Во всем виновато шампанское

― Я… я не…

― Николас, ― оборвал он меня, в его тоне прозвучала паника. ― Назад дороги нет. Механизм запущен, это невозможно остановить. Мы либо провалимся, либо провернем это дело. Не имеет значения, чего ты хочешь, когда вы вернетесь, она узнает о твоей мести ее отцу. Единственный вариант, который у нас остается, ― пройти через это, имея компанию, или нет. Но что-то менять уже слишком поздно.

Арчер был прав, и я содрогнулся от осознания. Мое сердце заколотилось в панике от того, как она отреагирует, когда узнает. Но сейчас я ничего не мог с этим поделать. Как он и сказал, механизм запущен. Наименьшее, что я мог извлечь из этой ситуации, ― месть, которая была моим спутником более десяти лет. Это не облегчало ни вины, ни паники, ни проклятых эмоций, пульсирующих в моем сердце, но хоть что-то.

― Хорошо, ― наконец ответил я. ― Но только неделя. Не больше.

― Еще неделя.

Я повесил трубку и запустил руки в волосы, теребя пряди, пытаясь расслабиться. Сделав глубокий вдох, я потряс конечностями, пытаясь расслабить мышцы. Я не хотел, чтобы Вера задавала вопросы, заметив мое напряжение. Она стала улавливать мое настроение.

Музыка слышалась через щель в двери ванной, и я последовал на звук, толкнул дверь, открывая ее, увидел Веру, наклонившуюся к зеркалу, наносящую тушь, пока она пела «Pressure» вместе с группой «Muse». Ее задница раскачивалась из стороны в сторону, юбка обтягивала икры. Я не знал, куда смотреть: на ее обалденную попку, нежную кожу голой спины или грудь, едва прикрытую кружевным бюстгальтером, который не скрывал ее соски.

― Проклятье, ― пробормотал я.

Она посмотрела в зеркало, встретила мой взгляд и улыбнулась, не теряя ритма, когда песня сменилась на «WTF» Мисси Эллиот.

Я не знал большинство из этих исполнителей, поскольку слушал старую альтернативную и рок-музыку, но в ее плейлистах были самые разные музыкальные направления.

Я прислонился к дверному косяку и, скрестив руки, наслаждался тем, что наблюдаю за ней. Она отложила тушь и повернулась ко мне лицом, читая рэп и вкладывая все свое тело в танец. Вера щелкала пальцами и двигала руками, морща губы от волнения, когда подходила ближе. К тому времени, когда она встала передо мной, я был наполовину тверд и улыбался вместе с ней. Она взяла меня за руки и стала двигать меня по кругу, пока я не сдался и не выпрямился, танцуя с ней.

― Никогда бы не подумал, что ты читаешь рэп.

― Я многое умею. У меня есть приемчики, которых ты никогда не видел.

― Оу, серьезно?

Вера кивнула, и я притянул ее к себе, танцуя вместе с ней. Закружил ее, и мягкие волоски, вырвавшиеся из массы волос, собранных на макушке, коснулись ее щек. Когда я надул губы, подражая ей, она разразилась смехом, прижав руки к груди.

Солнце светило в окно и освещало ее веснушки и глубокие ямочки. Бл*дь, она была сногсшибательна.

Тепло, которое я ощущал, когда мы начали все это, было ничем по сравнению с огненным адом, который разрушал границы моего контроля. Чувства, обуреваемые меня, хотели свободы, и я не знал, как долго еще смогу отрицать их существование.

Песня снова сменилась, на этот раз на медляк Норы Джонс. Я снова обнял ее и покачивал нас взад-вперед.

― Скоро мы причалим к берегу, чтобы поужинать. Я запланировал кое-что особенное для нашей последней ночи.

Вера наклонила голову вперед, прижавшись лбом к моей груди.

― Уже прошло две недели? ― простонала она.

Еще неделя.

Она создала идеальный момент, и мне даже не нужно было придумывать причину. Чувство вины навалилось еще сильнее, но я подавил его. Это не ложь.

