Другие

— Так она же сколько лет живёт с тобой? И у неё тоже появились специфические навыки — выслеживать, наблюдать, унюхивать там…

— Укушу при встрече.

— Вить. Кусай сколько хочешь. Ладно. Поезжай, в самом деле, домой. Спасибо тебе огромное за помощь. Кланяюсь до земли тебе. Ты мой единственный настоящий друг.

— Всё, я плАчу. Как же поеду с такими глазами? Ведь любой гаишник, посмотрев на меня, остановит.

— Трепло ты, Витька. Давай, удачи!

— Счастливо, Олежка, выздоравливай… Когда надумаешь возвращаться, позвони!

- -

Поговорив со своим другом, Белый почувствовал в душе теплоту и прилив сил.

— Как хорошо, что вокруг меня есть настоящие люди, которые помогают не за деньги или услуги, а просто по велению сердца.

Глянул на экран смартфона — времени до захода солнца было ещё много.

— Надо поужинать, немного подремать, а потом и делом заняться…

* * *

В тот радостный вечер взрослые рассматривали Катю со всех сторон, пытались её разговорить и поделиться с ними впечатлениями, но Катя, посетовав на свою слабость и усталость (а взрослые и сами видели, что девочка очень похудела) пошла спать. Поцеловавперед этим каждого и пожелав всем спокойной ночи.

Сергей Павлович хоть и был счастлив возвращению Кати в семью, но выглядел не особо спокойным.

— Пап. Что ты такой вздёрнутый? На работе что-то?

Вика, зная, что если на работе у отца и случились неприятности, то тот всё равно промолчит.

— Вика. Я попрошу тебя завтра-послезавтра сделать снимки Кати. МРТ и УЗИ. Надо же убедиться, что основные неприятности позади и опухоли нет. Если это врачи подтвердят, тогда и выдохнем дружно. Ты согласна?

— Но ты же сам только что прочёл записку от Белого?

— Виктория. Сделай, пожалуйста, как я попросил.

— Хорошо, папа. Завтра сьездим, — и Виктория, почувствовав какое-то раздражение, в отместку добавила. — На работу тебе звонить не буду. Вечером соберёмся и обговорим.

Сергей Павлович с удивлением посмотрел на дочь, но та выдержала тяжёлый взгляд отца.

— Хорошо. Ладно, ребята. Поздно уже. Вы ложитесь, а я немного поработаю. Спокойной Вам ночи.

— Спокойной ночи, — ответили Дмитрий и Вика.

* * *

Когда стемнело, Олег занялся костром. Основную поленицу он расположил метрах пяти от палатки, меж двух сосен, что бы и дрова не мешали под ногами, да и в целях безопасности. Он заранее заготовил дрова в расчёте на пару недель прибывания ещё до появления на острове Кати, но в первый же вечер заметил, что дров стало раза в три больше.

— Паша постарался, — сам себе сказал Белый. — И ведь ни словом не обмолвился. Спасибо тебя, заботливый ты человечек. Здоровья тебе и твоим близким.

Белый улыбнулся и стал потихоньку носить дрова к костру. Сегодня их потребуется много.

Дождавшись, когда пламя достигнет метровой высоты, Олег сел на траву и стал смешивать в стекляном стакане три химических компонента, которые купил в магазине для садоводов. Ему не требовалось измерять нужные пропорции в граммах. Ведь полученный раствор не был так важен, как чистое пламя костра.

Почти спустившись к воде, достал зажатые между камнями старый армейский котелок и плотно закрытую крышкой небольшую пластиковую банку, обклеенную фольгой и чёрной бумагой.

— Ну что… Вот мы и возвращаемся к тому, с чего всё и началось, — сказал сам себе Олег и, взяв в руки котелок и банку, пошёл к костру.

Положив ёмкости, зашёл в палатку. Открыв рюкзак, достал из него пинцет с фиксатором и пассатижы. На обратном пути подобрал ещё и лежащую на траве двухметровую палку.

