Ты родишь мне после развода

Глава 5

Самое хреновое в побегах – очень хочется вернуться.

Это так выбивает из колеи, что хочется связаться с прежними знакомыми, идти в привычные места и домой тянет так, как никогда не тянуло. Именно в момент смертельной опасности, вот такая подлость.

Утром я глотаю растворимый кофе, глядя в окно и удрученно констатирую, что кроме уборки заняться нечем. Из-за этого еще сильнее хочется домой. В обед запланировано развлечение – нужно будет спуститься в кафе и еще раз проверить, что пишут в новостях.

Заодно сестре позвоню.

В обед спускаюсь в двор, но в кафе не захожу – денег маловато. Рядом тоже есть вай-фай. Сначала звоню сестре, но дозвониться не получается. Пока не нервничаю сильно, но тревога появляется.

Читаю новости: ничего нового. Даже странно – человек умер и что, об этом одна маленькая заметка и больше ничего?

Перезваниваю сестре, она отвечает.

– Алло!

– Наконец-то, – выдыхаю я. – У тебя все нормально?

– Да! Не волнуйся!

– У меня тоже, – выдыхаю я. – До завтра.

Сую трубку в карман после короткого разговора, оглядываюсь, пытаясь придумать себе занятие. Очень хочется пройтись, но это может быть небезопасно.

Я не знаю, что делать.

Все зависло в мертвой точке. Я не могу прятаться здесь вечно и ничего не знать о происходящем. Деньги рано или поздно закончатся, а Вадим оборвет телефон, потом подаст в розыск. Но выбора нет. Возвращаться сейчас слишком опасно. Остаток времени убираю студию, что не особо ей помогает, ужинаю, и ложусь спать. Уже почти проваливаюсь в сон. Мне снится, что я снова в «Амелии», обслуживаю третий стол… Но из мягких лап сна меня вырывает настойчивый звонок.

Открываю глаза и пытаюсь сообразить, приснилось или звонили в дверь. Аккуратно спускаю ноги на пол, прислушиваясь, и звонок раздается снова. Да это же телефон!

Вздрагиваю – я что, забыла его отключить? Бегу в коридор, на дне отыскиваю трубку, и пялюсь на экран – звонит сестра.

– Да! – выдыхаю я.

– Карина! – рыдает в трубке сестра. – Карина…

– Что случилось? – пугаюсь я горького плача.

В голосе такое страдание, что я пугаюсь – что-то случилось с Алинкой.

– Карина… Он приходил, – сквозь плач толком ничего не разобрать, но я понимаю, о ком она, и на спине появляются мурашки.

Я застываю у окна.

– Он был у меня! Схватил Алинку… Посадил ее в машину и привез ко мне! Пока она в машине сидела, со мной говорил.

– Что он сделал?

– Ничего… – рыдает она. – Ничего, Карин… Мне пришлось сказать, где ты. Прости. Это было час назад. Он запер нас в ванной и забрал телефон…

– Так, ничего, – выдыхаю я. – Ничего. Ты правильно поступила. Я сейчас что-нибудь придумаю… Как он выглядел? Что за машина?

Сестра давится рыданиями.

– Черный… Черный…

– «Ягуар», – говорю я, глядя вниз.

Потому что именно эта машина стоит во дворе. Надеюсь, мне показалось…

По спине расползается холод, вцепляясь в сердце. Я лихорадочно думаю, как спастись. Он ведь не войдет, если я не открою… У него нет ключа, так что все будет хорошо. Но меня ведь что-то еще разбудило. Какое-то неприятное ощущение и сон был напряженным.

Что-то не так.

Дело не только в звонке сестры. У меня на спине холодные мурашки и ощущение, что целятся между лопаток.

– Положи трубку, – раздается плавный голос Ярова позади. – Давай, Карина. Не заставляй меня ждать.

От неожиданности я роняю телефон и оглядываюсь.

Студия крошечная, от окна прекрасно видно входную дверь. В квартире темно, но в полумраке я вижу очертания фигуры в деловом костюме.

Яров стоит, сунув руки в карманах. Поза безмятежная, он абсолютно уверен в себе.

Я отступаю и спиной упираюсь в подоконник.

– Не трогайте меня, – бормочу я. – Произошла ошибка. Я ни в чем не виновата.

– Сейчас и узнаем, – он идет ко мне тихо, как хищник, и также неотвратимо.

Пульс бьется в горле. Я не могу ни дышать, ни глотать от страха.

Яров останавливается напротив меня. Свет из окна наползает на лицо, белая его мертвенно-бледным. Он улыбается, глаза спокойные и теплые, но этим меня не обманешь. Он выглядит, как очень опасный человек.

В черном костюме он похож на гробовщика или дорогого телохранителя. От него пахнет тем же парфюмом, что и в «Амелии». Он вообще выглядит так же, словно то, что на него покушались – всего лишь неприятный пустячок, а не конец света.

– Я все расскажу, – сразу же говорю я.

Яров кивает:

– Конечно, ты все расскажешь, дорогая.

Он оглядывается брезгливым взглядом, как кот. Ему не нравится мое убежище, он презирает эту мещанскую студию, ремонт, обстановку.

– Иди сюда, – схватив меня за плечи, Яров сажает меня на грязный топчан.

Замечаю, что он старается ни к чему не прикасаться, чтобы не испортить свой супер-костюм. Он, наверное, стоит, как эта студия.

Отступает назад. Я сижу, обхватив плечи и смотрю исподлобья.

– Что произошло в «Амелии» тем утром? Рассказывай.