― Может, не будем пока возвращаться домой? ― Она вскинула голову, широко раскрытые глаза встретились с моими. ― Мы могли бы отправиться во Францию. Возможно, попробуем деревенское вино?

Я наблюдал, как эта идея оседает в ее сознании, и видел искры надежды.

― А как же работа? ― нерешительно спросила она.

― Работа подождет, ― заверил я. Мне необходимо, чтобы она согласилась, ведь если она начнет сопротивляться, не уверен, что чувство вины позволит мне убедить ее. Я прижался к ней сильнее, притянув ближе, проводя носом по ее носу. ― Хочу провести еще одну неделю в раю с тобой.

Я сказал это, чтобы убедить ее, но это было правдой. Часть меня не хотела возвращаться назад и сталкиваться с трудностями, возникшими перед нами.

Вера изучала меня, а я старался передать правду сквозь ложь. Эмоции бурлили в ее глазах, и медленная улыбка появилась на губах. Она смотрела на меня так, словно я достал для нее Луну. Впервые я почувствовал это, когда предложил ей новый проект, и, увидев это снова, понял, что хочу, чтобы она смотрела на меня так всегда. Точно так же мама смотрела на папу, и я не думал, что найду кого-то, кто будет смотреть на меня также.

Но когда Вера была в моих объятиях и смотрела на меня так, это ослабляло мое сопротивление, и я знал, что это произошло.

Я влюбился в нее.

Почему-то, даже несмотря на то, как мы начали, я любил ее.

Правда наконец вырвалась на свободу и потекла по венам, заполняя каждый дюйм моего тела. Чувство вины давило сильнее, почти невыносимо.

― Хорошо. Да. Увези меня отсюда, ― сказала она, счастье вызывало головокружение.

Нах*й чувство вины. Нах*й месть. Я могу придумать лучшее решение… черт, я мог бы отдать ей компанию.

Я бы во всем разобрался.

Если бы она мне позволила. Если бы, в конце концов, она не возненавидела меня.

ГЛАВА 32

― Ты вдруг начал бояться летать? ― спросила я, слегка смеясь.

Тут же нога Нико перестала подпрыгивать, и он провел по ней ладонью, словно пытался удержать в неподвижном состоянии.

― Нет. А что?

― Ты нервничаешь.

Я наблюдала за ним последние два часа полета домой, и он проявлял несвойственную ему нервозность.

Он пожал плечами.

― Слишком много кофе. Думаю о работе и о том, что мы должны сделать, когда вернемся.

Мы. Мне нравилось, как это звучит. Я была частью его жизни, бизнеса, и после того, как всю жизнь меня лишали подобного, я не могла насытиться этим. Мысли о том, как я буду развиваться в его компании, пока она не станет нашей, наполняли мой разум, и от этой мысли у меня кружилась голова. В те времена, когда позволяла своему разуму надеяться, я представляла детей в нашем будущем. Представляла, как создаю семейную компанию и передаю ее нашим детям, независимо от их пола.

Как и в случае с танцами, мне хотелось создать новые традиции с Нико.

Как только разговор прекратился, его нога снова начала подпрыгивать вверх-вниз. На этот раз он положил локоть на подлокотник и грыз ноготь, глядя вдаль.

Наблюдать за тем, как Нико нервничает, было... тревожно, и мне хотелось успокоить его несмотря ни на что.

― Может, у меня получится занять твои мысли чем-нибудь другим? ― нежно предложила я, опускаясь на колени.

Я придвинулась и раздвинула его ноги достаточно широко, чтобы поместиться между ними. Он убрал руку ото рта и вцепился в подлокотник, словно был на американских горках без ремня безопасности.

Он зашипел, когда я провела ногтями по его бедрам.

― Лисица.

Я улыбнулась и продолжила расстегивать его ремень. Нико приподнялся, давая мне возможность стянуть брюки, чтобы освободить член и яйца. Его длина была великолепна, толстые вены тянулись от основания до кончика. Его тяжелые яйца покоились над трусами. Ему нравилось, когда я играла с ними. Это я выяснила опытным способом, слушая его стоны, когда перекатывала их в ладони. Чувствовала, как дергается его кадык, когда потягивала за них и иногда просовывала палец за них, чтобы поиграть.

