Сокрытое в Листве

* * *

Хёго, Кобэ, отель « Oriental». Около пяти утра

Отель «Oriental» еще со времен Ямагучи Харукити был неофициальной штаб-квартирой якудза города Кобэ. Крепкие молодые мужчины, в строгих костюмах и зеркальных солнечных очках были совершенно обычным явлением.

И сейчас, даже когда «Ямагучи-гуми» уже не имела той силы, что во времена основателя, отель находился под властью якудза. «Кобэ Ямагучи-гуми», отколовшаяся от основной банды группировка, все также предпочитала роскошь этого отеля на побережье. Примечательно, что интерьеры отеля «Oriental» были выполнены в четко западном стиле.

В этот отель крайне редко приходили местные. Заграничные туристы тут бывали часто, привлеченные таинственной аурой «настоящих японских якудза». Но местным, конечно, даже в голову не могло прийти снять номер рядом с бандитами. Да, формально никакого запрета не было, но крепкие молодые люди в строгих костюмах, быстро объяснят, что если ты не гайдзин, то делать тебе в отеле нечего.

На этаж номеров «люкс» вел отдельный лифт, в который так просто не попадешь. На самом этаже имелась охрана, вооруженная ко всем прочему, автоматическим оружием. Кроме этого, в каждом номере имелась проходная комната — тамбур, где также сидели бойцы. Поэтому Ёсинори Ода был сильно удивлен, когда обнаружил в гостиной гостя, о котором ему не докладывали. Да еще в такой час.

— Похвальное чутье, господин Ёсинори, — гостем оказалась женщина.

Голос ее был довольно низкий, но мелодичный. Женщина была во всем черном, но без маски. Хищные черты лица, взгляд пристальный, неприятный.

Ёсинори Ода не стал бы главарем, если бы не умел держать себя в руках, в любой ситуации. Поэтому вместо глупых вопросов о том, как эта женщина оказалась в его номере, мужчина прошел в гостиную и сел в кресло, напротив женщины.

— Доброе утро, — поздоровался Ёсинори. — Как мне вас называть?

— Это лишнее, — холодно ответила женщина. — Я лишь курьер, доставляющий сообщение.

А Ёсинори прислушивался. Говорили они достаточно громко. Охрана не могла не услышать. И уж конечно, бойцов должно было заинтересовать, с кем это разговаривает глава в такое раннее время.

— Что же, я слушаю, — осторожно произнес мужчина.

— Датэ-сама просил передать, — произнесла женщина. — Что это чрезвычайно опрометчиво, лезть в дела, в которых вы ничего не понимаете. И что он разочарован уровнем современных гокудо.

— Я прошу прощения, — опять же осторожно произнес Ёсинори. — Но… Я не знаком с… Датэ-сама… лично.

Глупо было сейчас бросать: «кто это такой?». Потому что «курьер» от этого Датэ, сидел сейчас прямо перед Ёсинори. В, наверное, самом охраняемом месте Кобэ.

— Простите, ваш уровень и не предполагает знакомства с Датэ-сама, — спокойно ответила женщина. — Но ваши хозяева все поймут.

Ёсинори дернул щекой. Это сейчас было откровенным хамством. Вряд ли этот Датэ не знает, что банда «Кобэ Ямагучи-гуми» недавно откололась от группировки. И что сейчас самым главным в Кобэ считается Ёсинори.

— И что же мне надо передать моим… бывшим… м-м, коллегам? — спросил мужчина, давя гнев.

— Прежде меня уполномочили выяснить, — произнесла женщина. — Когда вы отдавали приказ насчет семьи Танака, вы знали, кто они?

А вот и причина. Ёсинори выпрямился. Это гнилое, странное дело дошло до логического конца.

Воняло в нем сразу, в деле этом. Первое, оплата была настолько щедрой, что можно было задуматься и об убийстве императора. Ёсинори сильно не хотел этим заниматься, едва услышал, о какой сумме идет речь. Но, к сожалению, он не единоличный глава, а один из, поставленный во главе. И остальные большинством приняли решение взять деньги этого русского.

«Большие деньги — это всегда проблемы. Огромные деньги — это почти гарантированная смерть».

Дальше — больше. Нужно было устранить каких-то сектантов, проживающих на окраине Кобэ, в старом храме. Девятнадцать человек. Условием получения денег было то, что нужно выслать фотографии всех девятнадцати, с пулей во лбу. Если фотографий будет меньше, денег не будет. Если на фото будут не те, денег не будет. Мерзость была в том, что среди этих сектантов были дети и подростки. Но русского это совершенно не смущало. Он только еще раз повторил, что все заказанные люди должны быть среди трупов. Причем, убить нужно было в строго указанный день и время. Воскресенье, двадцатого сентября, с тринадцати до шестнадцати часов. Отдельно было пояснение, что секта эта занимается боевыми искусствами. И даже дети могут оказать серьезное сопротивление.

Ёсинори на каждом этапе подготовки говорил, что нужно отказаться. Его знаменитое чутье прямо-таки вопило о том, что ничем хорошим этого не кончиться. Но цифра с шестью нулями после почти сотни, в долларах причем, застила глаза остальным.

А потом, в назначенный день, из почти пяти десятков (!) бойцов, из этого храма вышло чуть больше десятка. Это притом, что бойцы были экипированы, словно полицейский спецназ. И такое жесткое сопротивление оказали именно дети! Дети, подростки, женщины. Восемь, всего восемь человек. Из которых трое — дети от восьми до десяти лет! Против пяти десятков вооруженных до зубов мужиков! И со слов Мамору, бывшего военного, кстати, если бы не внезапность и не наличие гранат, то не факт, что сектанты бы не отбились. Особенно, если бы участвовали те мужики и женщины, которых потом обнаружили в додзё.

Обнаружили мертвыми. Причем, на их теле не было ран, со слов Мамору, было впечатление, что они все уснули. Прямо так, сидя в сейдза. И это было самым странным… И страшным. Одиннадцать человек сидели кругом… Мертвые.

И у Ёсинори возникла мысль, думая которую он все больше утверждался в ее правильности. Что если их, гокудо, использовали, как прикрытие? Что если целью нападения и было сделать виноватыми якудза? Скрыть, как умерли те люди в додзё?..

… — Какое теперь это имеет значение? — заговорил Ода, нахмурившись.

Похоже, охраны ждать не имеет смысла. Вряд ли люди, которые стоят за теми «сектантами», не позаботились об этом.

— Вы синоби? — спросил Ёсинори.

О том, что синоби никуда не пропали, а просто не высовываются, Ода знал. Приходилось ему, еще в юности, пересекаться с этими персонажами.

— Какое это теперь имеет значение? — сухо повторила слова Ёсинори гостья.

Она наклонилась и положила на столик между ними круглый значок. На значке был изображен неизвестный Ёсинори камон. Двенадцатилепестковая черная хризантема.

— И кому мне нужно это отдать? — спросил мужчина.

— Они сами увидят, — ответила женщина. — Прощайте, господин Ёсинори.

… Когда фотографии из отеля «Oriental», где произошла массовая бойня, были отправлены в Токио, то сообщение о том, что дело забирают у местных, пришло буквально через час. Фотография, с обезглавленным мужчиной в пижаме, на столике перед которым лежал значок с камоном в виде черной хризантемы, была в числе фото, отправленных в столицу…