Сладкие папики

Раздался звук слива, а затем воды из крана, потом снова появился Карл, который пугал, еще даже не приблизившись. Его грудь была стеной мускулов, пресс — напряжен и четко очерчен. Его бедра были плотными и твердыми, а V-образные мышцы глубокими и идеально вылепленными. И его член, о боже, его прекрасный член. Даже в полу возбужденном состоянии он оставался чудовищем. Карл смотрел на меня и медленно, почти без усилий поглаживал его рукой. Он все еще увеличивался у меня на глазах, становясь все больше и больше, и я не могла оторвать от него взгляд.

Я никогда не приму их обоих. Никогда. Ведь изо всех сил старалась понять, как принять хотя бы его одного.

— Ты присоединишься к нам? — спросил он гипнотическим низким голосом.

Мой голос пропал.

Он улыбнулся, и это была развратная улыбка.

— Рику нужно кончить. Он был бы благодарен тебе за помощь.

Я оторвала взгляд от Карла. Рик все еще улыбался, его поза была расслабленной.

— Ну, что скажешь, любопытная ты наша? — спросил Карл. — Ты присоединишься к нам или нет?

И вдруг я поняла, что он смотрел на мои сиськи, точнее, на соски, торчащие из-под тонкого атласа. Он облизал губы, и бедное мое сердце. Оно подпрыгнуло и застучало, во рту пересохло, а киска промокла насквозь. Рик перекатился на спину и взялся за член, в свете ламп блеснул металл.

— Ну? — подтолкнул Карл. — Что же ты предпочтешь? Окажешь честь или откажешь?

Трахаться или бежать.

Я оглянулась на лестничную площадку, в тень гостевой спальни.

Трахаться или бежать. Трахаться или бежать. Трахаться или бежать.

Очередной отблеск металла привлек мое внимание, пока Рик двигался. Его член тоже был большим. Мой разум закружился при мысли о двух больших членах, толкающихся в меня, растягивающих меня. Глубоко. Карл требовал, чтобы я приняла их полностью.

Карл откинул одеяло и отступил в сторону, ожидая.

Трахаться или бежать.

Я перевела дыхание.

А потом вошла внутрь.

Карл

Я — победитель.

Я не удержался и бросил на Рика взгляд, который говорил ему об этом, но он смотрел не на меня, а прямо на нее. Не могу сказать, что виню его за это. Девушка была рождена, чтобы ее трахали. Совершенно неприличная ночная рубашка не предлагала никакой скромности. Она едва прикрывала ее соски, туго обтягивая сливочную выпуклость сисек. Они были больше, чем казались в ее платье, натягивая ткань и нависая над ребрами тяжелыми полушариями, и они выдавали ее, как и темные трусики, достаточно влажные, что ткань прижималась к ее щелке. У нее были длинные и накаченные ноги — езда верхом шла ей на пользу. Ее бедра были загорелыми и сильными, задница была красивой, прежде чем плавно переходила в талию.

У нее были пышные бедра, и это было восхитительно. Тело девушки было восхитительным. Мой член снова стал твердым.

Она тоже заметила это, настороженно глядя на меня, несмотря на свою явную жажду Рика.

Она собиралась трахаться. Иначе никогда бы не выбрала эту ночную рубашку. Меня это тоже устраивало. У меня нет времени на игры и бесполезное притворство скромницей.

Мы в тишине смотрели друг на друга, и она показала свою выдержку.

Девушка медленно, осторожно подходила, широко раскрыв глаза и приоткрыв рот. Я наблюдал, как вздымаются и опадают ее груди с каждым вздохом, ощущал биение сердца, когда она боролось со своими нервами.

Вино, конечно, помогло бы.

Она приблизилась на расстояние вытянутой руки, и я похлопал по кровати, показывая, что она должна занять место рядом с Риком. Кровать была более чем просторная для троих, мы убедились в этом, когда покупали ее. Она была до неприличия прекрасной и удобной, с исключительно отличными пружинами. Она проверила это, когда ее маленький тугой зад примостился на край кровати.

Ее глаза встретились с моими. Она ахнула, когда я приблизился, приподнимая ее ноги вверх и отводя их от себя, чтобы приблизиться к Рику.

Это всегда было ошибкой с их стороны. Они всегда думают, что Рик — милый парень. Безопасный. И хотя Рик такой, он также извращенный маленький урод, который в подходящих условиях так же жесток, как и я. Растягивание его фишка, растягивание и телесные жидкости, а также выход за грани нравственности.

Это одна из причин, почему я любил его.

Я любил его извращения.

Рик встретился со мной взглядом, и я сразу понял. Он готов трахаться, и готов трахаться жестко.

Кэтти нервничала. Она вздрогнула, когда я забрался на кровать рядом с ней, и отпрянула прежде, чем я успел прикоснуться к ней. Возможно я и не прикоснусь к ней сегодня вечером.

Поэтому окинул ее беззастенчиво откровенным взглядом. Мне нравилось, как у нее перехватывало дыхание, на лице отражалась игра нервов.

— Сними ночную рубашку, — сказал я, и она сделала это. Без колебаний стянула ее через голову. Она была благословлена идеальными сиськами. Рыжевато-коричневые соски твердые и налитые. Она выскользнула из трусиков без приглашения. Хорошая девочка. Ее бедра сжались, когда я уставился на ее киску. Она была гладко выбрита, а холмик был влажным и опухшим. Она чертовски хорошо играла. Она вздрогнула, когда Рик обнял ее за плечи, но улыбнулась ему. Он притянул ее ближе, и она двинулась к нему, откинувшись на подушки и прижавшись бедром к его бедру.

