Когда мы встретились

Но мое сердце знает. Оно отчаянно желает, чтобы я осталась с ним. Оно говорит мне проглотить мою ложь, подождать какое-то время и рассказать все ему, но мой мозг кричит: «Не делай этого».

Жаль, что моя киска здесь главная, потому что она велит всем этим сучкам заткнуться.

Издавая грубые звуки при каждом толчке, Бэррон судорожно дышит.

— Ты еще не кончила? — На его лице улыбка, он вспоминает наш разговор в баре.

Я кусаю губу, кладу руки ему на затылок, призывая его опуститься на меня всем своим весом. Прижавшись губами к его уху, втягиваю его мочку в рот.

— Почти, — шепчу я, скользя одной рукой по его заднице. — Сильнее.

И он выполняет мою просьбу, пока я не выгибаю шею, дрожа от оргазма, пронзающего меня.

— Я больше не могу сдерживаться, — практически скулит Бэррон, вонзаясь в меня сильнее.

— И не надо.

Он втягивает воздух, его тело напрягается надо мной. Он перестает двигаться, но его поцелуи такие собственнические и отчаянные, что мне становится грустно. Потому что я хочу чувствовать это всегда.

Затем его поцелуи затихают, и мы лежим, пребывая в нерешительности, ожидая, что другой что-нибудь скажет. Его грудь расширяется, он сглатывает. Слышу его дыхание, его медленный и ровный ритм, вдох-выдох, и не могу представить ничего лучше, чем быть здесь, с ним.

Бэррон уже кончил, но все еще внутри меня. Я не знаю, что должна сказать, и я немного боюсь шевелиться после всего этого. На его лице непонятный взгляд, глаза слегка расширены, а затем он смотрит вниз, где мы все еще соединены. Он сожалеет об этом?

Упираясь ладонями в сиденье, Бэррон поднимается, выходя из меня, и беззвучно садится за руль грузовика.

Он натягивает джинсы и застегивает их, прежде чем потянуться за рубашкой.

Я сажусь, делаю то же самое и понимаю, что у меня там беспорядок.

— У тебя есть бумажное полотенце или что-то в этом роде?

Бэррон поворачивает голову на звук моего голоса, устремляя свой взгляд между моих ног. Сглотнув, он открывает бардачок и протягивает мне пачку салфеток. Борясь с волной смущения, привожу себя в порядок и снова натягиваю джинсы.

Держа руки на руле, тело Бэррона напрягается, а затем он смотрит на меня.

— Не уходи, — умоляет он. — Оставайся со мной, пока я не отремонтирую твою машину.

Киваю, не в силах противостоять. Двигаюсь ближе к нему и прижимаюсь к его руке.

— Я останусь.

Его губы прижимаются к моему виску.

— Спасибо.