Легенды и были таежного края

Когда сыновья Нуми-торума обосновались на земле и начали воевать с земными богатырями, отец решил собрать их у себя, чтобы установить старшего над людьми и среди самих братьев. Было поставлено условие: кто первым привяжет коня к серебряной коновязи у дома отца, тот и будет старшим. Первым успел Мир-сусне-хум. Эта легенда, объясняющая первенство младшего брата, уже пс ходит из необходимости дать подобное объяснение как бы «задним числом». Причины популярности Мир-сусне-хума, его значимости, гораздо сложнее. Взять хотя бы обстоятельства его появления на свет. Мать Мир-сусне-хума, жена верховного бога (или его сестра), была сброшена с неба мужем за какую-то провинность. Падая, между небом и землей, опа рожает сына. Мир-сусне-хум растет на земле вместе с матерью. Калтащ-эква, мать Мир-сусне-хума, почиталась обскими уграми как покровительница материнства, что сближает се с мифологической богиней-матерью, известной многим народам. Подросший сын чудесным образом обретает коня, на котором можно объехать весь мир. Кузнец выковывает крылья для скакуна Мир-сусне-хума, и тот получает возможность уже летать лад миром. Так он объезжает весь мир и узнает причины страданий людей. Став первым среди равных ему по рождению братьев, Мир-сусне-хум становится и главным посредником между Нуми-торумом и людьми. Эти качества Мир-сусне-хума обрисовывают его медиативную функцию и предопределяют высокий статус в обрядовой практике обских угров.

Каждую ночь Мир-сусне-хум облетает на крылатом коне землю, вникая в нужды и заботы люден. Это наиболее близкий и доступный бог. Во время камлания у входа в юрту ставили четыре серебряных блюдца, чтобы священный копь не осквернял копыт соприкосновением с землей. От Мир-сусне-хума люди ждали исполнения своих желаний, увеличения жизненных благ, продления жизни. С ним сложились особые, доверительные отношения. Не удивительно, что изображения Мир-сусне-хума (всадник на белом коне) нередко встречаются на святилищах. Неважно, что лошадь может быть сделана из дерева или папье-маше. В конце концов могли использовать и детскую игрушку-лошадку. Нам довелось видеть миниатюрные сапожки, изготовленные для небесного всадника с любовью и тщательностью. Удивляет другое: как в болотистом Приобье появилась сама идея о всаднике — посланце неба?

Природные и климатические условия никогда не благоприятствовали распространению здесь коневодства. Вероятно, прав В. Н. Топоров, считающий, что образ Мир-сусне-хума сформировался под непосредственным влиянием иранских представлений о Митре, который в образе всадника объезжает весь мир. На новой почве идея привилась и получила даже некоторое развитие. Во многих сказках и быличках Мир-сусне- хум выступает под именем Эква-пырищ (Сынок женщины). Это ловкий и хитрый герой, часто обманом берущий верх над своими соперниками. Здесь ему пригождается способность к перевоплощению в птицу. Кстати, именно гусь часто изображает Мир-сусне-хума в ритуальной атрибутике. В результате «приземления» образа небесного всадника, или своеобразного «расщепления» образа, в фольклоре он становится одним из любимейших персонажей. В каждой области сложилась своя, локальная редакция этого образа. Подчас Мир-сусне-хум выступает в роли культурного героя, наделяющего людей благами культуры.

В повседневной обрядовой практике и обыденном сознании произошла, вероятно, своеобразная дифференциация угорского пантеона. Выделились несколько фигур, наиболее близких и актуальных. При этом популярность персонажа пс всегда определялась его положительным отношением к людям. Наряду с Нуми-торумом, Калтащ-эквой и Мир-сусне-хумом у мапси существовало почтительное отношение к Куль-отыру, владыке страны умерших. Вопросы рождения, жизни и смерти были актуальны для общества в любой период его истории. Эпоха средневековья выдвинула на передний план «богатырскую» ипостась мифологических персонажей, о чем говорит почитание остальных сыновей Нуми-торума и «богатырей» мифического прошлого. Эта эпоха привела к существенным изменениям самих форм обрядовых действий.

