Фиктивный брак или Как влюбить куратора

21. Денис Владимирович, я вас…

— Что?! Алиса, ты же понимаешь, что такими словами не разбрасываются! Он твой преподаватель, старше тебя, как никак, на десять лет, у вас в институте запрещены отношения, и я ещё долго могу перечислять!

— Я знаю, мам. Я сама не понимаю, как так получилось. Кажется ещё недавно я просто терпеть его не могла из-за его вечных придирок, а сегодня… — девушка снова зарыдала.

— А сегодня он стало быть к тебе не придирался? — едко и саркастично спросила мама.

— Придирался, но я… — девушка вдруг замолкла, лишь изредка всхлипывая.

— Но?

— Но я люблю его! — снова зарыдала Алиса.

— Ну ладно ты, а он, взрослый мужчина, он почему мне всё не рассказал? Мы вообще-то с ним знакомы, не чужие люди, он даже не счёл нужным предупредить об этой фикции?! — женщина снова гнула свою линию.

— Да нет! Ты всё не так поняла. Он наоборот мне сказал сразу, чтобы я тебе всё рассказала. Помнишь? Тогда, когда Денис Владимирович приехал за мной, он думал, что я тебе всё рассказала и хотел тебе всё объяснить. Но он только потом узнал, что ты не знаешь. Он и потом мне говорил, что он хочет сам тебе всё рассказать, просто… — студентка замялась.

— Просто что? Алис, как тебе вообще в голову могло прийти скрывать от меня такое?!

— Просто я знала, что ты это не одобришь. А у Дениса Владимировича с дочкой проблемы, ему для этого и нужна была жена. А я подумала, что я, как раз смогу отомстить ему как-нибудь, попользоваться положением жены…

— Ага, отомстила, мстительница?! И что теперь? — спросила женщина дочку с шутливый укором.

Около часа Ковальская описывала то, что произошло за эти полтора месяца, которые она провела с преподавателем. Подводя итог, студентка рассказала про сегодняшний фуршет и про то, что там будет бывшая супруга куратора.

— Ой, Алиска, натворила ты дел, конечно. Ладно выберем тебе платье на вечер, а дальше разбирайся сама — с показательным осуждением вздохнула женщина.

— Спасибо, мам-студентка благодарно посмотрела на маму и обняла её.

— Спасибо, ой, батюшки, ладно, собирайся пойдём выберем тебе самое суперское платье. Ты всё-таки дочка моя, будешь там самой красивой- решительно сказала Раиса Ивановна.

Около огромного загородного участка дома одного из самых уважаемых кардио-хирургов страны в этот вечер скопились сотни дорогих машин. Профессора, лучшие врачи и учёные собрались сегодня, чтобы обсудить последние нововведения, открытия и догадки.

Ровно в семь куратор припарковался там же, где и все, собравшиеся на этот вечер. Тёмной деловой костюм и белоснежная рубашка с галстуком прекрасно сидели на мужчине. Несмотря на то, что Макеев всегда ходил в деловых костюмах и выглядел с иголочки, сегодня он был другим. Тёмно-русые волосы были уложены небрежно, но в этом виделась особая изящность, гениальность. Мужчина вошёл в дом, через сад, увешанный фонарями, цветами и столами с шампанским и канапе. Женщины в вечерних платьях стояли либо в небольших компаниях, обсуждая с подругами и науку и другие мировые новости. Мужчины в деловых костюмах занимались вообщем-то тем же. Всё это напоминало салон Анны Павловны, с описания которого, стартовал известнейший исторических роман Л. Н. Толстого.

Сразу же, как куратор вышел к своим коллегам, его заприметил хозяин дома и подошёл, чтобы поприветствовать.

— Денис Владимирович! Очень хорошо, что вы пришли. Рад вас видеть — с искренней радостью воскликнул высокий седовласый мужчина, пожимая руку Макееву.

— Здравствуйте, Дмитрий Николаевич. Взаимно, спасибо, что устроили этот вечер. Наконец смогу пообщаться с коллегами.

— Да, что уж там, хотя, признаться, думал вы не придёте — с шутливым намёком сказал хозяин.

