Шпаргалка

— Ты купил все здание?

Он вздыхает.

— Да.

— Почему?

Выражение его лица говорит, что он не хочет отвечать.

— Потому что я хотел инвестировать в недвижимость?

— Натан.

Он сглатывает, и я смотрю, как его кадык поднимается и опускается. Я чувствую тепло его тела вокруг себя.

— Потому что он постоянно менял условия договора аренды, и было проще купить его сразу, чем снова вести переговоры. Парень неряшливый. — я моргаю сто раз. — Подожди… почему ты сказал «договор аренды», а не «договор аренды»?

Тот факт, что ему требуется несколько секунд, чтобы ответить, почти говорит мне все, что мне нужно знать, еще до того, как он заговорит.

— Потому что технически последние четыре года… это был наш договор аренды.

Реальность этого врезается в меня, и я выбегаю из-под него, чтобы расхаживать по комнате.

— НАТАН! Ты все это время платил часть моей арендной платы?!

Он поворачивает ноги так, что сидит на краю кровати, сцепив руки между коленями перед собой, и смотрит, как я хожу туда-сюда.

— Да. У меня есть.

Я стону, когда знаки доллара внезапно начинают вращаться перед моим зрением, как игровой автомат. Натан помогал мне финансово в течение ЧЕТЫРЕХ ЛЕТ, когда я прямо сказала ему, что мне не нужны его деньги! Это одно из моих правил дружбы с ним: не принимать денежные подарки. Эти правила важны для меня, потому что они помогают мне держать нашу дружбу в правильных рамках. Если я начну позволять ему помогать финансово, если я перееду к нему, если я буду посещать модные мероприятия и пользоваться всеми привилегиями, которые получают подруги, я запутаюсь!

Он может подумать, что это ерунда, потому что у него нет чувств ко мне, но я на 100 % все перепутаю в своей голове, и меня это раздавит, когда он никогда не захочет быть больше, чем друзьями. Может быть, я глупа, но я бы предпочла не запихивать свое сердце в пресс для мусора, если я могу этого избежать.

— Итак, в первый раз… много лет назад, когда Вэнс сказал мне, что собирается поднять арендную плату, а затем внезапно передумал… это был ты? Ты позвонил ему и договорился об оплате той части арендной платы, которую я не могла себе позволить?

Длинные ресницы Натана мигают в ответ на азбуке Морзе.

— Бри…

Я с такой силой оборачиваюсь к нему, что завтра у меня сломается шея.

— Что? Хочешь извиниться сейчас, когда тебя поймали? Теперь, когда ты в беде?

— Нет.

— Нет?!

Почему-то этот ответ еще больше бесит.

— Я не могу извиниться, потому что я не сожалею о том, что сделал это.

Он такой спокойный и собранный. Мистер Крутой Огурец здесь, чтобы надеть солнечные очки и показать нам всех.

Я, по сравнению с ней, чувствую себя госпожой Блуждающей женщиной, засунувшей палец в розетку.

— Как не жалеть? Ты пошел за моей спиной! Ты лгал мне все эти годы. О Боже, я у тебя в долгу на тысячи долларов!

Мои руки прижимаются к моим щекам.

— Ты мне ничего не должна. Ни копейки. Ты не у меня в долгу, потому что мне ничего от тебя не нужно.

— Да, я тебе должна! — мой голос визжит. — Как ты можешь не видеть, что мне это ужасно неудобно, Натан? Я сказала тебе, что не хочу брать твои деньги, и я имела это в виду.

Часть его хладнокровного и собранного фасада трескается. Он быстро встает.

— Почему? Я никогда не понимал! Это не имеет никакого смысла для меня. Ты мой лучший друг, так почему я не могу помочь тебе, когда тебе нужны деньги? У меня больше, чем я знаю, что делать!

— Потому что ты не всегда будешь рядом со мной, Натан! — ладно, эй, это было слишком громко. Мое заявление прорезает воздух, как туманный рожок в драке в баре. Люди стоят со стульями над головами, готовые расправиться со своими собратьями-изгоями, и все моргают на меня.