– Подруга попросила меня подменить, – я ежусь, и выдыхаю, чувствуя слабость. Как было бы хорошо, если бы за меня кто-то разобрался с этими проблемами, но не с моим счастьем. – Она должна была обслужить ваш стол. Я согласилась.

Я выдыхаю, вспоминая тот день.

– После того, как я приняла заказ, – поднимаю глаза. – Помните?

– Помню, – сдержанно отвечает он. – Тебя трудно забыть.

– Меня вызвали к директору, – его реплику пропускаю мимо ушей, не знаю, что бы это значило. – Там был незнакомый мужчина и с ним еще двое. На столе уже стоял стакан с напитком. Они меня заставили…

– Заставили – что?

– Отнести стакан вам.

– Именно мне?

– Да, – киваю я. – Я должна была отдать его вам. Ваш друг злился из-за заказа и буквально вырвал его из рук. Это правда. Вы можете посмотреть записи с камер. Или опросить сотрудников. Мне кажется, они все знали, потому что там никого не было. Все как будто исчезли, когда я несла напиток.

– Как он выглядел?

Я теряюсь, хорошо его помню и представить легко, но по памяти фото не сделать, а описание получается скудным. Особых примет не было. Описываю, как могу. Судя по взгляду Ярова, описание ему ни о чем не говорит.

– О чем они еще говорили?

– Ни о чем, – пожимаю плечами, пытаясь выудить из памяти что-нибудь полезное, чтобы меня не пытали. – Они злились, что стакан достался не вам. Меня силой посадили в машину и хотели увезти за город, но я сумела сбежать.

Яров задумчиво хмыкает.

– Мне нужно описание. Человека. Машины. Чего угодно. Ты ничего не сказала полезного, дорогая.

– Я говорю все, что знаю, – рыдаю я от отчаяния.

– Значит, тебе приедаться поехать со мной.

Я замираю.

– Нет.

– Да, дорогая. И надеюсь, тебе не придет в голову сопротивляться, если не хочешь, чтобы с твоей семьей что-то случилось. Алина – такая кроха.

Я перестаю дышать.

Вместо страха нападает злость.

– Что вы сделали с моей сестрой и племянницей?

– Ничего. И если ты будешь вести себя благоразумно, с ними все будет в порядке.

– Вы угрожаете нам?

Он усмехается и наклоняется, чтобы взглянуть в глаза.

– Да. Если не хочешь, чтобы я еще раз навестил твоих родных, сейчас ты едешь с мной. И слушаешься во всем.

Яров хватает меня за плечо, стягивая с топчана.

– Не надо! Давайте, я расскажу все здесь, может, я еще что-то вспомню!

– Замолчи, – меня ведут к двери.

Он почти тащит меня, не слушая причитаний. Понятия не имею, куда он меня забирает, но явно ничего хорошего из этой затеи не выйдет!

– Не надо! – пищу я, упираясь, когда он уже тянется к ручке входной двери.

Как только он открывает дверь, с той стороны по ней бьют.

Взвизгнув, отскакиваю назад.

В студию входят двое, не запомнила лиц, но они очень напоминают тех, кто был в «Амелии». Отхожу подальше, но студия и так тесная, здесь негде развернуться.

– Вы кто? – спрашивает Яров, и оба кидаются на него.

Мимо них не проскользнуть, остается смотреть, как они дерутся. Яров отскакивает назад, не желая вступать в ближний бой, где придется рискнуть зубами.

Одного он хватает за грудки и отшвыривает за спину, сцепляется со вторым и тут я понимаю, что путь свободен!

Выбегаю с лестничной площадки, бросив вещи в студии. Лифт ждать долго. По подъезду доносится шум драки – выкрики, удары, Яров или другие могут появиться в любую секунду, и мне в любом случае не повезет, кто бы это ни был.

Прыгая через две-три ступеньки, я бегу вниз.

Подъезд пустой, в таких домах люди пользуются лифтами. Ноги гудят от усталости, я едва не ломаю ноги, скатываясь с лестницы последние пролеты и выбегаю наружу. Дом новый, некого просить о помощи!

Во дворе пусто, машин почти нет. Уже вечер, но дом почти не заселен, я бегу по дорожке вдоль дома, рассчитывая выскочить с другой стороны и забежать в кофейню, как меня настигают.

Рукой зажимают рот и как невесомую пушинку, оттаскивают к стене. По запаху парфюма я понимаю, что это Яров. Он тяжело дышит на ухо.

– Какого хрена ты побежала, Карина? – шепчет он. – Ты злишь меня.

Он тащит меня по тропинке обратно, не стесняясь, что кто-то может увидеть. Надеюсь, что что-нибудь из жильцов или строителей сверху заметит, что происходит, и вызовет полицию. Но не с моим везением.

Отсюда я вижу призывно светящиеся витрины кофейни.

Кричу Ярову в ладонь, но он упрямо дотаскивает меня до «ягуара», и распахивает дверь.

– Посмотри на меня, – на секунду пришпиливает меня спиной к машине. – Сиди тихо, помни о своей сестре!

Я затыкаюсь. Помню и о сестре, и об Алинке.

Тогда Яров убирает ладонь:

– Хорошо, что ты поняла, – он запихивает меня в салон, обходит машину и садится за руль.

Я вижу, как дрожит его рука, когда он кнопкой заводит машину. Яров торопится, быстро сдает назад, и мы вылетаем на дорогу.

– У тебя больше проблем, чем ты думаешь, дорогая. Намного больше.