Та самая девушка

— Мне всегда приходилось самому записываться на приём к стоматологу.

— Ох?

Кивнув, он отставил тарелку в сторону и лег на бок, подперев голову рукой.

— Ага. Мой отец не мог вспомнить ничего подобного. Его также ничего из этого не волновало. Я быстро понял, что если мне нужны хорошие зубы, мне придётся решать эту проблему самому.

— Сколько тебе было лет, когда ты впервые записался на приём к стоматологу?

Он подумал об этом с минуту, а затем сказал:

— Эм, может быть, семь? И с тех пор я придерживаюсь строгого графика каждые шесть месяцев.

— Ты шутишь.

Он улыбнулся, сверкнув идеально ровными и белыми зубами.

— Я никогда не шучу насчёт дантиста.

Я бросила в него кусочек капусты. Он поймал его своими блестящими зубами.

— Мне никогда не приходилось делать такие вещи для себя. Я имею в виду, что я не всегда была богата. Я не хочу, чтобы у тебя возникла эта мысль. Когда мамы не было с отцом, мы были очень бедны. Например, принимали душ в ванных комнатах на стоянке грузовиков и делили рамен на каждый приём пищи. Но отец отвечал за моё здоровье, так что мне никогда не приходилось беспокоиться о записях, осмотрах или о чём-то ещё.

— Я не могу решить, какое детство я предпочёл бы иметь, — пробормотал он, нахмурившись, сменив ослепительную улыбку. — Похоже, нам обоим пришлось нелегко.

Я легла на бок рядом с ним.

— Я думаю, что таково большинство детских лет. Понимаешь? Если бы твои родители не совсем испортили тебя, ты вообще был бы ребёнком?

Он засмеялся, и мне понравилось, как это заставило меня почувствовать себя весёлой и счастливой и полностью удалённой от этих мрачных воспоминаний.

— Хотя, может быть, это не всегда родители. Иногда это обстоятельства, — предположил он.

— А иногда это другие дети. Я хочу сказать, что нет способа выбраться из этого невредимым. Единственный путь к взрослой жизни — испытание огнём.

— А потом просто становится ещё больше огня.

Мы откинулись на одеяло одновременно, как будто у нас была одна и та же мысль. Наши плечи столкнулись, когда мы смотрели, как облака плывут по ярко-голубому небу. Летний ветерок охладил мою кожу и приподнял непослушные волосы у меня на лбу.

Я повернула голову и посмотрела на него. Он сделал то же самое. В его глазах было небо.

— Со мной кое-что случилось, — слова слетели с моих губ прежде, чем я полностью решилась их произнести. — Это то, что превратило меня в бегуна. Или, эм, того человека, которым я являюсь сегодня. Это заставило меня захотеть убежать. Я просто… Мне становится страшно. И я убегаю, прежде чем всё станет реальным.

Его кончики пальцев скользнули вниз по моему предплечью, пока он не нашёл мою руку. Он сплёл наши пальцы вместе, изучая моё лицо.

Моё тело напряглось, зуд в ногах даже сейчас шептал мне бежать.

— Так вот почему вечер репетиционного ужина тебя расстроил?

Я кивнула.

— Меня беспокоило, что я не могла вспомнить. Что я поставила себя в подобную ситуацию, зайдя так далеко. А потом я просто предположила, что ты из тех парней, которые... — я покачала головой, не в силах даже сказать о Ванне слова, которые могли бы предположить, что он был кем угодно, только не невероятным. И заслуживающим доверия.

— Ты хочешь поговорить об этом?

Его рука сжала мою, и я поняла, что это безопасное место. Я знала, что он примет моё признание и отнесётся ко мне с милосердием и добротой. Я знала, что могу рассказать Ванну всё, что угодно. В этот момент я знала это. Но я всё ещё не могла выдавить из себя ни слова.

