Сладкий грех. Падение

Глава 36

В моей памяти не осталось вечеров, когда я могла бы отдыхать. Я не помню такие. Я помню некоторые отрывки, но не одного подобного, который сейчас происходит со мной. Я лежу на груди Слэйна спиной, расположившись между его раскинутых ног. В моих руках книга по маркетингу, а в его по программированию. Мы оба читаем уже долгое время. Каждый из нас увлечён чтением, потому что я на самом деле не думала, что реклама — это так увлекательно. Перед нами горит камин, и он мягко потрескивает, создавая золотистый свет, окутывающий нас. Это мечта любой девушки. Самый красивый мужчина на планете, который накормил огромными бургерами, и смеялся, пока огурцы вываливались на его руку. Он кормил меня буквально, стирая поцелуями соус с моих губ. На самом деле я не знаю, кто кого кормил, потому что поцелуи и еда смешались. Но это, определённо, первый лучший вечер в моей жизни. Тёплый вечер. Домашний. Я давно уже не помню, что такое дом. У меня его нет. Я бездомная. Я ни к чему и ни к кому не привязываюсь. Я делаю дерьмо и живу, как дерьмо. У меня нет совести и жалости. Мне плевать на людей и на их чувства. Но сейчас я другая. Я чувствую себя другой рядом со Слэйном.

Нашу идиллию прерывает звонок в дверь. Я откладываю книгу и удивлённо смотрю на Слэйна.

— Ты кого-то ждёшь? — Спрашиваю его.

— Никого. Не обращай внимания, Энрика, — Слэйн не отрывается от книги, делая глоток виски.

Я возвращаюсь в то же положение, что и раньше, как незваный гость просто оставляет палец на звонке и это меня бесит. Раздражённо фыркаю.

— Пошли его к чёрту словами. Твой взгляд на него не действует через дверь, — бурчу я.

— Он свалит сам.

— Значит, это он. То есть мужчина и ты знаешь, кто это, поэтому не открываешь ему. И это твой псих-помощник, — заключаю я. Всё, чтение больше не приносит удовольствия. Я поворачиваюсь к Слэйну, и тот устало переводит на меня взгляд.

— Я не хочу с ним говорить. Он портит моё время с тобой, так что я игнорирую его, — говорит Слэйн.

Наконец-то, звонок прекращается.

— Видишь? Он умеет понимать моё настроение даже через закрытую дверь, — улыбается Слэйн. Но тут же я слышу, как его мобильный, лежащий рядом вибрирует. Я бросаю на него взгляд и вижу сообщение от Кавана.

«Код чёрный», — читаю я. Слэйн резко хватает телефон.

— Чёрт. Мне нужно встретиться с ним, — он толкает меня в спину и подскакивает на ноги. Это совсем невежливо, к слову. Слэйн быстро выходит из нашей тайной комнаты, чтобы, чёрт возьми, променять меня на проклятого Кавана. Ненавижу его. Это было моё время. Моё! Он может наслаждаться временем со Слэйном всю грёбаную жизнь, а у меня не так много времени.

— Козлина, — шиплю я, зло хватая бокал Слэйна и залпом опрокидываю в себя виски. Мой желудок режет, как и гортань. Я кашляю, стискивая зубы от злости. Поднимаюсь с подушек и собираю книги. Я отношу в библиотеку, а затем мою стакан. На самом деле я вымещаю на нём всю свою ярость и ненависть к Кавану. И что это значит код чёрный? Обычно, что-то дерьмовое случается. Типа пожара, наплыва террористов или другой ерунды. Но каких террористов мог поймать Каван?

Чёрт.

Я замираю, и холод пронзает мою грудь. Я быстро выключаю воду и ставлю стакан рядом с раковиной.

Чёрт.

Случилось что-то плохое на работе. Это дерьмово. Это так дерьмово. Почему мой самый лучший вечер должен был закончиться так дерьмово? За что? Я же не о многом просила. Всего лишь пожить в фиктивной лжи. Так все живут.

Чёрт.

