Развлечения для очень взрослых девочек

Глава 72

Через четыре недели после начала учебного года начальство поставило в план родительские собрания. Пятые и десятые классы обычно собирали родителей в самом начале сентября. Там и учителя меняются и класс бывает новым по составу. Шестым классам проще.

Лёля, Даша и Кира хором уговаривали Кузьмина не ходить.

— Шур, кой черт тебе это сдалось. Будешь сидеть один среди баб, — не выбирала выражения Вашкина.

— Нет, ну правда, я тебе и так расскажу про твою дочь. Пока она лучшая по немецкому. Вы её с пелёнок что ли шпрехать заставляли?

— Нет, Кир, с ней просто Йохен как-то летом нянчился неделю, — засмеялся Кузьмин, — А если серьёзно, мне кажется ей двух языков мало.

Кира как-то сразу помрачнела. Она по-прежнему ничего не хотела слышать о Ратте. Вернее очень громко заявляла об этом. А сама вслушивалась в разговоры, где мелькало имя синеглазого немца. Будь он трижды неладен вместе со своей "официальной сожительницей" и коллегой Сабриной. Хоть и бывшей. Без разницы.

— Шурка, я не могу тебе запретить. Ты только очень пристально на меня не смотри, а то я собьюсь и не смогу собрание вести, — просила Лёля, — А про каждый Катин школьный день ты действительно в курсе. Ей, бедной, и не соврать тебе ничего!

— Бедной? Это она то бедная?

— Конечно. У неё вон вчера не получалось уравнение из домашней работы. Так я даже подсказать не могла. Вернее, она мне не дала. Говорит, не честно.

— Вот поэтому мои никогда у меня не учились, — Дашута подала чай, — С одной стороны я знала, что лучше меня никто не научит. А с другой — им легче было. А я дома просто мама.

— Да ладно, с твоим то опытом ты всё сможешь, — обнял Лёлю сзади, прижал спиной к себе.

— Это я просто тебе не рассказывала, как свое первое в жизни собрание проводила. Мне лет было целых девятнадцать. У меня был седьмой класс. Учительница в декрет ушла в середине года. Меня попросили класс взять. А я на третьем курсе только. И я стою, глаза в пол. А мне надо рассказать, что дети всё время жуют жвачку на уроке. И попросить родителей объяснить, что так нехорошо. Я глаза поднимаю. А у меня полкласса родителей сидит и жуёт.

— А я однажды вела собрание с дыркой на брюках, — подхватила Кира.

— Ты? С дыркой? — не поверила Дашута.

— Вот представь себе! Помните, какие у нас стулья одно время были?

— О, да! Колгот не напасешься, — хихикнула Лёля.

— Так я перед собранием встала с такого стула и сзади на брюках вырвала клок. Вот прямо треугольником. А зашить нечем и некогда уже. Так я и простояла возле стола столбом всё собрание, чтоб не дай бог спиной к родителям не повернуться. Они то может и не заметили. А я двух слов не могла связать из-за этой дырки.

Кузьмин всё равно приехал в школу на собрание. Солидный. В костюме и с портфелем. С Лёлей поздоровался вежливо, будто только что не целовал её, прикрывшись дверью учительской. Она кивнула.

— Добрый вечер, Александр Евгеньевич. Выбирайте любое удобное место.

Склодовская с трудом сдержала удивлённый возглас. Шура сел ровно на Катино место. Угадал? Или Катя поделилась подробностями? В любом случае, это хорошо.

Класс заполнялся родителями. У них в школе было принято всем приезжать на собрание. Эдакое правило хорошего тона, которое родители старались соблюдать. Школа хорошая. Надо было соответствовать.

Пришли в основном мамы. Две бабушки. В одной семье папа и мама в смену работают, в другой — сейчас в зарубежной командировке. Кроме Кузьмина был ещё один папа. Этого мужчину Лёля в прошлом году сначала приняла за дедушку. Хорошо, Кира ей вовремя подсказала, что это папа Иры Зайцевой. А то получилось бы неудобно.

Лёля внимательно оглядывала родителей. Да, Кузьмин явно произвёл впечатление. Она представила его всем присутствующим. Несколько мам поправили причёски. Повернули к нему головы. Лёля поняла, что ревнует. Эти чужие взгляды на её мужчину раздражают. И сейчас главное было — не показать свои эмоции.

Склодовская всегда говорила вслух на собрании о детях только хорошее. Весь негатив оставляла на личные встречи. Ведь каждому родителю приятно, когда о его ребёнке хорошо отзываются прилюдно.

Когда общие вопросы кончились, все пошли по нужным им учителям. Вокруг Лёли образовалась группа инициативных мам, предлагающих места для экскурсий в этом году. Кузьмин стоял поодаль.

Он еле её дождался уже в тёмном коридоре. Когда председатель родительского комитета, мама Таси Теплицкой (где-то Кузьмин уже слышал эту фамилию), представившаяся ему "просто Николь", вышла из кабинета, Шура выдохнул. Ну и работа у Лёли. Дети — это ещё пол беды. Вот родители — это страшно!

Он вызвал такси, помог Лёле надеть плащ. Они вышли на улицу.

— Ну как? Не пожалел, что пошёл?

— Нет! Что ты. Много интересного узнал о твоей работе.

— А ты всё ещё хочешь что-то знать о моей работе?

— Спрашиваешь! — он прижался носом к её носу, — Я очень хочу знать о тебе всё. Просто потому, что очень тебя люблю.

Лёля улыбалась, тая в его руках. Машина пришла. Они уселись вдвоём на заднее сидение.

Метрах в тридцати в припаркованном белом Мерседесе сидела и курила Николь Николаевна Теплицкая. Она проводила отъезжающую машину такси удивлённым взглядом.