Они застряли у меня в горле и со временем застыли. К настоящему времени они превратились в окаменелости. Всё ещё настоящие. Всё ещё вредные. Всё ещё резали мою трахею. Но я не могла их произнести.

— Я думаю, что на самом деле ещё не могу произнести эти слова, — прошептала я, обнаружив, что мне трудно даже произнести такое признание.

Его брови нахмурились ещё сильнее.

— Я поддержу тебя, Диллон. Всякий раз, когда ты захочешь их сказать, я здесь, чтобы выслушать. Ты меня не шокируешь. Ты меня не отпугнёшь. Что бы ни случилось, я буду рядом, чтобы помочь тебе нести это бремя.

Тогда я поняла, что он не сложил все кусочки воедино. И мне не следовало ожидать от него этого. Просто потому, что ответ был мне так ясен, не означало, что кто-то другой предположил бы это обо мне. Но я чувствовала надежду в его обещаниях.

Он оставался здесь так долго. Может быть, он мог бы услышать правду и доверять мне, как я училась доверять ему.

— Спасибо, — сказала я ему со слезами на глазах.

— Иди сюда.

Он притянул меня в объятия прямо там, на одеяле, в нашем положении боком. Наши ноги автоматически переплелись, и мы заключили друг друга в самые крепкие объятия, спандекс к спандексу.

Мы оставались так в течение часа. Просто обнимались. Просто чувствовали тепло друг от друга, уверенность и обещание чего-то ещё грядущего.

Это был самый прекрасный день в моей жизни.

ГЛАВА 20

Открытие в выходные! И это было так приятно.

Мы официально запустили "Бьянку" с новой атмосферой. Молли помогла придумать великолепный слоган, "Непринуждённый французский для современного американца". И мы провели смехотворно успешную интернет-кампанию благодаря её чёртовым гениальным маркетинговым супернавыкам.

Мы даже обновили интерьер столовой, чтобы отразить более яркое, солнечное, более похожее на поздний завтрак настроение. Цветы были обновлены. Посуда была заменена. Я даже убедила Эзру выбрать более лёгкий набор столового серебра с более маленькими зубцами.

Я обратилась к другу-бармену Киллиана, Уиллу Инглишу из "Крафта", за коктейлями на французский завтрак и была очень впечатлена его помощью. Этим утром мы подавали нашу версию "французского 75-го", шампанское, джин и немного апельсинового сока. Мы добавили зубочистку с клубникой, долькой лайма и сиропом из агавы. Мы называли это "Завтрак 75". У нас также была игристая штука с гранатом и шампанским, которая была совершенно освежающей. Они оба были восхитительны. На этой неделе я продегустировала достаточно образцов.

Просто чтобы быть уверенной, очевидно.

У нас также были традиционные "мимозы" и "Кровавые Мэри".

Потому что сейчас было не время для снобизма. Мы пытались завести людей внутрь ресторана. Если они хотели томатный сок и водку с целыми полосками бекона и слайдером для чизбургера на палочке, кто я такая, чтобы отказывать им?

Если бы они были готовы платить по 17,99 доллара за штуку, у них было больше власти.

Наше последнее меню я считала произведением искусства. Весь кухонный персонал включился в работу, чтобы сделать поздний завтрак яркой звездой в районе Дарема, где не было вариантов завтрака.

Конечно, мои мечты включали в себя полное и абсолютное мировое господство. Но я начала с этого района и нашла бы выход дальше.

У нас была станция яйца Бенедикт, которая включала белковые и вегетарианские блюда, такие как копчёный лосось, жареные зелёные помидоры и хрустящая свиная грудинка с перцем. Наша крок-мадам была доведена до совершенства с малиновым джемом халапеньо, беконом, копчёным гикори, сочным и сливочным камамбером и хрустящими чипсами из капусты — эту идею я почерпнула из пикника Ванна.

Но эй, эти хрустящие маленькие чипсы действительно сработали. И мне очень понравился солёный компонент, который они привнесли.

