Во всем виновато шампанское

Его слова были зажигательными и дразнящими, и они поразили меня, словно поезд. Несмотря на устаревшие традиции, они мне нравились. У нас было много традиций, передающихся по наследству, и я верила в то, что было у моих родителей, надеясь, что и у меня будет такое же счастье, как у них. Даже если все произошло не так, как я себе представляла, традиции все равно имели для меня огромное значение, и его слова о том, что мы создадим свои собственные, означали нечто большее, чем просто шутка.

― Bene! (прим. пер.: Bene (итальянский) ― Отлично, хорошо).

Я повернулась в объятиях Нико, сокращая расстояние между нами до минимума, и нежно прижалась пальцами к его груди. Он обхватил меня за талию и прижал к себе. Его темные глаза сияли, словно бездна, в которой хотелось затеряться.

Он наклонился и замер, веселье испарилось с его серьезного лица.

― Ты уверена?

― Насчет чего?

― Поцелуя. Я могу оказывать на тебя давление и дразнить, потому что знаю, как сильно ты хочешь меня, даже несмотря на то, что ты этого не признаешь, но я не собираюсь загонять тебя в угол.

Трепет в моей груди распространился, словно миллион бабочек, и я сглотнула, преодолевая комок в горле. Я хотела спросить, чем этот момент отличается от дня нашей свадьбы, но мне было все равно. Тот факт, что он не заключил меня в объятия и не воспользовался моментом, зажег во мне что-то, что быстро распространилось, словно лесной пожар, и у меня не было шансов отказаться.

― Уверена.

Как только слова сорвались с моих губ, он не колебался. Приподнял меня, наши губы слились в поцелуе, и мы оба застонали. Все началось медленно, но настойчиво, мои руки быстро зашарили по его груди, плечам и волосам, крепче прижимая к себе. Я провела языком по губам, которые дразнили меня весь день, его пальцы впились в мою спину. Со стоном капитуляции он раздвинул свои губы, коснувшись языком моего лишь на мгновение, прежде чем взять власть в свои руки. Я прижалась к его ногам, толкаясь бедрами к его бедрам, хныча от твердости, с которой столкнулась.

Смех вывел нас из дурманящего пузыря и вернул в реальность, напомнив, что мы находимся на публике и нас фотографируют. Интересно, они заметили между нами ту же страсть, которую я увидела в них.

Нико отстранился, и я быстро наклонилась, чтобы прикусить его пухлую нижнюю губу и засосать ее между своими губами, прежде чем окончательно опуститься на пятки.

― Осторожно, Верана, ― прорычал он.

Не в силах встретиться с ним взглядом после своей дерзости, я прикусила губу, облизнув ее, чтобы почувствовать его вкус, и повернулась к паре.

― Tante passione e amore (прим. пер.: Много страсти и любви (ит.)), ― сказал мужчина, возвращая мне телефон. — Уверен, что у вас будет долгий и счастливый брак. Bene.

В этот момент я хотела поверить ему. Хотела игнорировать контракт, который мы подписали на пять лет, и поверить, что наш брак настоящий.

Хотелось бы быть достаточно смелой, чтобы признать, что влюбляюсь в мужа, и верить, что это не сломит меня в конце концов.

ГЛАВА 28

На третий день энтузиазм Веры нисколько не угас.

― Она наша? Я имею в виду, мы... ты... владеешь ей?

Огонь разгорелся в моей груди из-за ее путаницы с тем, что она назвала мои вещи нашими.

― Нет. Она нам не принадлежит. Но она наша на неделю.

Она посмотрела на роскошную яхту, потом на меня, затем снова на яхту и на меня, ее челюсть отвисала все ниже и ниже с каждым взглядом.

― Нико. Тут два этажа. На яхте.

― Вообще-то, три. С этого угла не видно нижнего этажа.

― ТРИ?

Я игриво потрепал ее за уши и поморщился, ― ее буйство достигло новой высоты.

