Украду твое счастье

Глава 37.

Прижимаю ее к стене, сжав плечи, обвивая руками, и закрыв ладонью ее рот, чтобы и не пискнула!

Мне не надо, чтобы она говорила, говорить сейчас буду я!

- Ты никуда не поедешь! Поняла? Я сам могу вас увезти! Хоть в Сочи, хоть на Камчатку, хоть в Австралию, ясно?

Витаминка молчит, сглатывает, смотрит испуганно.

- Повторяю, ты не поедешь с этим уродом никуда! Я тебя не отпущу! Слышишь? Никуда не отпущу! Я… я люблю тебя, Вит…Никого кроме тебя…

Сил нет. Морально вымотан, выпотрошен до дна.

Убираю руку, чтобы заткнуть ей рот собой, все свои чувства вложить в этот поцелуй, просто взять и получить ее обратно, потому что моя! Единственная!

Она не двигается, не шевелится, но я ловлю момент, когда ее тело обмякает в моих руках, когда она расслабляется и начинает мне отвечать.

Отстраняюсь, когда понимаю, что уже нет сил не дышать, когда нужно уже посмотреть ей в глаза и сказать…

- Витаминка…

- Егор… послушай…

Я знаю, что она скажет! Нет, нет! Пожалуйста! Не делай этого! Мы сейчас, своими губами снова создали связь между нами! Не ломай! Не разрушай!

- Прошу тебя, останься! Останься со мной! С детьми!

- Егор…

- Если ты сейчас скажешь, что уедешь с ним, я… Я не знаю, что будет. Ты… ты просто убьешь меня этим.

- Я уеду не с ним. Я уеду с детьми. Увезу их. Правда, так будет лучше…

- Хорошо, только ты уедешь туда, куда скажу я.

- Нет, Егор… Послушай, так будет лучше…

- Лучше? – срываюсь на крик, и тут же осекаюсь, понимая, что если зайдет Дворжецкий, то все пойдет насмарку и… и я просто прибью его. – лучше уехать с ним?

- Лучше уехать! Просто уехать. И уехать в такое место, которое с тобой не связано.

- Я могу снять любой отель, загородный дом, виллу. Ты снимешь на мои деньги, чёрт, на имя моего помощника!

- Это все займет время. Ты же понимаешь, что журналисты будут тут уже утром? Да, возможно, они и сейчас уже здесь?

- Пожалуйста, Виталина…

- Я так запуталась, совсем запуталась, Егор. Мне нужно время.

- Ты реально хочешь стать его женой?

- Какая разница?

- Большая, потому что я хочу, чтобы ты стала моей. Не из-за детей, не потому что так прощу, удобнее… Потому что я люблю тебя.

- Любишь? По-настоящему?

- А бывает по-другому?

- Бывает, Егор. Если бы ты любил меня пять лет назад, разве ты поверил бы Ивану? Разве женился бы на Снежане, даже несмотря на ее беременность? Если бы ты любил, ты бы заткнул Ивану рот и не позволил бы поливать меня грязью. Ты сказал бы Снежане, что готов принять ребенка, но не готов взять ее в жены. Ты бы… Не важно. Что сейчас об этом говорить.

Я понимаю, что она права. И не права в тоже время!

Я любил! Но… это не любовь моя была слабой, дело в другом. Это я сам оказался слишком слаб. Я не верил не ей, я не верил себе.

Не верил, что меня можно любить – так, наверное.

Не знаю. Сам себе не могу ничего объяснить, что уж говорить о Виталине!

Она точно меня не поймет.

- Я не хочу, чтобы ты ехала.

- Я тоже многого не хочу, Егор. Но приходится делать. Давай договоримся. Я с детьми улечу. Ты тут как-то решишь все вопросы. Отобьешь атаки журналистов, или… или просто возьмешь и сам придешь на это ток-шоу и расскажешь все. Потом… Потом приедешь к нам, и мы поговорим.

- Не получается у нас говорить.

- Пока не получается. Именно поэтому я и хочу уехать. Чтобы успокоиться. Чтобы понять, что делать дальше.

- Что делать дальше? То есть… выйти замуж за Дворжецкого, например?

- Егор, я не буду сейчас это обсуждать.

- Хорошо, - сам не верю, что говорю это. – Пожалуйста, дай мне слово, что за это время ты точно не станешь его женой, и вообще… не будешь с ним?

Что я творю? Прошу женщину не спать с мужчиной, за которого она выйти собралась? Да, именно. Прошу. Прошу дать мне шанс, хоть крошечный.