Я ударяю ладонями по раковине и жмурюсь, чтобы заставить себя дышать ровнее, а не как напуганной ослице. Не получается. Меня знобит от страха. Я тру своё лицо руками. Это тоже не помогает. Я начинаю расхаживать по гостиной, постоянно поглядывая на дверь. Я иду к ней и прикладываю ухо к ней, но ничего не слышно. Там тихо.

Чёрт!

Я должна знать, что случилось. Должна. Я психую и злюсь, запуская пальцы в волосы. Я смотрю на часы, а минутная стрелка так долго двигается. Что случилось? Что?

Я не могу найти себе места, и я хочу бежать. О-о-о, да, бежать, не оглядываясь, но я не могу. Я должна остаться. Я должна сделать это, ради Слэйна.

Господи, мои нервы превращаются в раскалённые угли, в которые постоянно подбрасывают дров. Я кусаю губу уже долгое время и чувствую привкус крови.

Чёрт.

Я мечусь по квартире, не находя себе место.

До меня доносится хлопок двери. Я замираю и сглатываю от страха.

— Энрика? — Холодный голос Слэйна разносится по квартире.

Чёрт… чёрт… дело дрянь.

— Я здесь, — тихо отзываясь, я пытаюсь привести в порядок своё дыхание. Это невозможно. Слэйн поднимается по лестнице и входит в спальню. Его лицо непроницаемо. Взгляд такой острый. От одного его вида я вся съёживаюсь внутри.

— Я тебя сильно напугал? — Спрашивает он, бросая телефон на кровать.

— Хм… да… что такое чёрный код? — Выдавливаю из себя. В моей голове шумит. Я вся трясусь от страха. Я смотрю на Слэйна, и его взгляд смягчается. Он подходит ко мне и обнимает меня.

— Всё в порядке. Этот придурок использовал чёртово слово, чтобы я поговорил с ним. Ложная тревога.

От его слов на меня накатывает облегчение. Моё тело становится похожим на желе, и я хватаюсь за футболку Слэйна.

— Я испугалась. Я думала, что что-то случилось с твоей компанией. С программами, — шепчу я.

— Нет, всё в порядке. Всё хорошо. Ты сильно испугалась. Тебя всю трясёт, Энрика, — Слэйн отодвигается от меня, но я мёртвой хваткой хватаюсь за его футболку. Я не хочу, чтобы он видел меня такой.

— Энрика?

— Пожалуйста, не отпускай, — прошу я. Это, наверное, был самый сложный стресс в моей жизни. Воспоминания дерьмовые.

— Что случилось? Каван так пошутил.

— Дерьмовая шутка. Ты знаешь, что это слово используют копы? — Шепчу я.

— Да, конечно. Мой кузен коп. Он много общается с Каваном, — напоминает он.

— Так вот… я видела такое же сообщение. К нам пришёл друг семьи и принёс письмо маме с этой фразой. Код чёрный. Это значит, что моего папу убили, и мы в опасности. Я поняла это только потом, когда подслушала, как мама плакала и кричала на кого-то. Нас спрятали, Слэйн. Мы не просто переехали, понимаешь? Нашу семью спрятали, потому что папа хотел поймать ублюдка, который заставлял продавать детей наркотики. Его убили на облаве и за нами должны были охотиться, — по моим щекам текут слёзы.

— Чёрт, Энрика, — Слэйн гладит меня по голове, обнимая крепче.

— Я…я не знаю… меня это напугало. Мама выбросила это письмо перед тем, как пойти за мной. Мы собирались быстро. Мы торопились. Ей становилось плохо. Она держалась за живот, а я…я достала это письмо и прочитала его. Она говорила, что мы должны уезжать. Я не смогла взять с собой свои вещи. Она вышла замуж за этого ублюдка, чтобы у нас была другая фамилия. Он был в курсе о договорённости. Мама говорила, что он нас защитит. Но никто не охотился на нас. Никто. А вот этот ублюдок напал на меня, — я переживаю снова то время. Я плачу горько и честно. Мне сложно говорить о таком, но я знаю, что Слэйн поймёт. Он поймёт меня и не осудит. Он знает причину, почему я так боюсь этих чёртовых слов. Я боюсь их до чёртиков.

— Энрика, тише. Тише, — Слэйн ведёт меня к кровати и сажает на свои колени.