― Это безумие.

― Шампанское для молодоженов? ― спросил дворецкий, когда мы поднялись на борт.

Он заработал чаевые за то, что не поморщился от восторженного визга Веры. Она схватила бокал и убежала, просовывая голову в каждую дверь.

Что-то изменилось после посещения фонтана. Мы больше не целовались, но она смотрела на меня по-другому, когда думала, что я не замечаю, а иногда замечала и вела себя словно школьница, загадочно улыбалась, и ее щеки покрывались румянцем. Черт, сегодня утром я проснулся от того, что она прижалась к моей спине, и я боялся пошевелиться. Вскоре после этого она проснулась, думая, что я сплю. Я ожидал, что она отстранится, но вместо этого осталась рядом и, если не ошибаюсь, наклонилась, чтобы провести носом по моему плечу.

Я оставался неподвижным, не желая, чтобы она отстранилась. Впитывал ее тепло, позволяя ему перетекать в жар, расцветающий в моей груди.

― Это безумие, ― сказала она, возвращаясь.

― Ты уже говорила это.

― Мне нравится.

Я вдохнул, наслаждаясь ее восхищением, наполняющим мою грудь гордостью.

― Хорошо. Я подумал, что мы оставим вещи и позагораем по пути в Неаполь, а потом причалим к берегу, чтобы поужинать и прогулять.

Она широко улыбнулась и кивнула, хлопнув в ладоши.

― Ты забавна.

― Мне все равно. Я чертовски взволнована.

Я покачал головой и повел ее в нашу комнату. Несмотря на то, что на яхте было десять комнат, она не стала спорить, когда я разместил наши вещи в одной. Дома мы жили в одной комнате, но какая-то часть меня ожидала, что она будет постоянно спорить со мной.

Вместо этого она схватила купальник и понеслась в ванную.

Прежде чем переодеться, я покопался в ее сумочке и взял телефон, внимательно прислушиваясь, не выйдет ли она. Убедился, что он по-прежнему заблокирован, подключил USB и загрузил вторую программу.

Я спланировал наш медовый месяц таким образом, чтобы она была не в курсе событий. К этому моменту ее друзья могли догадаться о происходящем, и мне необходимо оградить ее от любой информации. Я запланировал путешествие на яхте, потому что отсутствие связи довольно правдоподобно на воде.

В тот момент, когда я убирал ее телефон, мой завибрировал от входящего текстового сообщения.

Арчер: Узнай, известно ли ей что-то о продаже компании, когда она перешла к Л. Нужно больше информации, чтобы не допустить ошибок.

Я: В ближайшее время все выясню.

Чувство вины одолело меня, и мудрость дедушки о честности в браке поразила меня.

Но, как говорила Верана, это не настоящий брак. Не по любви, как у него и бабушки. Это сделка. Для меня это месть. Чувству вины здесь нет места.

Не имело значения, что ее напоминания о том, что все это обман, вызывали все большую боль в моей груди.

Это бизнес.

Возможно, если я буду говорить это достаточно часто, то отброшу все сомнения.

Я едва успел надеть плавки, когда Вера вышла. Подняв голову, обнаружил, что ее глаза прикованы к тому месту, где несколько минут назад болтался мой член, и победно улыбнулся ее тяжелому глотанию.

Однако мой триумф был недолгим. Когда мы добрались до бассейна наверху, она сняла пляжное платье, обнажив крошечный черный купальник, и я уставился на нее, разинув рот. Плавки купальника были больше похожи на стринги, а топ прикрывал декольте, но обнажал нижнюю часть груди. Я сжал кулаки, борясь с желанием провести по ней руками, сосать и кусать бледные изгибы.

Принесли еще шампанского, но она попросила воды, время от времени напевая под музыку, играющую через скрытые динамики на палубе. Я напрягался каждый раз, когда она брала в руки телефон, но она только хмыкала и откладывала его в сторону.

― Все в порядке? ― спросил я наконец.

