдал? Там был бы штраф и тюрьма, а фирма остается. С Мором я бы сам разобрался потом. Что ты натворил?

– Документы подписаны. Кажется это я владелец всего имущества и компании.

– Ты? Какой из тебя владелец? На липовой бумажке? Только посмей отдать ему дело моей жизни.

– Это все не твое, – громко вступает в разговор мама. – И по условиям договора заключенного тобой и моим отцом, если между нами случается развод, ты уходишь без гроша в кармане, как и пришел.

– Кто это там заговорил? Мать года? О разводе говоришь? Молчала бы, тварь. Забыла кто ты такая? Играешь с ним в сына? Забыла, что натворила причем из-за него же.

– Нет, я не виновата, – кричит пятясь назад.

– Заткнись отец, – обнимаю маму и пытаюсь усадить на диван.

– Защищаешь? Если бы не ты и твой тупой мозг, мой сын был бы жив.

– Тогда ты единственный кого стоит винить в смерти моего брата.

– Я? Она не проверила калитку к бассейну. Пошла с тобой заниматься, надеясь, что ты станешь умнее вдруг. Я вас обоих ненавижу.

Снова орет, будто обезумевший.

– Не-е-ет. Ты так уверен в своей безнаказанности, что забыл, как привел шлюху в наш дом? Как изменял маме прямо перед носом? Что же ты не позаботился о том, чтобы она вышла в задние ворота?

– Она туда и вышла. Что ты несешь? – смотрит во все глаза.

– А ты в этом так уверен? Мама всегда заботилась о нашей и младшего брата безопасности. А в то утро, я видел, как та высокая шатенка выходила через ту самую дверь и оставила ее открытой, а ты сидел на кухне как ни в чем не бывало. И когда мы ушли заниматься, ты просто свалил из дома. Ведь чтобы выйти Богдану к бассейну, он бы прошел мимо тебя. Что сейчас ты скажешь?

– Что? – встает мама и смотрит на меня полными слез глазами. – Что ты сказал? Ты сказал… Гриша… – поворачивает голову к отцу, который кажется сам не понимает то, что сейчас услышал.

Опускаю глаза к пистолету и вижу, как трясется его рука.

– Подлый мерзавец, – кое-как находит в себе силы говорить мама. – Так ты… Боже! Какая же ты скотина Багров.

Выкрикивает и пытается протиснуться к нему, но я ее держу. Главное, чтобы в ход не пошло оружие.

– Это все ты. Ты это сделал… Ты виноват, – плачет навзрыд. – Я так долго винила себя… Так долго…

– Заткнись тварь. И ты тоже. Не она, так другая…

Удивляюсь тому, как сложно порой признать свою вину, тем более если был уверен в том, что все вокруг зло.

– Ты что так и не понял? Ты сам во всем виноват. Только ты. Ты его убил, отец.

– Заткнись, – орет краснея. – Заткнись…

– Ненавижу тебя, – все так же рвется вперед мама. – Ненавижу… Убийца… Это ты забрал у меня моего мальчика. Потаскун. Подлый предатель. Ненавижу тебя. Чтобы ты сгнил…

Перед глазами вновь мелькает дуло пистолета. Он стоит кое-как, словно ему не хватает воздуха.

Кажется правда тоже убивает.

– Отец? – он потерянно смотрит, но не опускает оружие направляя его то на меня, то на маму. – Опусти. Отдай мне и мы поговорим обо всем, – стараюсь говорить не как с больным, а прежним голосом.

– Это не может быть правдой, – абсолютно потерянно выдает он не слыша нас с мамой.

Вот только она больше не желает слышать его и бросается вперед.

– Мама нет… – кричу пытаясь поймать, но она вырывается и кидается на отца с кулаками.

Хватаю ее за талию пытаясь убрать, оттесняя ее подальше, но звучит выстрел оглушая нас всех… раскатом тройного эхо расходится по дому и мир замирает темными пятнами в глазах.

Не чувствую, кажется, ничего. В ушах шум. А дыхание медленное. Хочу дышать, чувствую, что не хватает воздуха, но не могу глубже сделать.