Удерживая его взгляд, я наклонилась вперед и взяла в рот сначала одно яичко, а затем и другое.

― Бл*дь, Верана.

― Тебе нравится смотреть, как я сосу твои яйца? ― Нам обоим было это известно, но мне нравилось дразнить его так же, как и ему меня. ― Тебе нравится знать, что моя киска с каждой секундой становится все более влажной, потому что мне это тоже нравится?

― Верана, ― предупреждающе прорычал он.

― Как думаешь, тебе больше понравится то, что я проведу языком по твоей длине и щели? Или тебе больше понравится проталкивать свой толстый член в мое горло с такой силой, что у меня потекут слезы?

― Бл*дь, да. ― Он отрывает руку от подлокотника и хватает меня за волосы, удерживая на месте. ― Я хочу трахнуть это маленькое горлышко. Интересно, оно туже, чем твоя маленькая п*зда?

Мои щеки запылали. Он проверял мой рвотный рефлекс, но никогда не заходил слишком далеко, и я не знала, хочу ли этого.

На самом деле, да. Я хотела, чтобы он взял инициативу на себя и сделал со мной все, что хотел. Когда я промолчала, он понял это, и его хватка усилилась. Мы выяснили, что мне нравится, когда он груб со мной. У меня были нежные и сладкие свидания в колледже, которые бывают у хороших девушек.

То, как он прижал мое лицо к своей промежности, было чем угодно, только не тем, что сделала бы хорошая девочка.

― Пососи мои яйца.

Я подчинилась. Не то чтобы у меня был выбор, потому что мое лицо было прижато к ним.

После того, как я удовлетворила его желание, он наклонился ближе, глядя мне в глаза, чтобы я увидела в его глазах серьезность намерений. Его палец скользнул по моим набухшим губам.

― Я собираюсь засунуть свой член в твое горло до тех пор, пока твой нос не окажется прижатым к моему животу. И не отстранюсь до тех пор, пока не буду удовлетворен. После этого отстранюсь и сделаю это снова. Я буду контролировать твое дыхание. Буду контролировать все. И когда у тебя появятся мысли, что ты больше не выдержишь, я трахну твой рот. Ты не сможешь остановить меня, потому что будешь сжимать и щипать свои соски до тех пор, пока они не станут розовее твоей киски. Если ты попытаешься остановить меня, я начну все сначала. Понятно?

Желание пронизывало каждый дюйм моего тела. Я сидела между его ног, задыхаясь, и находясь в таком отчаянии, что мне хотелось раздвинуть ноги и тереться об его ботинок клитором, до тех пор, пока не кончу.

С трудом сглотнув и напомнив себе, что с Нико я в безопасности, я кивнула.

― Хорошая девочка.

Он прижался к моим губам сладостным, нежным поцелуем, наслаждаясь мгновением. Когда он отстранился, в его глазах вспыхнули эмоции, которые я не могла определить. Я пыталась понять, что он чувствует, но он рывком отстранился и встал.

― Покажи мне сиськи. Покажи, насколько затвердели твои соски.

Прохладный кондиционированный воздух ласкал мою грудь, делая соски еще тверже. Я хотела ущипнуть их, как он приказал, но он остановил меня.

― Пока нет. Опусти руки по бокам, до тех пор, пока тебе не потребуется похлопать меня по бедрам. Никаких других причин.

Я опустила руки по бокам и сжала в кулаки, делая все возможное, чтобы не сжать соски до тех пор, пока не кончу.

Он взял в ладонь член и поднес к моим губам.

― Открой рот. ― Как только мои губы немного разошлись, Нико протолкнулся внутрь, застонав, проникая глубже. ― До упора. Отклонись назад и дыши через нос. Вот так, детка.

Он еще не прошел половину пути, а я уже задыхалась. Головка уперлась в тугое отверстие моего горла, и я тут же начала давиться. Вместо того чтобы отстраниться, как он обычно делал, Нико замер, ожидая, пока мое горло расслабится между рвотными позывами, и толкнулся дальше.