— Почему, черт возьми, ты так думаешь?

— Потому что это правда. — я не могу смотреть ему в глаза, когда говорю это. — Мы просто друзья. Что происходит, когда я начинаю полагаться на тебя в финансовом плане, а потом однажды ты женишься, и твоей жене вдруг не понравится, что ты платишь за квартиру другой женщины и все остальное, за что ты бы заплатил, если бы я тебе позволила?

Он переминается с одной ноги на другую.

— Я… я бы не женился на таком человеке. Я найду кого-нибудь, кому будет комфортно с нашей дружбой такой, какая она есть.

Я смеюсь коротким грустным смехом. — Нет ни одной женщины, которая согласилась бы с этим, Натан! Это неизбежный факт, с которым мы должны столкнуться. Однажды мы больше не сможем быть так близки. Ты влюбишься и женишься на офигенной женщине, которая хочет, чтобы ты принадлежал только ей, как она и должна, и ты тоже захочешь отдать ей все свое сердце. Вот почему я не могу полагаться на тебя в финансовом плане.

В груди неприятно сжимается. Это только половина правды, но это все, что я могу рассказать.

Я смотрю на него, надеясь, что он, наконец, сообразит в своей прекрасной, доброжелательной голове, что я не могу позволить ему быть моим сахарным папочкой.

Наконец, после долгой задумчивой паузы, он говорит:

— Почему ты не влюбляешься и не выходишь замуж в этом сценарии? — его тон не более чем игривый. — Кажется несправедливым, что я найду свою сказочную любовь, а ты останешься там без гроша в кармане и одинокая.

Я рычу и потрясаю кулаками в воздухе. — Я ВЕРНУ ТЕБЕ ВСЕ!

Я акцентирую его возмущенным топотом. Пыль от гипсокартона летит по воздуху, как снег.

Он качает головой.

— Нет. Я не позволю тебе.

— Да. Я сделаю это. — я яростно моргаю. — Не знаю, как и не знаю, когда, но я найду способ отплатить тебе. И я ожидаю, что между нами будет заключен нормальный договор аренды! Никаких сделок!

— Ты можешь перестать кричать? Весь твой потолок вот-вот рухнет. И серьезно, Бри, этот запах становится все хуже. Это может быть не один мертвый енот.

Он потерял всякий разум! Кукушка для какао-слоек! Я здесь, говорю ему, что у нашей дружбы тикают часы, и веду переговоры о справедливой арендной плате, а он в ла-ла-ленде болтает о енотах.

— Ты не будешь меня отвлекать. — Я ткнула пальцем прямо в центр его тугой груди. — Пришло время тебе пообещать мне, что ты перестанешь вмешиваться в мои финансовые дела. Обещай мне прямо сейчас, иначе я не пойду с тобой сегодня на вечеринку Джамала. — я скрещиваю руки и выпячиваю бедро. Там. Я отвечаю за это шоу, приятель.

Опасный блеск медленно появляется в глазах Натана, когда он подходит ближе, заставляя меня сильнее прижимать палец к его груди.

— Извини, но нет. — он подходит немного ближе. — Знаешь, каково это видеть, как твоя лучшая подруга заботится обо всех людях на свете, кроме себя? Я смотрю, как ты вкладываешь все в этих девушек и их семьи, делая все возможное, чтобы не только дать им невероятные уроки танцев, но и дать им почувствовать себя любимыми в процессе. И по какой-то причине ты думаешь, что такая же доброта не должна распространяться на тебя.

Теперь его улыбка становится вызывающей.

— Ну, круто, друг . У меня есть миллионы долларов, и я побалую тебя ими, если захочу. Тебе придется сбросить меня с моста, если ты не хочешь, чтобы я вмешивался в твою жизнь, потому что так поступают друзья. Так что привыкай. О, и теперь ты получаешь хорошую скидку на свою чертову арендную плату. Как и люди в пиццерии под студией.

Я задыхаюсь.

— Не честно! Ты не можешь издеваться надо мной, как мягкий плюшевый мишка Натан!

— Я только что сделал. И если это помогает тебе спать по ночам, сделай вид, что я сделал все это только в качестве благотворительности для твоих девочек. Это не имело к вам никакого отношения.