Где-то разговаривает мама. Отец.

Приоткрываю глаза и вижу, что они вовсе не говорят, а кричат, это мне так из-за оглушения кажется.

– Ма… – еле выговариваю и она смотрит на меня со слезами.

Ее губы двигаются, но я ничего не слышу. Пытаюсь пошевелиться, но бок простреливает болью, что начинаю выть. У самого от этого текут слезы. Я никогда в жизни не чувствовал такой силы боли.

Мама, снова плача, что-то говорит и тянет ладони куда-то ко мне… откуда и идет эта агония.

Слух резко возвращается, будто кто-то вытащил пробки и сразу же в голову проникают слова отца:

– …крепче, идиотка. Если бы не ты… Второго сына угробить решила, тварь?

– Заткнись… подонок… – с хрипом выдаю ему.

Если бы мог ударил его сейчас от души.

– Тише, сынок. Тише, береги силы, я позвонила уже в скорую. Только тихонько лежи. Не обращай на этого скота внимание, будь со мной, хорошо?

– Что ж ты за дура такая? Пол жизни с тобой вожусь, а как была тупицей, так и осталась, – сжимаю кулаки на его фразу, от чего становится больно почему-то во всех мышцах разом.

– Как же я тебя ненавижу. Ты будто проклятие моей жизни, – отвечает она, опустив голову ниже.

– Лучше бы в тебя попал. Какого хрена полезла на меня? Тварь тупая…

Поворачиваю голову и смотрю на отца, который в стороне стоит. Его трясет. Буквально все тело. Руки дрожат. Лицо бледное. Он ходит туда-обратно постоянно то трет лицо, то шею, сжимая оружие в руках.

– Ты гниль этого дома, а не она. Ты убил своего сына и обвинял маму, проваливай отсюда…

– Я тебя сейчас добью, сопляк, – поворачивает пистолет, и она тут же вперед встает.

– Только посмей, мерзавец, я тебя голыми руками задушу.

– Тогда заткни его, пока я второй бок не продырявил ему.

– Ты свое еще получишь, Гриша. Вот увидишь. И кара твоя будет ужасной. Убийца. Ты убил его, – на этих слова с отца сходит еще сотня красок, и он замирает. – Твоими руками, которые по локоть в крови она не закрыла калитку. Проклинай себя мерзавец. Проклинай. Пусть тебя не отпускает мысль о том, что ты виноват. Нашего малыша загубил. Ушел из дома. Скотина…

– Заткнииись, – орет и хватается за голову, а я начинаю кашлять и скручиваюсь на одном боку. – Лучше бы этот подох тогда, все равно сейчас не выживет.

– Сволочь, – мама бросается на него, но тот уворачивается и хватает ее за волосы согнув пополам.

– Показывай, где деньги лежат. У тебя есть свой сейф, я знаю.

– И не мечтай. Я тебе ни копейки не дам, – спокойно отвечает мама, пытаясь убрать его руки.

– Где они? Пошла и показала мне быстро. Я должен уйти до приезда скорой и ментов.

– Я тебе уже ответила. Ты за все поплатишься.

– Я не виноват. Это вы… ты и этот сопляк… Я не виноват…

– Утешай себя этим остатки своей жалкой жизни.

Он начинает угрожать ей оружием, но откуда-то доносится голос.

– Пушку опусти, итак, уже парня поцарапал.

– Ты кто? – перехватывает маму, перехватив ее локтем за шею.

– Друг, кто же еще. Меня Романов послал, а ты тут устроил концерт.

– Романов?

– Ну да. Товарищ твой верный. Его там по полной обложили менты и разные госструктуры. Говорит бежать вам надо с ним. Послал за тобой.

– А его почему?

– Мне босс не докладывал. Сказал, что ты сам знаешь, чьих это рук дело.

– Быть этого не может.

– Может. Еще как может. У него от бизнеса в это утро уже почти ничего не осталось. Все арестовали. Счета почти все прикрыли, которые найти успели.