(У)летный роман

– Расслабься, – повторил он.

– Я…

– И прекрати, бога ради, думать, – рассмеялся Рома, обнимая его и другой рукой поперек живота. – Мне кажется, что я слышу какое-то назойливое жужжание. И… угадай что? Это твои мысли.

– Я не умею расслабляться, наверное.

Илья пожал плечами, добавив:

– У меня была подруга, которая всегда связывала это с сексом. Когда я волновался, говорила: тебе нужен парень.

– Нет, не связано.

– М-м-м? – Илья приподнял голову, посмотрев Роме в глаза.

– Например, я. Вывести меня из себя довольно сложно. Я всегда считал себя достаточно спокойным.

– Это, конечно, интересно, но…

– И я тоже был девственником до сегодняшнего дня.

– Ты был… что? – Он шире открыл глаза, уставился Роме прямо в лицо, но так и не увидел следов веселья.

Он не шутил?

Оказалось, что нет. Позволив Илье отстраниться и сесть, Рома тоже приподнялся, набросив на себя одеяло.

Он сказал, что дело было в родителях. В подростковом возрасте боялся, что кто-то заподозрит, узнает, расскажет отцу. В университете никто ему не нравился, а затем началась учеба и почти что служба в «Соколах». Он стал публичной личностью и думать забыл о том, чтобы с кем-то переспать. Хотя, конечно, хотелось. И одним из объектов воздыхания у Ромы был он… Илья.

– Поверить не могу, – прижал ладонь ко рту Илья.

У него Вселенная на глазах перевернулась. Из-за внешней самоуверенности Романа Илья приписывал ему уже десятка два интрижек. И был неправ. Признавшись, Роман доверился, разделил с Ильей его сомнения, едва ли не сроднился. У Ильи камень с души упал, однако он понятия не имел, как об этом сказать.

– Отец однажды смотрел стенд-ап комика, там шутили про геев, он так смеялся, – фыркнул Роман. – А потом сказал, что он бы всех «таких» кастрировал лично. Естественно, о признании и речи быть не могло, а то бы он применил карательную психиатрию.

– Капец…

– Секс не был для меня приоритетом. Но с тобой я понимаю, сколько всего упустил.