— С чего бы? — искренне удивился Макеев.

— Ну поговаривают вы женились недавно, около пары месяцев назад. Думал у вас всё ещё медовый период.

— Да уж — усмехнулся куратор, — на самом деле с моей женой у нас всегда медовый период, и вряд ли он когда-то закончиться.

— Ой, ну прямо заинтриговали, Денис Владимирович. Я рад, надеюсь вас не смущает присутствие Дианы Вячеславовны на сегодняшнем вечере?

— Нисколько, я не зацикливаюсь на прошлом опыте.

— Это прекрасно! А, что насчёт нового опыта? Вы без супруги сегодня?

— Она скоро должна прийти, так получилось, что я сразу после операции, так что не удалось поехать вместе.

Вдруг у Макеева зазвонил телефон. Это была Алиса.

— Да, любимая? — ответил куратор. Почему он так ответил? Из-за коллеги? Дабы не раскрыть фикцию? Преподаватель и сам не знал. Нет, он знал. Знал где-то в глубине, что очень давно хотел назвать её так. Сказать ей это. А сейчас он мог это сделать, она безусловно поняла, что с ним рядом кто-то есть, что он играет для этого кого-то роль. Но на самом-то деле никогда его студентка не узнает, что её преподаватель полюбил её. Что хотел назвать её любимой наедине, хотел наконец поцеловать её, хотел бесконечно смотреть на неё на лекциях. Как же ему хотелось не иметь гордости, чтобы наконец признаться ей, получить уже свой отказ, насмешку от девушки, услышать слова о том, что он для неё всего лишь сухой преподаватель, который своими придирками заслужил её ненависть. Может быть это его вернуло бы в реальность?

Обо всём этом куратор думал, после своих слов. Только сейчас он опомнился и заметил, что и Ковальская после его ответа молчала.

— Эээ, я хотела вас спросить какой корпус у дома? — смущённо спросила девушка.

— Кхм…четвёртый. Ты выехала?

— Я уже у дома, через секунду буду — сказала студентка и бросила трубку.

— Жена звонила, наверное скоро подъедет — объяснил Макеев Дмитрию Николаевичу.

— Это она? — с одобрительным взглядом посмотрел хозяин дома за спину куратора.

Мужчина обернулся и увидел свою студентку вошедшую в сад. Девушка была одета в прекрасное тёмно-синее платье, подчёркивающие её удивительно женственный силуэт: изящные открытые плечи, осанка, ключицы, привлекающие внимание. Тонкая талия девушки была подчёркнута тёмно-синей бархатной лентой, на фоне благородного оттенка платья, кожа девушки была светлой и сияющей, будто фарфоровой, которая так же контрастировала с каштановыми волосами, изящно спадающими на плечи Ковальской.

Когда студентка заметила куратора и направилась к нему, в разрезе её платья справа, можно было изредка увидеть её прекрасную ножку, которая то и дело разрезала чёрное от мрака платье, аристократичным движением при походке. Когда студентка подошла к своему преподавателю и седовласому мужчине, куратор смог увидеть при свете фонарей глаза девушки. В этот вечер они были настолько рубиновыми, что казалось, будто ты выглянул в окно где-нибудь в горах Трансильвании, где есть только беспросветный еловый лес.

Казалось, будто Ковальская увлеклась и подошла уж слишком близко к преподавателю. Но сейчас, она и не хотела стоять по-другому. Они молча смотрели друг другу в глаза, и обоим казалось, что лучше уже не будет. Однако эту паузу прервал Дмитрий Николаевич.

— А это я, так понимаю и есть ваша супруга? — соблюдая формальности спросил мужчина.

— Да, — не сразу ответил Макеев, — познакомьтесь, это Алиса- моя супруга, а это Дмирий Николаевич, инициатор сегодняшнего вечера.

— Очень приятно, — ответила студентка протянув руку мужчине для рукопожатия.

— И мне тоже очень приятно — ответил Дмитрий Николаевич с доброй старческой улыбкой и поцеловал руку студентки.