Наряду со святилищами предка — покровителя селения, существовали иные виды святилищ. Уже говорилось о том, что возвышение княжеств потребовало новых форм идеологической общности. Понадобились другие символы, общие для всего населения, независимые от местных культов. Здесь должна была преобладать идея власти, подкрепленной силой оружия. Наверное, в реальном историческом процессе существовали многочисленные варианты идеологического обеспечения княжеской власти. Скудность источников не позволяет нам судить об их конкретном воплощении. До начала нашего столетия дошли лишь отголоски той культовой системы. По и эти разрозненные свидетельства весьма показательны, так как они отражают процесс становления военно-потестарной организации, то есть очень существенный сдвиг в социальной и духовной жизни местного населения.

Отправимся вновь на реку Ляпин, где в устье Малого Кемпажа прежде стояла «столица» Липинского княжества. В ее окрестностях, по многочисленным свидетельствам, происходили значительные события: военные походы, столкновения, оживленная торговля. Нас интересовал вопрос: как в ту эпоху происходила здесь «религиозная» жизнь? Сохранились ли остатки святилищ?

По сохранившимся сведениям, в городках стояли «кумиры» князей, иногда украшенные накладным металлическим «лицом». С распадом военно-потестарной организации святилища, вероятно, некоторое время еще функционировали, но уже вне городков, укрытые в лесной чаще. Куда же могли переместиться изваяния, стоявшие ранее на вершине ломбовожского холма? Попеки привели нас на реку Пупы-я. Еще по дороге проводник рассказал, что «живет» на святилище богатырь Хонт-торум. Святилище неоднократно переносили с места на место, и эта «мобильность» мешает определить древнее его местонахождение. По преданиям манси, Хонт-торум когда-то основал городок, остатки которого видны рядом с Ломбовожем и по сей день. «Старик — бог войны» интересовал нас тем более, что с его именем связывалась «богатырская» эпоха.

Менквы.

Хонт-торум.

Укромная поляна в километре от берега реки стала последним «владением» Хонт-торума. Его фигура возвышалась над землей более чем на два метра. Остов Хонт-торума составили укрепленный вертикально столб и прикрепленные к нему три связки стрел. Одна из них расположена вертикально (голова), другие — крест-накрест (руки). Все изображение запеленуто в куски белой ткани, а к рукам привязаны многочисленные полоски ткани с монетками в уголках. Голова Хонт-торума, состоящая из наконечников стрел, увенчана остроконечной шапкой, сшитой из клиньев ткани синего и красного цвета. Богатырь укрыт в специально сооруженном для него жилище — навесе необычной конструкции. Раньше, когда на шалаше была берестяная кровля, изображение находилось под навесом и было защищено от дождя и снега. Трудно представить себе более наглядное воплощение культа оружия, нежели изображение бога войны, составленное из стрел с боевыми наконечниками. Таким мы увидели изваяние, возможным прототипом которого был «кумир» ляпинского князя. Конечно, столетия назад княжеский идол мог быть облечен по в ткань, а в панцирь. Его голову мог венчать боевой шлем, а рядом висело добытое в походах оружие. И все же, убрав многие атрибуты, время сохранило идею: власть мифологического персонажа опирается на реальную силу оружия.

Неподалеку стояли помощники (пли «посыльные») Хонт-торума: Хуси и Энки, известные парные персонажи мансийского фольклора. Здесь же, в особом амбарчике, хранилось изображение жены Хонт-торума. Голова Суй-ур-эквы, обтянутая кумачом, со временем стала красноватого цвета. Освободив фигуру от множества одежд-приношений, мы увидели изваяние из цельного куска дерева, длиной около 60 сантиметров. В маленьком сумьяхе хранилось множество второстепенных изображений, не имеющих прямого отношения ни к Хонт-торуму, ни к его жене. Религиозная традиция находится в последней стадии угасания, и на святилище бывшего бога войны нашли приют изваяния с иных культовых мест, заброшенных или разрушившихся.