— Вот и все. Я не пойду с тобой сегодня вечером. Конец истории. Тебе нужно преподать урок.

Я складываю руки. Я твердая, неподвижный камень. Я не буду колебаться!

Смех Натана — последнее, что я слышу, прежде чем меня подхватывают и перебрасывают через его плечо, прикладом к небу.

— НАТАН! Опусти меня! — Я визжу, когда он выносит меня из моей комнаты.

— Нет ничего плохого в том, чтобы получить небольшую помощь в жизни. Друзья помогают друг другу продвигаться вперед. На самом деле, я думаю, что мой следующий проект поможет вам выбраться из этой свалки.

Он стучит костяшками пальцев по стене, и с нее падают осколки краски.

— Не смей покупать мой многоквартирный дом и ремонтировать его!

— Я мог бы. У меня есть деньги, чтобы потратить их, детка.

Кто этот мужчина?!

— Ты не в себе! — Я кричу на его задницу.

— Ага. Тоже хорошо себя чувствует. А теперь давай, покричи на меня еще в грузовике. Я действительно не хочу идти сегодня на вечеринку без тебя, и я знаю, что ты не хочешь ее пропустить.

Я пинаю и бьюсь.

— Ни за что! Я не пойду с тобой. Дрались! Ты не добьешься своего прямо сейчас, ты, большая скотина! — Он нежно похлопывает меня по заднице после того, как я произношу слово «грубиян», от которого я задыхаюсь от возмущения и хочу умереть со смеху. У-у-у, я ненавижу Натана. Почему мы не можем просто драться, как нормальные люди?

— Ты не можешь трогать мою задницу! Это против правил, — говорю я, пока он ведет меня обратно к входной двери, останавливаясь, чтобы погасить свет. Мои волосы болтаются в воздухе подо мной, как плакучая ива.

— Я нигде не видел составленного списка.

— Я сделаю тебе один и заламинирую его! Почему ты ведешь себя так странно сегодня вечером? Меня это пугает.

Что-то в Натане кажется другим. Он всегда шутил со мной, но теперь он… Я не позволяю своему мозгу закончить эту мысль.

— Думаю, я веду себя нормально.

— Нет, ты не такой, и я не пойду с тобой на вечеринку! ПОСТАВЬ МЕНЯ! Подожди, можешь взять мои теннисные туфли? Они там, рядом с диваном. И не забудь мой свитер!

Со мной, все еще перекинутой через его плечо, Натан сумо приседает и поднимает мои туфли, прежде чем выключить последний свет, подобрать мой свитер и вывести нас в коридор. Он разворачивает меня, чтобы запереть за нами дверь, и я оказываюсь лицом к лицу со своей милой пожилой соседкой Дортеей. Ее бигуди на ночь в волосах, а глаза широко раскрыты, как блюдца.

Я улыбаюсь, как будто все нормально. — Привет, миссис Дортея. Ты принесла ту стопку купонов, которую я сунула тебе под дверь сегодня утром?

Миссис Дортея вдова, и я знаю, что она испытывает финансовые трудности. Поскольку я также подпадаю под категорию финансовых трудностей , самое большее, что я могу сделать, это вырезать купоны для нее и поделиться своими остатками. Однако она не раз благодарила меня за стодолларовую купюру, которую нашла в своем почтовом ящике, хотя я так и не дала ей ни одной. Я думала, может быть, ее память только начала ускользать, но теперь я вижу правду. Натан. Мне нужен бумажный пакет, чтобы дышать в него. В скольких других областях моей жизни этот человек тайно обучал меня Матери Терезе?

— Ну, да, дорогая, я это сделала… но…

Она не находит слов, потому что я небрежно перекинута через плечо Натана, как будто это нормальный способ носить женщину в двадцать первом веке. Какая-то часть меня говорит, что я должна быть в ужасе от такого мужчины, но я не слышу ее, потому что большая часть меня слишком занята криками: ДА! Отнеси меня обратно в свою пещеру и займись со мной сладкой, сладкой любовью!