— Прости… я не всё тебе рассказала. Я не знала…

— Можно ли мне доверять. Я понимаю. Послушай, это была идиотская шутка Кавана. Он не хотел причинять тебе боль. Я сам был напряжён, увидев сообщение. Всё в порядке, — Слэйн гладит меня по лицу, стирая слёзы.

Хлюпаю носом и киваю.

— Значит, твой отец попал в схему? — Спрашивает Слэйн.

— Он хотел разрушить её. У нас одно время даже жил мальчик. Он подсел на наркотики. Отец привёл его к нам. У него была несильная зависимость, и мои родители выхаживали его. Он так кричал. Я помню… я была маленькой, но я помню. Он был худым и агрессивным. Его привязали к кровати, и он бредил. Он кричал страшные вещи. Папа был так зол. Он носился по городу, ища истоки бизнеса. И он нашёл их. Мальчик выздоровел и его забрали родители. А мой отец решил, что нужно уничтожить тех, кто это делает. Но его убили. Его застрелили. Мы даже не могли похоронить его тело. Мы опускали в землю пустой гроб, потому что его тело уничтожили. Я не знаю, что с ним сделали, но тело нам не вернули, даже мёртвое. Его отделение помогло нам переехать и маме пришлось выйти замуж за этого ублюдка. Он участвовал в программе по защите свидетелей.

— То есть тебя зовут не Энрика?

— Это моё настоящее имя. Мама не поменяла его и запретила это делать кому бы то ни было. Так сказал мой дедушка, потому что моего отца звали Энрике. Разные буквы на конце. Мой папа очень любил меня, и мама назвала меня в честь него. Моего брата звали так же, как папу. Мама обезумела от горя. Думаю, она принимала много антидепрессантов, а потом запивала всё алкоголем. Она думала, что никто не видит, но я видела. И он трахал её. Трахал в таком состоянии. Она просто была куклой в его руках, а потом она сошла с ума. Мой брат не был болен. У него не было температуры, а она кричала, что была. Она поехала с ним на машине, и они… погибли. Мой брат мучился несколько дней из-за неё. Из-за того, что она не смогла жить без любви отца и стала шлюхой, чтобы защитить нас с братом от тех, кто его убил. Слэйн, — мой взгляд мутный, и я смотрю им на него, постоянно смаргивая слёзы.

— Прости меня… я не сказала тебе правду. Я боялась. Я рассказала тебе легенду, которую нам придумали, чтобы защитить нас. Я до сих пор боюсь, — добавляю жалобно я.

— И правильно, Энрика. Такое нельзя доверять первым встречным. Мне очень жаль, что твоего отца убили и твоя жизнь стала чередой ошибок других людей, за которые ты расплачиваешься своей жизнью. Я не злюсь на тебя. Я благодарен тебе за то, что ты поделилась со мной, — он целует дорожку из слёз на моих щеках, а я ненавижу себя. Боже мой, ненавижу.

Рыдания вырываются из моей груди, а Слэйн успокаивает меня. Он думает, что я плачу из-за прошлого. Нет, я плачу, потому что мне больно сейчас быть рядом с ним. Мне так больно и стыдно. Слэйн молча подставляет своё плечо, не осуждая меня, не обвиняя меня в том, что я соврала ему. Он просто рядом. А это так много значит на самом деле. Люди считают, что помощь — это что-то материальное, весомое. Нет, порой нужно всего лишь плечо, на которое можно опереться, когда грудь разрывает от боли.

Я успокаиваюсь медленно, чувствуя тепло, исходящее от Слэйна.

— Это в прошлом, Энрика. В прошлом, — говорит он.

— Я надеюсь. Я хочу покончить с этим прошлым, но я так часто ошибалась, Слэйн. Я совершила много плохого в своей жизни…

— Энрика, — Слэйн мягко поднимает мою голову к себе и целует меня в губы, — ты выживала. От ошибок никто не застрахован и главное, что ты должна знать — ты жива и ты сможешь выбраться из своего ада.

— Да? А ты?

— Я постараюсь, если и ты сделаешь то же самое, — лёгкая улыбка касается его губ и у меня вновь появляется надежда.

— Так что хотел этот придурок? Какого чёрта он перепугал всех? — Зло передёргиваю плечами.