В списке было так много других аппетитных блюд. Достаточно, чтобы мы надеялись, что никто не сможет решить, когда они сядут, а затем они отметят, по крайней мере, три другие вещи, которые они хотели бы попробовать. Они отмечали бы тот ресторан в своих головах золотой звездой и памятью о том, что они хотели вернуться и попробовать x, y и z.

И, может быть, если бы нам очень повезло, они бы дали нам блестящий отзыв в Yelp⁸.

Или Гугле.

Возможно, это было принятие желаемого за действительное. Но пробыв здесь несколько месяцев, я надеялась на что-то другое, кроме краха моей очень недолгой карьеры.

— Пока что три стола, — сказала Джулия, одна из моих самых надёжных официанток, когда она ворвалась на кухню. — Но они, кажется, рады изменению меню.

Мой желудок сжался от нервов. Три? Этого едва ли было достаточно, чтобы оправдать изменение времени.

— Это хорошо, — потому что так оно и было, напомнила я себе. — Мы должны с чего-то начать. По крайней мере, там есть люди.

Она кивнула с натянутой улыбкой.

— Хорошая мысль, шеф.

Я постаралась не улыбнуться ей. Очевидно, эта девушка была в ужасе от меня. А это означало, что я правильно выполняла часть своей работы!

Моим порывом было сорвать с себя шапку, бросить её на землю и станцевать счастливый танец прямо на ней. Но я сохраняла хладнокровие.

По крайней мере, сейчас.

— Хорошая работа, Джулс. Мы можем отложить вывеску на более позднее утро, — её челюсть отвисла, и я не смогла удержаться от смеха. — Я шучу.

Она поспешила из кухни.

— Ты сегодня утром в хорошем настроении, — заметил Блейз, пока мы все смотрели на принтер, ожидая появления первого заказа.

Отмахнувшись от головокружения, которое преследовало меня всю неделю, я сказала ему:

— Я рада видеть, как это происходит. У меня хорошее предчувствие.

— У меня тоже, — согласился он. — Я думаю, что это навсегда изменит репутацию "Бьянки".

Я просияла от его неожиданного комплимента, а затем вспомнила, что он даст мне окончательный ответ позже сегодня, собирается ли он оставить "Бьянку" или остаться в качестве су.

Он сказал мне, что будет со мной первые выходные, прежде чем двинется дальше. Но они наступили, и мои надежды на то, что он передумает, постепенно таяли. Он ничего не сказал с момента нашего первого разговора.

И был день, когда он таинственным образом отпросился на прошлой неделе. Я пыталась небрежно подглядывать, но он был тайной за семью печатями. И когда я спросила остальных сотрудников о его отсутствии, они не дали мне никакой полезной информации.

И вот мы здесь. До его окончательного решения ещё несколько часов. А я была тугим клубком нервов.

Это было ужасное планирование с моей стороны. Я должна была назначить разговор через год. Но определённо не в тот день, когда мы запустили новое меню "Бьянки". Во время нашего первого позднего завтрака.

Однажды я приведу свою жизнь в порядок. Вероятно, не в ближайшее время. Но однажды.

Однажды.

— Нам нужно поговорить, — выпалила я, не в силах больше сдерживать своё болезненное любопытство. И, честно говоря, я начала сомневаться в своём психическом здравомыслии и в том, смогу ли я вообще продержаться так долго. Я в основном кипела, ожидая увидеть, как прошёл сегодняшний день, ожидая увидеть, сработает ли это или мы потерпим неудачу, прежде чем действительно начнём… ждала, когда он даст мне свой ответ.

Честно говоря, я была примерно в трёх секундах от того, чтобы просто уволить его, так чтобы мне не пришлось пытаться выжить, когда он уволится. Кроме того, мне нужно было избавиться от части этого сильного адреналина. Мы были на критическом уровне.