Я встретился с ним взглядом и ухмыльнулся, знаю, что произойдет задолго до нее.

Это станет для нее сюрпризом.

Он был именно таким. Ее глаза расширились, когда он извернулся как змея, прижимая свой рот к ее и проталкивая внутрь язык. Она издала самый милый маленький стон и обняла его за шею, позволяя ему завладевать ее ртом, поглощенная мужчиной. Он взял ее набухшую грудь, сжал ее и покрутил сосок, пока она не начала извиваться, глубоко дыша, когда он втянул ее язык между губами. Она раздвинула бедра, когда скользнул рукой ниже, издав писк, когда тот голодными пальцами скользнул в ее щель, ища спелый маленький бутон клитора. Он раскрыл ее для моего удовольствия, и вот он — маленький розовый бутон, сверкающий, как драгоценный камень. У меня потекли слюни.

Он прижал к ней большой палец, кружа вокруг ее клитора, и она была мокрой и извивающейся, похотливой маленькой сучкой, которая пришла за этим и знала это. Ее пальцы вцепились в его плечи, пятки заскользили по простыне, и она застонала, когда он глубоко вошел в нее двумя пальцами. Она была тугой, но возбужденной, расширяясь, чтобы впустить его. Он изменил угол наклона, растягивая ее пальцами, пока у нее не перехватило дыхание. Рик — какой-то долбанный колдун точки-G. Он никогда не проигрывал.

— Ты такая тугая, — простонал он, и ей это понравилось. Она улыбнулась, в ее глазах была игривость, частично скрытая за нервозностью.

Мы повеселимся с ней. Так повеселимся.

Рик целовал ее шею, щекоча языком. Втянул в рот ее тугой сосок и пососал его, ей это тоже понравилось. Она откинула голову назад и закрыла глаза, всхлипывая, когда тот опустился достаточно, чтобы подуть на ее клитор. Его язык нашел это место, словно серебряная стрела. Мне нравилось, как он облизывал ее языком, вознося ее вверх быстрыми маленькими толчками. Девушка извивалась, вцепившись руками в простыни и прижимая себя к нему. Я вдохнул ее мускусный аромат, ее влажные звуки не могли не радовать. Ее глаза были плотно закрыты, голова запрокинута назад, она была потеряна для всего, кроме ощущений.

Пока я не позвал ее по имени.

Она вздрогнула и посмотрела на меня, и у нее вырвался вздох, когда она задрожала от страха, но она не двинулась с места, просто встретилась со мной взглядом и выдержала его. Потребовала это.

Я наблюдал, как она достигла вершины, а затем кончила с дрожащим стоном, но она не отвела от меня взгляда, даже когда Рик добавил третий палец и сильно начал входить в нее. Его запястье было гребаным поршнем, работающим в нужном ритме. Кэтти стонала и извивалась, доставляя нам еще одно удовольствие. Она фонтанировала, смачивая пальцы Рика, пока кончала, и все ее тело дергалось и дрожало, волны эндорфинов сотрясали ее плоть.

Она без слов располагается как надо, инстинктивно пальцами лаская Рика между ног. Она должно быть почувствовала сталь его «Принца Альберта» (Примеч. один из наиболее распространенных видов мужского генитального пирсинга), потому что ее глаза расширились, она выгнулась, чтобы взглянуть на него, прежде чем бы он погрузился в нее по самые яйца. Но слишком поздно.

— Блядь, — прошипела она. — О боже.

Он обхватил ее колени, прижал их к ее груди и трахал. Черт возьми, он трахал ее, и надо было видеть лицо Кэтти. Реакция была ни чем иным, как удивлением, пока мужчина брал ее твердо и глубоко, а его твердый живот ударял по ее бедрам. Она повернула ко мне голову и прикусила костяшки пальцев, ее волосы рассыпались по подушке, пока он врезался в нее. Он прижался губами к ее уху и дышал, влажные волосы прижались к ее.

Я работал над своим членом, опьяненный от звуков и запахов, потерявшись в похоти от гребаной визуализации, сверх меры возбужденный от ударов члена Рика внутри этой сладкой маленькой щелки и того, как его яйца сжимались в процессе.

Он посмотрел на меня, а я на него и кивнул. Рик улыбнулся.

Он вытащил костяшки Кэтти из ее рта и направил маленькие изящные пальчики к моему члену. Она встретилась со мной взглядом за секунду до того, как они сжались вокруг меня, и я обхватил ее руку своей, двигая вверх и вниз в такт толчкам Рика.

Она была хорошей девочкой. Крепко сжимала меня и позволила мне использовать ее, потираясь членом о ее ладонь, пока мои яйца не заболели.

Рик добрался до края, и Кэтти застонала как сучка в течке, когда он поменял угол. Она поджала пальцы на ногах, выгнула спину и прикусила губу, но не перестала работать над моим членом.

— Блядь, — застонал Рик, и это заставило меня переступить через край, выплеснувшись на сладкую маленькую ладонь Кэтти.

Рик шлепнул рукой по стене, подготавливая себя, а затем кончил внутри ее узкой маленькой дырочки, выкрикивая ругательства.

Маленький сквернословящий мудак.

А потом повалился на нее, переводя дыхание, пока она приходила в себя.

Прошло несколько долгих секунд, прежде чем он рассмеялся. Легкий звук, который прогнал из комнаты все напряжение.

Я опустился на свое место, подложив руку под голову, когда мой член дернулся и успокоился, и улыбнувшись, когда Кэтти подняла свои забрызганные спермой пальцы к свету.

Глаза Рика сверкнули, когда он поднес ее пальцы к своему рту.

А потом вылизал их дочиста.