Дневники экзорцистки. Злыдни

Вы не представляете, как брат ненавидел этот вымпел! Даже больше, чем отца! Каждую ночь он плакал над проклятыми значками. Для него вымпел был не символом победы, а являлся постоянным напоминанием об унижениях. И друзей у него не водилось, и угрюмым он казался, потому что кроме тренировок в жизни больше ничего не видел.

— Постоянно плакал над вымпелом? — Клара обменялась с Ириной многозначительными взглядами. — А где теперь находится этот ненавистный вашему брату предмет?

Татьяна от растерянности даже поперхнулась. Она тут про тяжёлое детство брата рассказывала, а её про какую-то ерунду спрашивают.

— Откуда я знаю? — зло ответила она. — Толечка, когда сиротой остался, работу не мог найти. С этого вымпела значки пытался продавать, но разве же хорошие деньги с них выручишь?

— Вы же говорили, что отец хорошо зарабатывал. Неужели ничего сыну после смерти не оставил? — поинтересовалась Ирина.

— Имелись у него небольшие накопления, — призналась Татьяна. — Когда брату тридцать лет исполнилось, отцу уже за семьдесят перевалило, но он крепким стариком был — всё ещё в тюрьме работал. Но однажды у них преступники вырвались на свободу, на конвой напали. Отца так избили, что едва жив остался. Позвоночник поломали, он ходить не мог. Три года в квартире лежал. Мы его в больницу не сдали, сами с ним мучались, ухаживали, кормили этого садиста. Я через день прибегла. Толя ведь ни еду не умел приготовить, ни дома прибраться. У отца были накопления, но как только он неходячим стал, брат ушел из спорта, сильно переживал, начал выпивать.

Толечка высоким был, не то что я, красивым, но с девушками у него как-то не ладилось. Так и не женился. Потом деньги отца быстро закончились. Брат стал свои кубки спортивные продавать и медали. Мама у нас к тому времени скончалась. Сердце у неё слабое оказалось. Я тоже особо помогать не могла. Образования хорошего не получила, работала где придётся, замуж не вышла. Как-то не сложилось у меня с мужчинами. Мама меня всё пугала, что найду себе такого же жестокого мужа, каким был отец. Да и Толю я боялась одного оставить. Уговаривала его лечиться от алкоголизма. Но он плакал, говорил, что только так ему удаётся детство загубленное забыть.

Дальше совсем уж плохо стало. Брат хотел квартиру продать и жить на вырученные деньги, но не успел, умер.

— А вымпел-то где он мог прятать? — прервала жалостливые речи Клара.

— Да к чёрту ваш вымпел и вас с ним туда же! — в гневе выпалила Татьяна и вскочила со скамейки. — Я вам про горе своё рассказываю, про брата, замученного отцом, про то, что я из-за страданий в свои шестьдесят два года выгляжу дряхлой старухой, а им кусок тряпки подавай! Не знаю я где этот вымпел проклятый спрятан, и знать не хочу!

Она плюнула себе под ноги и решительно зашагала прочь из парка. Бабушка с Ириной остались на скамейке. Я присоединилась к ним.

— Мы так толком ничего и не узнали, — вздохнула Ирина.

— Узнали, — не согласилась бабушка, — просто ты не умеешь слушать. Мы выяснили, что бывший владелец жилья Толик был лентяем и нытиком. Мать над ним тряслась со своей гиперопекой, а отец против воли хотел сделать из парня спортсмена. В результате страдали все. Я думаю, что гнездо злыдней — это тот самый злополучный вымпел, над которым Толик лил слёзы, жалея себя.

— А как же нам его найти? — спросила я. — Если злыдни такие сильные стали, значит, эта вещь находится в квартире и подпитывает их.

— Когда мы опрыскаем всю квартиру святой водой и засыплем солью, то демоны сами покажут, где хранится вымпел, — бабушка решительно встала со скамейки и поправила на плече ремешок своей бездонной сумки. — Пойдёмте, девки, устроим зелёным гадам переселение обратно в их призрачный мир…