Сохранялись отголоски представлений о Хонт-торуме как персонаже «богатырской» эпохи. Рассказывая, как в прошлом угощали Хонт-торума, проводник подчеркнул, что в его блюдо клали три куска мяса: «Богатырь, ему много нельзя». О том, что богатыри мало едят, говорят и старые угорские былины. Возможно, это один из показателей принадлежности к особому сословию, «деликатному» в еде из-за необходимости поддержания физической формы.

Хуси и Энки.

Головы Хуси и Энки.

С Хонт-торумом связана интересная легенда, действующими лицами в которой являются Пайпын-ойка и чужеземные богатыри, приходившие воевать на Ляпин. Когда богатыри пришли с войной, Пайпын-ойка — помощник Хонт-торума — разбудил своего хозяина. «…Его разбудили, он раздетый вышел. Его бабушка и дедушка вырастили, отца Хонт-торума убили. Бабушка с дедушкой говорят: «Голым уйдешь — ничего не сделаешь с ними». Отцовскую куртку железную, что-ли, надели. Потом бабушка искала-искала, саблю нашла. Подымается (Хонт-торум) — тяжело. Ничего, думает, надо взять, силу наберу. Чижи белые отдали — это отцовские, — надевает. Одели, пошли. А эти, которые напали, сидят верхом на копях, его ждут. (Хонт-торум) чижам сказал: «Я не знаю, где их хозяин (главный)». Чижам сказал: «Вы знаете, где хозяин. На чижах поехал под гору, скатился. Прыгнул с саблей, отрубил коню нос, нос полетел». Ну, чижам сказал, теперь понял, где хозяин. Пошел, саблей ударил, хвост полетел. Как коня ударил — пополам. Ну и все, (конь) свалился. И богатыря вместе — убил его саблей. А остальные все убежали. Хозяинa-то убили, и все убежали. «А пусть, — говорит (Хонт-торум), — далеко не убегут». Вот это (их) по Кемпажу догонял и на Пупы-я догнал. Там и забили».

Амбарчик Суй-ур-эквы.

Суй-ур-эква.

Как видим, легенда привела нас от Ломбовожа к тому месту, где были обнаружены остатки святилища Сат-Виклы, сооруженного в намять о победе над вражескими богатырями. Еще один интересный момент: помощником Хонт-торума выступает здесь Пайпын-ойка — «Богатырь берестяного кузовка». Пе исключено, что в легенду перенесены реальные когда-то отношения подчинения и воинской помощи богатыря селения Хошлог (где и находится святилище Пайпын-ойки) грозному Хонт-торуму, основателю городка неподалеку от Ломбовожа.

Другое святилище, на которое в прошлом «все манси с Ляпина бегали», долго не удавалось обнаружить. Лишь с помощью двух проводников нам посчастливилось побывать на его развалинах. Изрядно поплутав после остановки у «семи менквов», только в полночь мы вышли из болота на низкий, неприметный островок. Поиски заброшенного святилища с интригующим названием «Торум-кап» (Божье место) были не напрасными. Даже по сохранившимся остаткам можно судить о масштабах сооружения в прошлом, когда оно функционировало. На острове была расчищена от деревьев поляна размерами 40 на 25 метров. Центральное сооружение представляет собой своего рода «алтарь». Это внушительных размеров рама из толстых бревен, скрепленных скобами. Труд, затраченный на сооружение в глуши болот такого святилища, свидетельствовал: это нс поселковое культовое место. Здесь собирались сотни людей. К массивной «раме» прикреплялись вертикально стволы деревьев — остовы изображений каких-то мифологических персонажей. Еще на памяти проводника здесь во время регулярных церемоний поднимали ствол дерева с изображением Мир-сусне-хума. На груди «всадника» висело серебряное блюдо с изображением лошади. На таких святилищах, по-видимому, и завершался длинный путь, по которому с далекого юга поступали серебряные блюда, тарелки, оружие. Удалось установить, что одним из сопутствующих было изображение Калтащ, богини-матери. Позади «алтаря» в беспорядке лежали обломки бывших сумъяхов. Эти амбарчики изготавливались мужчинами тех селений, которые принимали участие в празднике.