Закинув все дрова, что он приготовил, в костёр, пождал того момента, когда пламя стало высоченным и убедился, что все поленья занялись.

— Что первое? Причина или последствия? — Белый тихо задал вопрос сам себе. — Причина одна, а последствий много. Поэтому, пожалуй, надо начинать с первого.

Сунув руку в задний карман брюк, достал оттуда пару плотных резиновых перчаток.

Одел их и сел как можно ближе к огню. Ему стало очень жарко, местами задымилась ветровка, но Олег этого не замечал, настолько был сконцентрирован.

Отвинтил крышку банки и, примериваясь пару секунд, резко ткнул внутрь банки пинцетом. Щёлкнул фиксатором. Медленно вытащил и поднёс ближе к глазам.

То, что он видел, напоминало тонкую иглу чуть меньше двух сантиметров длиной. Эта «игла» мерцала. Средина, миллиметра два, оставалась тёмной постоянно, а остальное — то появлялось, то исчезало.

— Как я понимаю, то эта дрянь не совсем из нашей привычной реальности. Похоже, живёт она в двух плоскостях объективности? — Белый с удивлением рассматривал то, что было зажато в пинцете. Ведь он рассматривал причину онкологии Кати. И, судя по ранней смерти её бабушки, и ТОЙ онкологии.

Он видел ранее такие «крюки», о которых ему рассказывал и показывал много лет назад его наставник. Белый тогда задал вопрос.

— А потому они называются «крюками», когда выглядят как обычные иголки?

Наставник, посмотрев на него мудрыми глазами, ответил.

— Потому, что иглу как легко вогнать в себя, так и легко и вытащить. А это, — и он показал на мёртвый «крюк», — жуткое создание. Оно, внедрившись в тело, не двигается прямо. Оно идёт по спирале, погружась всё глубже и глубже в тело до тех пор, пока не перестанет чувствовать угрозу своего случайного удаления. Потом застывает на месте, пуская во все стороны ножки-паутинки. И запомни. Это не железо и не дерево. Это живое существо, сотканное и собранное из чёрных мыслей и действий человека. Его не очень сложно создать и внедрить, а вот избавиться — безумно сложно, если не сказать — невозможно…

— Так что, у всех людей, кто болен раком, есть внутри такие «крюки»? — спросил Олег.

— Нет. В большей степени рак — это генетическое заболевание или приобретённое из-за тех условий, в которых мы находимся. Буквально отравленная вода и воздух, пища, которую мы едим, а в ней нет же ничего полезного для нашего организма. Сочетание этих факторов и гарантирует такие страшные заболеваения как онкология. А вот ТАКИЕ, — и наставник показал на мёртвый «крюк», — созданы людьми. Это штучный товар, если можно так сказать. Это результат проведённого тёмного ритуала. И, как сам понимаешь, далеко не простого. А поскольку такие «крюки» редки, то они предназначены и срабатывавают не на одном человеке, хотя и такое встречается, но чаще нацелены на несколько поколений, передаваясь как следующему, так и через одно. Им безразлично кто это — мужчина или женщина. Младенец или древний старец. Они могут передаваться от смертельно больного здоровому через слюну, одежду, постель. Много путей заражения. И старайся, мой ученик, понять причину заболевания своего пациента. Если это следствие окружающей среды — это одно. Наследственное — совсем другое. А с «крюками», особенно рассчитанных на длительное воздействие, могут справиться люди или очень опытные или безрассудные. Так что выбор метода лечения и действий всегда будет стоять перед тобой в каждом конкретном случае. Сможешь ты победить или нет, браться за лечение или не браться — решать только тебе…