― Ага. Просто мой телефон не работает. Я перезагрузила его, но у меня отсутствует связь.

― Если тебе от этого станет легче, мой тоже не ловит сигнал.

Поджав губы, она посмотрела на сверкающую воду, простиравшуюся вдоль горизонта.

― Это так некстати. Нова отправляется в путешествие, в изолированное место с насыщенной программой. Я надеялась связаться с ней по FaceTime до того, как она уедет, так как когда мы вернемся, ее уже не будет.

Чувство вины снова нахлынуло на меня, и я заговорил, прежде чем сделал какую-то глупость.

― Я позвоню в компанию и посмотрю, что мы можем сделать. Может быть, нам удастся позвонить ей с телефона, который есть на яхте.

― Хорошо. Спасибо.

Она по-прежнему изучала воду, изредка поднимая телефон. Каждый раз она фыркала, и я ненавидел ощущение, которое она оказывала на мою грудь, сжимая ее все сильнее и сильнее.

Чтобы отвлечь нас обоих, я повернулся на бок, оперся на локоть и положил голову на руку. На причале было полдюжины шезлонгов, но она села со мной на двойной, и я счел это победой.

― Знаешь, загорать топлесс в Италии совершенно нормально. ― Я вложил в свое предложение теплоту и недосказанность, и давление немного ослабло, когда она отложила телефон в сторону и рассмеялась.

― Ты хочешь.

― Да, черт возьми, хочу. ― Она повернула голову, и я не спеша просканировал ее тело, уделив больше времени груди. ― У тебя идеальные сиськи. Я помню, как они ощущались в моей руке, твердые соски, скользящие по моей ладони и нуждающиеся в прикосновении пальцев.

Я наблюдал за тем, как ее грудь вздымается все сильнее и быстрее, смотрел на ее шею, видя, как тяжело она глотает, и как ее щеки покрываются румянцем, в котором виновато не солнце. Она поджала губы, и я с удовольствием наблюдал, как она пытается вернуть самообладание.

― Ты хочешь меня только из-за тела.

― Неправда.

― Правда.

Я хотел ее из-за связей. Хотел ее ради мести. Ее тело было бонусом ― по крайней мере, я надеялся, что так и будет. Однако, несмотря на недоступность ее тела, бонусом я считал ее улыбку, смех. Не то чтобы я признавал это. Черт, это засело у меня в груди, словно квадратный колышек в круглом отверстии; я не мог признаться в этом ей, потому что не мог признаться даже себе.

Вместо этого остановился на безопасной теме ― работа.

― Ты не раз помогала моей компании своими идеями.

Черты ее лица смягчились.

― Правда?

― Да. Твое предложение Доменику по последнему проекту сэкономило почти сто тысяч. Я был впечатлен.

― Ух ты. Комплимент от человека, который обвинил меня в том, что я трахаюсь со всеми, чтобы получить работу.

Я пожал плечами, сокрушаясь по поводу своего грубого обращения с ней в офисе.

― Возможно, я поторопился с выводами.

Она перевернулась на бок, копируя мою позу, ее грудь была в опасной близости от того, чтобы вывалиться наружу. Я не знал, куда смотреть: на манящую плоть, дразнящую мой взгляд, или на ее лучезарную улыбку и идеальные ямочки.

В конце концов, улыбка победила, и я старался не думать о причинах.

― Это значит, что на работе разные задачи?

― Возможно...

― Соглашусь на это.

― Ты очень умна, Верана. Твое резюме говорит само за себя — так же, как и твои действия. Твой отец был дураком, что не использовал твои таланты.

Ее улыбка померкла, и она снова сглотнула, с трудом выдавив:

― Спасибо, Николас.

― Это правда. Я не собираюсь делать тебе поблажки, потому что ты моя жена, ― сказал я слишком резко. Она вздрогнула. Мне это не понравилось, и я тут же пошел на попятную. ― Но я не сомневаюсь, что ты заслужишь это.