Целый вечер Денис Владимирович обсуждал с коллегами общие предложения о новых внедрениях в хирургию и генетику. Алиса же сразу познакомилась с другими женщинами на фуршете и влилась в беседу о медицине.

Фиктивные муж и жена стояли в разных компаниях, за разными столиками, однако куратор то и дело смотрел на свою студентку, пока та была увлечена разговором. И Ковальская периферическим зрением поглядывала на Макеева, пока тот не видел.

Однако в один из таких моментов, девушка заметила Диану, которая надменно и прямо смотрела на неё. Студентка сразу поняла, что лучше уж ей держаться ближе к куратору.

Как раз в то время, когда преподаватель обсуждал с каким-то знакомым реаниматологом проблему, из-за которой ему пришлось проводить сегодня операцию в срочном порядке, к мужчине подошла Алиса.

— Дорогой, можно тебя отвлечь на секунду? — кокетливо поинтересовалась Ковальская.

— Конечно, пойдём- куратор извинился перед собеседником и пошёл за женой.

Когда они дошли до места в саду, где почти не было людей, Ковальская резко развернулась к куратору и волнительно оглянулась.

— Денис Владимирович, там Диана — паникуя сообщила Алиса.

— Хорошо, ладно, не волнуйся.

— Мы ведь весь вечер отдельно, она ничего не заподозрила?

— Не думаю, но на всякий случай будем держаться поближе — успокоил мужчина студентку.

— Хорошо. Ой, Денис Владимирович, вон она — шёпотом сказала девушка и показала взглядом куда-то за спину преподавателя

— Алис, можно я тебя поцелую? — вдруг спросил куратор, после затянувшейся паузы.

Девушка кинула испуганный, взволнованный, удивлённый взгляд на своего преподавателя и застыла. Её мысли метались то туда, то сюда. И самое ужасное, что они ответили за неё в первую же секунду после вопроса. Внутренний голос сразу же закричал: «да»!

— В щёку разумеется, просто, чтобы Диана успокоилась и перестала настолько пристально следить за нами — сказал простым тоном куратор, однако он видел это смущение студентки, видел её страх. Боже, на что я надеялся, когда думал о том, что она сможет относиться ко мне не, как к вредному преподавателю? — пронеслось в голове у мужчины.

— Ну… Ээ…в щёку можно — ответила студентка, ругая себя за то, что приняла этот вопрос за признание, за то, что её чувства взаимны.

А потом, потом не было никакой Дианы. Не было остальных гостей, не было фуршета и этих разговорах о том, как было бы правильней поступить в ситуации со сложной аневризмой. Не было ничего вокруг.

Куратор вдруг осторожно наклонился к Ковальской и коснулся губами нежной, залившийся румянцем, щеки девушки. Ковальская закрыла глаза и ощутила сначала лёгкое покалывание небольшой щетины, а потом тёплые губы Дениса Владимировича на щеке.

Это длилось вечность. Даже замедляться было нечему, потому что всё вдруг провалилось, ушло под землю. И Ковальской уже казалось будто земля уходит, ускользает из-под ног, ну или она взлетает.

Куратор вдруг отстранился от щеки девушки и посмотрел на студентку, оставаясь стоять близко к ней. А Алиса просто смотрела ему в глаза, она просто смотрела и утопала в море, в ледниках. Ещё чуть-чуть и она войдёт в это холодное море. Его губы так близко, ещё чуть-чуть и она не выдержит, ещё чуть-чуть и она потянется к нему, чтобы поцеловать.

Но нельзя! Не смей целовать его! Ты так ненавидела его, клялась, что он последний человек в этом мире, кого бы ты могла полюбить, — кричал внутренний голос Ковальской, — нет, он не посмеётся над тобой. Он слишком идеальный, но лучше бы посмеялся, кинул усмешку, как оплеуху, может это бы меня отрезвило. Но знаешь, что он сделает, если ты попытаешься его поцеловать, Ковальская?! Он мягко тебя оттолкнёт и официально, нет, с жалостью скажет, что я достойна лучшего или, что там говорят, когда не любят, но не хотят обидеть?