- Егор…

Просто беру ее лицо в ладони и смотрю в глаза. Она должна понять, поверить мне.

Чувствую стук ее сердца, дрожь ее тела, дыхание…

Вспоминаю, как она начала задыхаться, как меня скрутил дикий страх, боязнь, что она вдруг не сможет дышать. И что делать мне?

- Виталина…

- Егор…

Ее глаза, они блестят, но не от слез, нет. Они блестят как тогда, в тот первый вечер, когда она сама меня поцеловала, и как блестели потом, когда она призналась мне в любви. Блестят так, как блестели вечерами, когда она встречала меня после матчей, или прямо на матче, когда прибегала из VIP-зоны, в раздевалку, чтобы поздравить или утешить.

- Виталина…

Мне нужно так много сказать ей, так много!

Стук в дверь заставляет ее вздрогнуть.

- Вы там еще не уснули? – какой же мерзкий голос у этого женишка!

Хорошо еще, что имеет совесть не врываться в комнату!

Виталина пытается меня оттолкнуть, но я недаром Стена, меня хрен сдвинешь!

- Прости, Егор… Давай потом договорим.

- Когда потом?

- Когда ты приедешь к нам.

- То есть, ты все-таки едешь?

- Да, конечно, мы же договорились?

- Я ни до чего не договаривался! И вообще… если ты уедешь?

- Если я уеду, то что? Что ты сделаешь? Ты же понимаешь, что сейчас так лучше! Понимаешь!

- Вита…

- Все, Егор, пусти. Надо собрать детей. Что делать с вещами Ярославы? Ты не успеешь, наверное, их привезти, да? Надо будет все купить…

- Ярослава с тобой не поедет!

- Егор, ты сейчас как ребенок, понимаешь? Ты хоть представляешь, что с ней будет, если до нее доберутся? А если Снежана захочет устроить что-то еще?

Понимаю, что она права, но…

Чёрт, мне и правда лучше отправить дочь с ней. И Яська будет рада, она успела привязаться к своей тете-маме и к Матвею.

Я могу успеть метнуться за вещами. Надо понять, откуда они вылетают и когда.

- Хорошо, я постараюсь успеть привезти вещи, надо понять, когда вы летите.

Витаминка хлопает глазами. Не верит, что я всерьез.

- Да, да, я вас отпускаю, хотя…

Опять приживаю ее к стене, обхватив ее нежные щеки ладонями.

- Ты не представляешь, чего мне это стоит. А вот тебе – будет стоить дорого!

И я снова целую ее, на этот раз жарко, но коротко, опасаясь, что этот горе-жених все-таки зайдет и мне придется дать ему в морду.

- Помни, что я тебя люблю! И доверяю!

Я на самом деле доверяю. Ей. Не доверяю индюку Дворжецкому.

- Ты обещаешь, что дождешься меня? – Виталина понимает, о чем я, кивает, вижу, как алеют щеки. – Люблю тебя, слышишь?

Кивает снова, но потихоньку отстраняется.

Отпускаю.

Мы вместе выходим в коридор, проходим на кухню. Дворжецкий один, смотрит на нас, иронично выгнув бровь, потом опускает голову, хмыкает.

- Поговорили? – явно не об этом спрашивает, да и… по измятым губам Витаминки видно, что мы не только говорили.

- Да. – стараюсь отвечать спокойно.

- И до чего договорились?

- Мы… я… я с детьми могу уехать с вами, да? – ее голосок дрожит, вот-вот сорвется.

- Да, конечно, только не со мной. Ты полетишь с детьми. Я остаюсь в Москве. В Сочи вас встретят мои люди, привезут в дом.

- Сколько времени до самолета? Мне надо собрать вещи дочке. – у меня тоже дрожит голос. Чёрт, не хочу ее отпускать, сейчас смотрю на Дворжецкого и… Несмотря на то, что он не летит, но…

- Самолет через два часа, Шереметьево, Вита, успеешь собраться? До аэропорта ехать полчаса.

- Да, я пойду.

Она выходит из кухни, идет в детскую, слышу голоса детей, восторженный визг Ярчика.

- Мне надо успеть доехать до дома и в аэропорт, это как минимум часа полтора.

- Самолет частный. Так что…успеете Егор Александрович. – мне кажется, или он смотрит на меня с усмешкой.

Проходит мимо, и бросает через плечо.

- Я бы ее не отпустил.

- Что?