- -

Олег сам видел и доставал похожие из организмов больных детей. Но те были иные. ТЕ были намного меньше и существовали в этом мире, в этой реальности. Они были постоянными и не «бегали» от него. И справляться с ними было не так тяжело, как с этой, которую он держал. Ведь всю третью ночь он буквально гонялся по всему организму Кати за этой гадостью. Та исчезала из его рук, когда он чувствовал, что вот-вот её схватит. И ему пришлось, вслед за этим «Крюком», самому выйти из привычной реальности. Как это случилось, он так не понял, а «погружения» девочки в него, как рассказала Руся, и было тогда, когда он буквально расстворялся, пытаясь схватить «крюк». Но… он смог его зацепить. Вначале голыми руками, но они у него были настолько слабые, что сам, ничего больше не придумав, сунул эту гадость себе в рот. Зажал между зубов и, стиснув намертво, держал до тех пор, пока не смог выплюнуть в изолированную банку. А если б он её сам проглотил? — Белого передёрнуло от такой мысли…

Как понял Олег, именно тогда, расслабившись от мысли, что победил это зло, он расслабился и полностью потерял контроль над своим разумом и телом. К счастью, Руся почувствовала этот момент, когда он стал «уходить», и пыталась одновременно вырвать из него Катю и отдать ему всю свою жизненную силу…

Белый вздрогнул, вспоминая свои ощущения в «ванне», печальные глаза Руси, зелёные глазки Солнышка… И всё равно. Ради этой девочки…

- -

А сейчас он в своей руке держал то, что мучило малышку и приносило ей страдания.

— И как с этим поступить? — вновь посмотрел на зажатое в пинцете нечто. — Отдать Кондрату или вернуть всё это зло тем, от которых и пришло?

Он задумался ненадолго, а потом решил.

— Нельзя прощать такое.

- -

Взяв в другую руку пассатижи, зажав в них рукоять пинцета, сунул «крюк» вогонь.

Оба концы иглы стали буквально извивались в огне как змеи вокруг средины, зажатой в пинцете. Тот уже накалился и жар от него ощущался даже через рукоятки пассатижей. Олег, почти не мигая, смотрел на агонию этой дряни, которая никак не хотела умирать. Прошло с десяток минут, и игла сначала выпрямилась, а потом её кончики стали чернеть и опускаться вниз. Спустя ещё минуту, согнувшись почти пополам, коснувшись краями друг друга, игла сломалась, осыпавшись черным пеплом в огонь. Белый, не раздумывая, кинул в средину костра и раскалённый пинцет. Он, как инструмент, был уже не годен.

- -

— Какая же она сильная, — подумал Олег, переводя дух. — Какая воля к жизни. Минут десять оставалась живой в открытом пламени…

Но и в этот раз он уничтожил то, что не должно было существовать в этом мире.

Закинув голову, посмотрел в звёздное небо. Улыбнулся. И с удовлетворением сказал сам себе.

— И в этот раз я оказался сильнее этой мерзости…

- -

Немного отдохнув, взял заранее приготовленный раствор и, приоткрыв крышку котелка, залил всё вовнутрь, снова надвинув крышку.

Внутри что-то зашипело и заклокотало. Котелок стал быстро нагреваться. От него сначала пошёл дым от расплавленной краски, а потом тот и сам стал на глазах раскаляться.

Олег подцепил палкой котелок за ручку и поместил в центр костра.

Сначала ничего не происходило, но через минуту чистое пламя потемнело, а из костра сначала повалил чёрный дым, а затем, как понял Олег, с котелка сорвало крышку и…

Он едва успел отскочить от костра, когда тот словно вспух. Оттуда в разные стороны потянулись, словно живые руки, толстые струи чёрного дыма. И дым тот ГОРЕЛ. Эти горящие «руки» извивались, словно хотели кого-то схватить, но через несколько секунд, осыпались мелкими искрами, словно бенгальские огни. Одни руки исчезали, сгорая, а из пламени появлялись другие.

Белый стоял, не в силах отвести от костра глаз. Сколько он простоял так — не известно. Очнулся от того, что костёр горел привычным огнём, периодически выбрасывая искры в небо.

Он постоял ещё немного, внимательно наблюдая за огнём. Потом, взяв в руки палку, осторожно подошел к костру и немного раздвинул горящие поленья. То, что он увидел — только раскалённый от высокой температуры металлический блин. Это всё, что осталось от алюминевого котелка.